Лин Гамильтон - Тайский талисман Страница 18

Меч у меня был при себе, чем я была не особенно довольна, хотя совершенно не верила в историю, которую рассказывала Татьяна. Носить его было трудно. Меня определенно не пустили бы с ним в самолет, и, честно говоря, он вызывал у меня мурашки. Судя по описанию вечеринки, то, что Уилл говорил Татьяне о мече, входило в попытку соблазнения. По словам Татьяны, Уилл пил много, и Фергюсон говорил, что он обхаживал ее. Когда Уилл узнал, что она потенциальный кинопродюсер, искушение рассказать ей о своей книге оказалось слишком велико, хотя он отказывался рассказывать о ней случайным приятелям вроде Дэвида Фергюсона. Еще несколько порций выпивки, несколько приукрашиваний истории, и он, видимо, решил, что Татьяна покорена.

И все-таки история Хелен Форд была интересной, если Уилл действительно писал книгу о ней. Надо полагать, бывали случаи, когда людей убивали, чтобы не допустить публикации книги, хотя судебный запрет на публикацию — гораздо более цивилизованное средство, чем убийство. Я решила, что на нее стоит потратить час-другой. Оставила сообщение Фергюсону о смене адреса, а другое Татьяне Такер в бюро путешествий, в котором сообщила, где меня можно найти, и напомнила, что мне будет очень интересно прочесть первую главу книгу Уилла, — разумеется, для того, чтобы убедить своего покупателя одолжить меч для съемок. Кроме того, как и обещала, добавила, что мой спутник на аукционе холост и хочет с ней познакомиться. После этого отправилась по следам Уилла Бошампа и — если это мне поможет, в чем я сомневалась? — Хелен Форд.

Литературный агент Уилла работал в небольшом кабинете неподалеку от торговой площади Сиам-сквер. Табличка на двери гласила: «Бент Роуленд, искатель талантов, советник по капиталовложениям и литературный агент». Многоодаренным оказался наш мистер Роуленд. Найти его оказалось легче, чем я опасалась, и когда упомянула Уилла, он тут же назначил мне встречу; честно говоря, я его обманула: сказала, что Уилл посоветовал мне позвонить ему.

— Да, я представляю Уильяма Бошампа, — сказал Роуленд, приглаживая волосы. Он оказался из тех мужчин, которые стараются прикрывать лысину, отращивая на одной стороне головы длинные волосы и зачесывая их на голое место. — Собственно говоря, в настоящее время предлагаю издательствам его книгу.

Когда я вошла, он сунул в ящик стола недоеденный гамбургер, а в комнате пахло жареной картошкой.

— Вы постоянно поддерживаете контакт с Уиллом? — спросила я.

— Конечно, — ответил Роуленд, делая слабую попытку навести какой-то порядок на столе. — Я справляюсь время от времени, как продвигаются дела с рукописью…

— Значит, вы недавно виделись с ним? Я пыталась несколько раз дозвониться ему, но безуспешно. Надеялась увидеться с ним, пока я здесь.

— Кажется, мы последний раз встречались на вечеринке по случаю Четвертого июля. Книга была уже почти закончена, и я ждал от него теперь вестей, однако вдохновение — штука непостижимая. Но вы, конечно, это знаете, — добавил он.

— Знаю? — переспросила я.

— Потому и пришли сюда, разве не так? Пожалуйста, не робейте. Не нужно смущаться. Ваше дитя со мной в безопасности.

— Мое дитя?

Опять эта тема мачехи. Но откуда он может знать?

— Ваша книга, — ответил Роуленд, достав большой платок и утирая лоб. Кондиционер в окне героически пыхтел, но явно не справлялся со своей задачей. Воздух в комнате был теплым, спертым. — Я очень занят. Так много авторов, так мало времени. Но обещаю уделить вашей книге безраздельное внимание. Потом, мне полагается гонорар за услуги. Уилл наверняка говорил вам.

— Я забыла, какой.

— Тридцать тысяч батов или, если предпочитаете валюту США, пятьсот долларов, для соотечественников скидка. Понимаю, многовато, но за это вы получите мнение знатока о вашей рукописи. Должен сказать, у меня к этому способности, я с ними родился. Особенно хвастаться нечем, но я в курсе издательских дел здесь, в Таиланде, и за границей. Книгу Уилла, к примеру, я отправлю в Сингапур, если тема их заинтересует. Местные издатели не хотят прикасаться к ней. Боятся обжечь пальцы. Книга прямо-таки раскаленная! Само собой, я не могу сказать вам, о чем она.

— О Хелен Форд, — сказала я. — Уилл говорил мне.

— Я просил его никому об этом не говорить, — сказал Роуленд, хмурясь. — Эта книга вызовет большое негодование в определенных кругах. Но что сделано, то сделано. Вернемся к вашей книге и моему гонорару: если я одобрю рукопись, то буду всеми силами искать издателя. Я беру тридцать процентов со всех доходов.

