Марина Серова - Пустячок, а приятно Страница 18

— Оружие могли спрятать!

— А руки? — возразила я. — Руки тоже могли спрятать? Раз выстрел произведен в течение последних двух часов, на руках стрелявшего наверняка должны сохраниться следы пороховых газов. Иди осмотри у этих женщин руки. Если что-нибудь найдешь, тогда и будешь строить версию про то, что техника застрелил кто-то из персонала.

Киря покраснел и отвернулся от меня в сторону. Один из оперативников посмотрел на него вопросительно, Кирьянов нехотя кивнул, и тот вышел. Возникла небольшая пауза.

Я тем временем стала пробираться к окну. Пробираться — потому что возле окна стояли письменный стол и стулья, подойти к нему было и в самом деле не так-то просто. Приблизившись, я осмотрела оконное стекло и нашла то, что ожидала: небольшую круглую дырочку примерно на уровне человеческого роста. Края этой дырочки были абсолютно ровными, словно отшлифованными специальной машиной. На втором, внешнем, стекле, прямо напротив нее я обнаружила еще одну дырочку, точно такую же.

— Вон глянь, — сказала я, кивая на отверстия в стекле. — Вот и ответ, как был убит зубной техник Роман Геннадьевич Перепелкин.

С недоверчивым видом Киря направился к окну, оглядев стекло, удовлетворенно кивнул и пригласил Мельникова тоже глянуть.

— Американская винтовка с лазерным прицелом, — сказал тот, осмотрев в свою очередь пулевые отверстия. — Только она такие чистые дырки оставляет. Калибр небольшой, а скорость полета пули высокая.

— Ну, иди, скажи ребятам, чтобы поспрашивали вокруг, может, кто что видел, — сказал Кирьянов.

Андрей послушно направился к двери. Едва он вышел, как в кабинет вошел тот оперативник, что отправился осматривать руки врачей клиники. Кирьянов уставился на него с надеждой.

— Ну что, нашел, у кого руки пороховыми газами обожжены? — спросил он.

Оперативник отрицательно покачал головой.

— Руки у всех чистые, однозначно, — заявил он. — Я не для этого пришел. Одна из женщин, врачей клиники, рассказала, что два дня тому назад произошло одно странное происшествие. Перепелкин, зубной техник, пришел в клинику с коричневым чемоданчиком типа «дипломат»…

— Коричневый чемоданчик! — не могла не воскликнуть я.

Киря уставился на меня настороженно.

— Продолжай! — сказал он оперативнику.

Тот немного смутился.

— Собственно, происшествие совершенно неважное… Я бы доложил про него просто на всякий случай. Мы пристали к врачам с расспросами, так они рассказывали все, что попало…

— Так ты давай докладывай, не тяни! — прикрикнул на него Кирьянов.

— Да нечего больше докладывать, — сказал оперативник. — Два дня назад одна из врачей видела, как Перепелкин пришел в клинику с коричневым чемоданчиком. Собственно, пустяк, но она это запомнила, потому что Перепелкин случайно долбанул ей чемоданчиком по ноге. Так после этого у нее синяк образовался. Говорит, кирпичи у него там были, что ли…

Я слушала и смотрела на оперативника, открыв рот от изумления. Киря не мог не заметить такую мою реакцию.

— Ну-ка, ну-ка! — воскликнул он, приближаясь ко мне вплотную. — Колись, Татьяна, что тебя так заинтересовало?

— Меня? — Я быстренько постаралась принять нормальный вид. — Ты что, подполковник, умом рехнулся?

— Не выдуривайся, деточка! — Кирьянов торжествующе засмеялся. — Давай рассказывай, что за чемоданчик. И не ври, что не в курсе происходящего, ни за что не поверю!

Я готова была откусить себе язык с досады, но что теперь я могла поделать? Как ни крути, а Кирьянов все-таки мент, целый подполковник. Такому попробуй откажись отвечать!

— О пропаже коричневого чемоданчика заявил мне Ольховский в тот вечер, когда его убили, — осторожно стала рассказывать я. — В том чемоданчике было семь килограммов золота высшей пробы.

— Так, очень интересно… — с усмешкой сказал Киря. — И это все?

— Нет. — Я чувствовала редкое раздражение по поводу циничного недоверия мне со стороны Кирьянова. — Я этот чемоданчик видела своими глазами — Роман Геннадьевич мне его показывал.

— Зачем?

— Чтобы продемонстрировать, из какого золота они делают золотые коронки! — огрызнулась я.

— Продолжай, — удовлетворенно кивнул Кирьянов.

— Нечем мне продолжать! — снова огрызнулась я. — Но позвольте мне, товарищ подполковник, — сказала я с таким сарказмом, на который только была способна, — задать несколько вопросов гражданину Бортникову Николаю Пантелеймоновичу касательно этого дела!

