Чингиз Абдуллаев - Этюд для Фрейда Страница 18

– Он не мог предположить, что его убьют, – задумчиво произнес Дронго, – я думаю, что это должен быть достаточно близкий погибшему человек. Я бы даже сказал, очень близкий.

– Мы проведем расследование, – напомнил Боголюбов.

– Может, послушаем нашего гостя, – предложил Карелин, показывая на Дронго, – он достаточно известный эксперт именно в этой области.

– Он не следователь, – возразил Боголюбов, – но я готов выслушать его версию. Хотя он мне ее уже озвучивал. Но как найти убийцу на основе умозрительных заключений господина адвоката?

—Я могу вам подсказать, кого именно следует искать, – сказал Дронго, – ведь теперь уже ясно, что камеры отключал сам Скляренко. Более того, пульт, позволяющий отключать эти камеры, тоже заказывал Скляренко. Он же спрятал свою машину в соседнем дворе и вышел на пятнадцатом этаже, чтобы спуститься вниз. Замотанный своими проблемами консьерж даже не понял, почему человек выходит не на своем этаже, проходит на лестницу и исчезает, словно растворяясь в воздухе. Ведь он должен появиться на четырнадцатом этаже. А на пленках этого нет. Консьерж привычно следит за тем, чтобы не было ничего необычного. А когда он видит обычную картинку, это его не волнует. И уж тем более не его дело анализировать, кто, куда и зачем идет.

– Очень интересно, – вежливо заметил Боголюбов, – ну и как это может помочь нам найти преступника?

– Зачем он это делал? – задал вопрос Дронго. – Казалось бы, глупо так себя вести. В собственном доме устраивать шпионские игры. Для чего?

– Если вы решили, что он был шпионом и работал на чужую разведку, я вам не поверю. Слишком экзотическая версия, – без тени улыбки вставил Боголюбов.

– Все гораздо проще, – продолжал Дронго, – ему необходимо было отключать камеру, чтобы появляться в квартире не одному. Чего он мог опасаться? Можно легко вычислить. Чтобы его не выдали дежурные охранники. Чтобы никто ничего не знал. Отсюда вывод. Он приходил не один. Он приводил сюда женщину, о присутствии которой никто не должен был знать. Особенно его супруга.

Карелин посмотрел на Боголюбова. Тот молчал. Долго молчал. Потом наконец произнес:

– Оригинальная версия. Возможно, вы правы. Во всяком случае, в ваших словах может быть рациональное зерно.

В дверь позвонили. Это пришла домработница, чтобы забрать свои вещи и помыть чашки. Она прошла на кухню. Дронго извинился и отправился следом за ней. Она как раз взяла чашки, когда он вошел.

– Положите чашки обратно, – попросил Дронго, – если вы разобьете вторую чашку, я буду считать себя виноватым.

– Что тебе нужно? – повернулась она к нему. У нее было широкое крестьянское лицо и небольшие узкие глаза.

– Сюда приходила женщина, – твердо произнес Дронго, глядя ей в глаза, – и вы знали об этом. Ничего не отвечайте. Только кивните. Да или нет.

– Ничего я тебе не скажу, – оборвала она его, – уходи отсюда.

—Только кивните. Я даю слово, что ничего не скажу хозяйке.

– Ну знала. Иногда волосы находила женские. Или в ванной беспорядок какой. Но это не мое дело. И не нужно тебе о таких вещах узнавать. Мужчины иногда себе лишнее позволяют – из-за этого бабам плакать не стоит. Мужики – все кобели известные... Чего уж там говорить.

– Вы знали, кто именно сюда приходит?

– Разные были. Иногда месяцами никого не было. А иногда были. Но я никого не видела. Он ведь знал, по каким дням я прихожу. И вообще я никогда мужиков не осуждаю. Сучка не захочет – кобель не вскочит, известное дело... Всегда баба виновата.

– Спасибо, – он повернулся и вышел в гостиную, где уже разговаривали Карелин и Боголюбов.

– Мы хотим предложить вам отправиться с нами, – сообщил Карелин, – я попросил следователя разрешить вам как адвокату просмотреть вместе с нами все пленки. Возможно, мы что-то увидим. Или вы нам подскажете. Ведь убийцу мы так и не обнаружили. А если убийца была женщина, то мы должны были ее увидеть. В гараже камера была включена. И на этаже включена. Но как она могла включить камерк и уйти незамеченной? Это невозможно.

– Если господин следователь разрешит, я готов поехать с вами, – сразу согласился Дронго. Он понял, что Карелин подстраховывается. Предоставить ему копии пленок или распечаток было грубым процессуальным нарушением. Но пригласить его просмотреть пленки вместе со следователем был довольно смелый и оригинальный шаг.

Дронго ничего не рассказал им о своем разговоре с домработницей. Они выехали через полчаса и еще минут через тридцать уже сидели перед экранами в прокуратуре, просматривая пленку. Их интересовали все, кто выходил из дома после четырех. Но там было человек пятнадцать. И все уходили через главный выход. Выехали только две машины, и в обеих за рулем сидели мужчины.

