Марина Серова - Заложники греха Страница 18

Владимир что-то не на шутку впечатлился неожиданным появлением брата, и мне это показалось даже странным. Неужели спиртное на него так подействовало?

– А что ты так кипешуешь-то, а? – Вадик как-то недобро усмехнулся и подмигнул брату. – Боишься, что ли?

Владимир не успел ответить: мимо, задев его локтем, прошел какой-то мужик, пританцовывая на ходу и устремляясь к сцене. Мы все невольно повернули головы туда: увлекшись диалогом, все как-то упустили из вида то, что происходило на сцене. А номер Марианны тем временем близился к кульминации.

Первоначальная приглушенность в звуках продлилась недолго – как в зале, так и на сцене: музыка постепенно нарастала, увеличивая темп и громкость, и вскоре из тихой и плавной стала динамичной, а публика тоже не была склонна соблюдать тишину. Тем более к этому их подвигало то, что Марианна, постепенно перебирая по пуговичке, расстегнула свою накидку, а затем, грациозно и ловко поведя плечами, и вовсе скинула. У мужчин этот довольно невинный жест вызвал шквал аплодисментов и дополнительный свист. Более того, в ожидании того самого обещанного эротического танца многие мужчины уже повскакивали со своих мест и двинулись к сцене, чтобы быть ближе к танцовщице. На саму сцену их, правда, не пускали, и они толпились под ней, вскидывая руки и выкрикивая фразы, не отличавшиеся особым разнообразием:

– Эй, давай, покажи класс!

– Платье, платье снимай!

– И лифчик тоже на фиг!

– Ты попой сильнее крути!

Владимир устремил взгляд на сцену и, увидев, как Марианна изгибается в танце, как при движениях задирается ее платье, обнажая длинные ноги до ягодиц, стал совсем сумрачным. Вадик стоял рядом, скрестив руки на груди, и насмешливо улыбался.

– Ладно, я пошел! – небрежно бросил он. – Раз мне тут не рады…

– Стой, ты куда! – попытался ухватить его за толстовку Владимир, но не сумел.

– К сцене, куда же еще! – отозвался младший брат. – Хочу поближе на стриптиз взглянуть. Зря, что ли, деньги платил!

Владимир покраснел и резко дернулся в его сторону, но я была куда проворнее, так что спокойно смогла его удержать.

– Сядьте на место, не делайте глупостей, – одернула я его. – Что вы внимание обращаете на его подначки? Вспомните, в конце концов, о вашей разнице в возрасте! Он вас по-детски задирает, а вы ведетесь!

– А чего он!.. – запальчиво выкрикнул Владимир, снова пытаясь вскочить и снова пригвожденный к стулу моей сильной рукой.

– Вы прямо сами как подросток, – проворчала я.

Владимир стал оглядывать стол в поисках бутылки, но я давно поставила ее на пол. Не хватало мне тут еще пьяной драки между братьями! А Вадик тем временем подошел совсем вплотную к сцене и, не отставая от других, начал подбадривать Марианну, выкрикивая пожелания в унисон публике.

Пожелания были известно какие: чтобы девушка сняла с себя как можно больше одежды, оставшись совсем без нее. Однако заявленный в программе «эротический танец» все-таки имел отличие от обычного стриптиза, которое выражалось в том, что обнажалась девушка не полностью, а вот фигуры танца, позы и прочее были соблазнительнее и изящнее схематичного и порой вульгарного трения о шест.

В процессе полетело на пол и платье, но и это еще не открывало всей интриги: под ним оказался тот самый топ-лифчик, в котором Марианна была в начале вечера. А поверх колготок были надеты еще и шортики.

– Трусы, трусы снимай!!! – заревела толпа.

Эх, думала я про себя, все-таки до чего невзыскательна наша мужская публика! «Эротический танец», чувственные движения… На фиг им все это не надо! А нужна лишь обычная обнаженка, весь стриптиз для них – никакое не «художественное действо», никакое не «произведение искусства», как пытаются его преподнести в теории, а обычное удовлетворение похоти. Не смотрели они на это как на искусство, на художественное произведение, и дело даже не в довольно-таки слабеньком художественном мастерстве Марианны – они бы так же смотрели и на выступление профессиональной танцовщицы балета, – а нужны им были голые попки и большие сиськи. Так что кто там талдычит про художественную ценность – пусть оставит ее для теоретических формулировок определения слова «стриптиз». А в наших клубах не встречала я таких, кто сюда ради искусства шел – не та публика, и не стоит от нее ждать приобщения к высокому. За искусством в театр идут, а сюда – за конкретикой: выпить, поесть и поглазеть на голую бабу, а если повезет, то еще и пощупать.