По-прежнему сидевший возле входа в кабинет и совсем сжавшийся в комок главврач клиники вздрогнул, услышав свою фамилию.

— Послушайте, про чемоданчик все бред какой-то! — поспешно заговорил он. — Эта девушка мне по дороге сюда про какой-то чемоданчик толковала, но я ничего не понял. Послушайте, кто она, вообще говоря, такая?

— Я частный детектив Татьяна Иванова, — представилась я. — Между прочим, у меня лицензия на розыскную деятельность, так что задавать вам вопросы я имею право.

Главврач несколько растерянно смотрел то на меня, то на оперативников. Те, в свою очередь, молча наблюдали за разыгрывающейся сценой, сохраняя, однако, нейтралитет.

— Итак, — продолжала я, — вы утверждаете, что про чемоданчик с семью килограммами чистого золота не имели ни малейшего понятия?

Бортников вопросительно поглядел на оперативников, но, видя, что те тоже дожидаются его ответа на мой вопрос, сказал:

— Да, про чемоданчик с золотом я услышал от вас впервые в жизни.

— У вас есть ключи от сейфа? — спросила я, кивнув на ящик в углу кабинета.

— Нет, — Бортников отрицательно качнул головой. — Ключи были только у Ромки.

— Вот ключи, — сказал один из криминалистов, указывая на лежащую на столе связку, в которой имелся и уже знакомый мне ключ с вензелем из переплетенных букв П и Н. — Их уже проверили, на них только отпечатки пальцев убитого.

— Так, очень интересно, — сказал Кирьянов, беря в руки и осматривая ключи.

Затем он подошел к сейфу, осмотрел замок, после чего стал открывать дверцу. Она поддалась без проблем.

— Однако тут нет ничего особенного, — сказал Кирьянов, извлекая из сейфа также знакомую мне коробку с золотыми коронками, какие-то бумаги, небольшую пачку российских денег. — На вот, описывай! — сказал он, передавая все это одному из оперативников. Тот послушно уселся писать.

Чемоданчика в сейфе, понятно, не было.

— Николай Пантелеймонович, — заговорила я. — Скажите, а откуда в вашей клинике бралось золото для золотых коронок?

— Золотом заведовал Ромка, — нетерпеливо отмахнулся от меня Бортников. — Я про него ничего не знаю.

— Значит, вы предоставили Перепелкину полную свободу в операциях с золотом? — спросила я. — Вы что, очень доверяли ему?

— Разумеется! — Бортников снова начал багроветь от волнения, его седеющие усы смешно зашевелились. — Собственно, почему бы и нет?

— А у вас с Романом Геннадьевичем были какие-то особенно дружеские отношения? — поинтересовалась я.

— Ромка — сын моего старинного друга. Я его еще пацаненком помню.

— И вы полностью доверяли ему? — повторила я вопрос.

— Разумеется!

— Странно, однако, — продолжала недоумевать я. — Вы — глава стоматологической клиники и не имели ни малейшего представления о том, сколько золота закупает ваш зубной техник, где он его берет… Он что, никогда перед вами не отчитывался?

— Ну, в общем-то, нет, — Бортников стал терять уверенность. — Он рассказывал, что с золотом все нормально, что берет его у надежных людей…

— Где, когда, в каких количествах?

— Да послушайте же! — воскликнул с досадой Николай Пантелеймонович. — Что вы пристали ко мне с этим золотом? У нас же тут не ювелирная мастерская! Золота для работы мы тратим ну от силы полкило в год. И с каждым годом все меньше и меньше. Понимаете, золотые коронки безнадежно выходят из моды. Теперь все предпочитают ставить керамические, они и безопаснее, и выглядят эстетичнее.

— Это я все знаю, — спокойно возразила я. — Однако покойный Ольховский, когда предлагал мне работать на него, уверял, что должен вернуть пропавший чемоданчик с золотом до вашего приезда.

— Моего приезда?

— Говорил, что, если вы узнаете о пропаже чемоданчика, ему, Ольховскому, придется от вас очень плохо. Говорил, что тогда вы включите ему счетчик.

— Я? — Бортников вскочил с места. — Да вы с ума сошли, девушка! Вы за кого меня принимаете? За гангстера?

— Ну, не за гангстера, так за крестного отца, — небрежно пожала плечами я.

— Да послушайте же! — воскликнул главврач клиники. — Вы сами подумайте! С какой стати мне было включать Тольке Ольховскому какой-то счетчик? Я вообще понятия не имею ни про какой чемоданчик с золотом!

— Да, Татьяна, здесь какой-то левый вариант, — задумчиво сказал Кирьянов. — Зачем ему в случае кражи включать счетчик? Вернул золото, да и все нормально!