– Ничего нет, – немного разочарованно произнес следователь, – может, убийца – кто-то из соседей. Возможно, наш адвокат просто ошибся. Это была не любовница, а обычный сосед, который живет в доме и который мог спокойно отключать любую камеру.

– Давайте еще раз просмотрим пленку, – попросил Дронго.

– Какой смысл? Вы думаете, мы могли не заметить спрятавшегося убийцу? – поинтересовался Боголюбов.

– Я думаю, нужно просмотреть еще раз, – повторил Дронго.

—Посмотрим, – решил Карелин.

Пленку перемотали и снова включили. Когда из кабины лифта вышли две женщин, Дронго попросил остановить изображение.

– Посмотрите, – показал он, – вот эта женщина вышла первой и кивнула консьержу. Она его о чем-то даже спросила. А вторая вышла следом за ней и прошла боком. Мы не видим ее лица – только плащ. И она в косынке. Вы думаете, здесь много женщиин, которые надевают на себя косынки? Вот видите.

– Ну и что? – не понял Карелин, – ведь консьерж ее видел. Он мог заметить, что она чужая. Если она была чужой.

– Светлый плащ, – произнес Дронго, – в квартире пропал только светлый плащ. Вас не было, когда об этом сказала хозяйка квартиры. Но она не была уверена. Убийца надела этот плащ и вышла из дома. Консьерж поддался на обычную уловку. Он увидел плащ со спины и не стал ничего спрашивать. Он узнал плащ, а не женщину. Посмотрите еще раз – он мог видеть ее только со стороны. В тот момент, когда она вышла из кабины лифта, первая женщина как раз разговаривала с ним. Теперь нужно просмотреть, где она вошла в лифт. У вас есть пленки пятнадцатого этажа?

Они просмотрели все записи пятнадцатого этажа. Но женщины в белом плаще нигде не было.

– Может, тринадцатый, – предположил Дронго.

– Посмотрим, – неопределенно заявил Боголюбов.

Но на тринадцатом этаже в это время никто в кабину лифта не входил.

– Двенадцатый, – упрямо повторил Дронго.

– Вы не заставите нас смотреть все этажи, – уже недовольно заметил следователь.

На двенадцатом тоже ничего не было. Женщина в светлом плаще не появлялась на лестничной площадке этого этажа.

– Мы опять ошиблись, – решил Боголюбов, – ничего страшного. Нужно было отработать и эту версию.

– Давайте одиннадцатый, – решил Дронго, – она могла спуститься на три этажа вниз по лестнице. Учтите, что это не профессиональный убийца и ей было достаточно тяжело.

– Я не думаю, что нужно смотреть, – возразил Боголюбов.

– Последний этаж, – сказал Карелин.

Они включили пленку. И сразу увидели женщину, которая появляется на лестничной площадке одиннадцатого этажа, проходя с лестницы к лифту. Камера засняла ее со спины. Она вошла в кабину лифта. Было понятно, что она волнуется. Женщина все время поправляла косынку на голове.

– Нужно сделать распечатку и посмотреть, какая у нее обувь, – сказал Дронго, – и постараться определить, кто это мог быть. Если получится...

– Похоже, вы правы. – Умение признавать чужую правоту относилось к достоинствам следователя Боголюбова. – Я думаю, вам нужно переходить на работу в наше следственное управление. Из вас получился бы неплохой следователь.

– Он и так неплохой мастер, – лукаво заметил Карелин, – только на своем месте.

– Значит, она и была убийцей, – показал на изображение Боголюбов, – получается, что погибший Скляренко ее хорошо знал. Я думаю, что мы проверим все его связи и знакомства.

– И нужно будет тщательно допросить Шофмана, – напомнил Карелин, – может, он знает, кто была эта женщина.

– Если вы покажете мне распечатки разговоров с мобильного телефона погибшего, возможно, я смогу оказать вам еще большую помощь, – предложил Дронго.

– Может, вы вообще сядете на мое место и будете вести расследование вместо меня? – поинтересовался Боголюбов. – Заодно все оформите и подпишите. Вам не кажется, что вы уже несколько переходите рамки дозволенного?

– Если он может нам помочь, пусть поможет, – вмешался Карелин, – давайте разрешим ему посмотреть распечатки. Он ведь помог нам с этими пленками. Я думаю, что это не будет большим нарушением.

– Мне вообще кажется, что вы настроены очень благожелательно к этому адвокату, – усмехнулся следователь, – хотя он не является самостоятельной процессуальной фигурой во время расследования этого дела. Мы же не обвиняем супругу погибшего в его убийстве. Если бы это было так, тогда его присутствие было бы оправданным. Или если мы передали бы дело в суд. А его помощь во время следствия не может считаться нормальным процессуальным действием.