Так думала я, посмеиваясь и косясь одним глазом на сцену, а другим следя за Владимиром. Тот заказал-таки вторую бутылку вина и теперь постоянно подливал из нее в бокал.

А Марианна сделала неуловимое движение торсом – и шортики упали на пол. Теперь она осталась в колготках и лифчике-топе. Бесновавшиеся у сцены мужики совсем вошли в раж, выхватывали купюры из карманов и пытались, отчаянно протягивая потные руки, сунуть их Марианне. Тянулись они, конечно, к вырезу топа, но Марианна находилась на возвышении, и достать до нее было не так-то просто. Мужикам ничего не оставалось делать, как бросать купюры прямо на сцену, требуя, чтобы Марианна за это наконец-то показала себя во всей красе.

Вообще-то правилами стрип-баров и клубов предусмотрено, что касаться стриптизерши руками строжайше запрещено. «Морская звезда», правда, либеральничала – впрочем, как и многие другие из местных клубов, однако откровенного беспредела не допускала. На этот случай и здесь появился охранник, мощной грудью вставший пред сценой.

Однако и он не сумел всего предусмотреть: какой-то самый ловкий из толпы мужчина вскочил вдруг на сцену и приблизился к Марианне. Он протягивал ей руку. Охранник нахмурился и хотел влезть туда же, однако со своей комплекцией он был недостаточно проворен и даже неуклюж по сравнению с худощавым парнем, пробравшимся к танцовщице. Ступеньки же находились с другой стороны сцены, и он затопал туда.

Я вперилась глазами в разворачивавшееся действо. Парень тянул руки, явно нацелившись на грудь Марианны. Та, надо отдать ей должное, проявила хитрость: она гибко изогнулась, двумя пальцами изящным мгновенным движением выдернула у парня из рук купюру и, продолжая танцевальные движения, быстро отступила вглубь сцены. Охранник продирался сквозь толпу к ступенькам и скоро должен был до них добраться.

Скорее всего, данный эпизод на этом бы и закончился. Охранник с топотом поднялся на сцену и вежливо, но твердо взял парня за плечо. Приблизилась Марианна, улыбаясь сразу обоим и являя полнейшую доброжелательность, и, протянув охраннику выдернутые у парня купюры, снова отступила… Охранник что-то коротко втолковывал парню, видимо, убеждая его покинуть сцену. Судя по тому, как тот кивнул, он так бы и поступил, но тут произошло непредвиденное.

Каюсь, это моя вина. Я недосмотрела. Следя все время за происходящим на сцене, я на какие-то секунды выпустила из внимания своего клиента и тотчас поплатилась за это. Оказавшись куда проворнее тяжеловесного охранника, Владимир Воропаев молнией метнулся к сцене и с разбегу запрыгнул на нее, бросившись к парню. В следующее мгновение за ним рванула и я. Уже подбегая к сцене, я поняла причину его прыти: между охранником и Владимиром стоял Вадик – я узнала его долговязую фигуру не до конца сформировавшегося подростка. Это он первым влез на сцену и сунул Марианне деньги.

Занесенный над головой брата кулак Владимира был перехвачен моей жесткой рукой. Улыбаясь нахмурившемуся охраннику, тяжело переваривающему пикантность ситуации, я потащила Владимира со сцены. Тот упирался и что-то кричал – к счастью, слова его заглушала музыка. Мне пришлось даже врезать ему под дых, что сразу охладило его пыл и расслабило тело. Держа его, полусогнутого, под корпус, я потащила его со сцены, одновременно бросив на младшего Воропаева угрожающий взгляд и помахав телефоном, вытащенным левой рукой из кармана. Не было гарантий, что он поймет мой намек: таким образом я давала понять, что, если пацан не угомонится, я позвоню его отцу. Однако Вадик все же понял меня и благоразумно слез со сцены.

Охранник, пару секунд подумав и оценив ситуацию как нормализовавшуюся, махнул Марианне рукой, и та продолжила танец. Но теперь уже охранник стоял на сцене, не собираясь ее покидать. Марианна, судя по убыстрившемуся темпу движений, хотела закончить злополучный танец поскорее. Она прильнула к пилону, обхватила его ногами и, довольно небрежно и даже халтурно сделав несколько скользящих движений, быстро сбросила и топ. Вертясь возле пилона так, чтобы грудь ее вроде и была обнажена и в то же время скрыта, что приводило мужиков в особый азарт, она покрутилась так некоторое время, затем свет стал постепенно меркнуть и меркнуть, и вот уже когда он чуть прибавился, она стояла у шеста совершенно обнаженная, помахивая колготками, зацепленными за указательный палец.