— Разве это не выше среднего? — спросила я.

— Выше, — согласился он. — Но и мои услуги стоят выше среднего.

— И как пойдет дело? — спросила я. — Что Уилл давал вам? Присылал главы по их завершению или…

— Сперва расскажите мне о своей книге. Это художественная вещь? Документальная?

Я подавила вздох. Мне очень хотелось уйти, там все было гнетущим. В комнате стоял запах неудачи или, хуже того, лживости, и я не могла понять, почему Уилл обратился к этому человеку и зачем пригласил его на вечеринку.

— Художественная, но в основе реальные события. Об антикваре, который приезжает в Бангкок и теряет моральный компас, соблазненный здешним экзотическим стилем жизни. Бросает жену и больного ребенка, живет какое-то время в свое удовольствие, а потом — исчезает, — ответила я, пристально наблюдая за реакцией Роуленда.

— Хмм, — промычал он, повернулся на стуле и уставился в окно. Вид улочки был довольно унылым, но Роуленда он, казалось, очаровал. Лица его мне было не видно. — Мне нравится. В самом деле. Но давайте немного поработаем над вашей концепцией. У меня есть для вас одно слово: фантастика. Она сейчас очень популярна, поверьте. Могли бы вы перенести действие в какое-нибудь не знаю загадочное — вот то слово, которое я искал — место, скажем, на остров, не обозначенный ни на одной карте. Это должна быть фантастика, но актуальная в широком контексте, надеюсь, понимаете, что я имею в виду. Минутку, — сказал он, постукивая себя пальцами по голове. — У меня возникла идея. Ваш человек потерпел кораблекрушение на острове, о котором никто не знает — вам придется создать воображением целый мир. Попадает под чары живущих там красавиц, та-та-та, забывает жену и ребенка. Мне, кстати, не нравится идея о больном ребенке. Слишком печально. Отвлекает от сюжета, разве что… — Снова постукал по голове. — Нашел! Ребенок обладает какой-то особой способностью, шестым чувством или чем-то в этом роде, узнает, где отец, а затем… уверен, вы что-нибудь придумаете.

— Мне нравится.

Теперь я видела его лицо только в профиль и не могла понять, идиот этот человек или просто нагло лжет, как и я. Казалось, что мое интуитивное понимание таких вещей притупилось от жары, что я, чужая в чужой стране, утратила нравственные ориентиры. Наконец Роуленд повернулся с улыбкой.

— Примусь за работу немедленно, — сказала я. — Но что вам нужно для того, чтобы принять решение? Уилл говорил мне, что предоставил вам, но я уже не помню.

— Несколько глав и общий план — вот и все, что мне требуется для принятия решения, — ответил он. — Это то, что я получил от Уилла. Он, разумеется, обращался и к другим агентам, но только я смог разглядеть все возможности. Учитывая, что вы раньше не печатались — книг у вас еще не выходило, так ведь?

— Нет.

— Тогда предоставьте то, что у вас есть, чек на мой гонорар, и я почитаю. Тем временем подумайте о моей фантастической идее.

— Не думаю, чтобы вы могли предоставить мне идею общего плана книги, — сказала я. — Уилл, пожалуй, смог бы. Я хотела попросить у него копию рукописи, но, к сожалению, никак не могу его найти.

— Это было бы неподобающе, — сказал Роуленд. В его глазах промелькнули подозрительность и, пожалуй, хитрость.

— Вы, случайно, не знаете кого-то друзей Уилла? — спросила я. — Мне очень хотелось бы связаться с ним.

— Никого, — ответил он. — Теперь, ваша рукопись. Может, позволите мне просмотреть ее?

— К сожалению, я не захватила рукописи. Очень уж смущалась.

— Это вам предстоит преодолеть с моей помощью, — сказал он, сложив перед собой руки и стараясь казаться искренним. У него был вид телевизионного проповедника. — Я знаю, каково приходится авторам, они работают в одиночестве над рукописями, и им не на кого полагаться, кроме…

— Кстати, об одиночестве, — заговорила я. — Мне трудно найти место, где можно писать. Меня постоянно прерывают. Уилл говорил мне, что у него есть место, куда он ездил, чтобы писать в тишине и покое. Может, вы знаете, где это? Я мечтаю об одиночестве.

— Нет, — сказал Роуленд. — Уилл вроде бы не упоминал об этом месте. — Ну что ж, сделать такую попытку стоило. — Теперь, возвращаясь к вашей работе…

— Вы подали мне замечательную идею об острове и всем прочем, — перебила я его. — Я немедленно засяду за работу и пришлю вам рукопись. Дадите мне свой почтовый адрес?