Петр Северцев - Приезжий Страница 18

Вот с этой-то прыткой особой и предстояло завтра найти общий язык. По опыту знаю, что происходит это или очень легко, или очень трудно, третьего не дано. Главное – интересы у нас общие, хотя бы отчасти. Так что прорвемся!

А пока можно попросить Приятеля просчитать вероятностные линии развития завтрашних событий. Процедура эта слишком долгая, требующая огромных системных ресурсов и не отличающаяся точностью. К тому же часто приводящая к зависанию системы.

Дело в том, что подобная операция настолько же похожа на обычные прогнозы Приятеля, как фанерный «ньюпор» времен первой мировой на американский «стелс» – общие контуры узнаваемы и все, в общем-то.

Обычно на основе известных фактов и заложенных детективных линий Приятель выбирает некую равнодействующую, которая и становится нашей рабочей версией. Такие его прогнозы весьма конкретны, но включают в себя некий усредненный вариант развития событий.

Когда же в нашем распоряжении оказываются не только официальные факты, но и более подробная личностная информация о (желательно) всех лицах, так или иначе фигурирующих в деле, становится возможным глубокий вероятностный анализ какой-то ситуации. Сейчас, например, меня интересовала завтрашняя встреча с моим, судя по всему, главным свидетелем – Викой Галаевой. Приятель не только попытается просчитать, как произойдет эта встреча, но, возможно, и предсказание действий других заинтересованных сторон – того же Самойлова, и нашего главного оппонента, пока точно неизвестного.

Правда, на первый план в роли подозреваемого номер один все увереннее выходил Белый, он же Веретенников Павел Эдуардович, шестьдесят третьего года рождения, трижды судимый. На фотографии, услужливо воспроизведенной Приятелем, был запечатлен тяжеловесный лысеющий блондин средних лет, в компании двух типов с откровенно уголовными рожами. Сняли его на фоне одного из принадлежащих ему казино. Не смотрелся он крутым гангстером, несмотря на глубокое отсутствие интеллекта на лице. А быть может, как раз благодаря этому. Настоящий гангстер все-таки должен уметь хоть сколько-нибудь заглядывать в будущее. Судя по его действиям, Белый был этого лишен начисто.

С тех пор, как Веретенников получил свою первую судимость – за жестокое избиение собутыльника, он практиковал методы террора и запугивания. Он получил три года, собутыльник – первую степень инвалидности. Вышедший и свято уверенный в том, что кто первым ударил, тот и прав, Белый собирает компанию из нескольких отморозков и решает прибрать к рукам один из базаров Заводского района. В результате – четыре трупа, трое раненых и новый срок в шесть лет. Это некие власть держащие напомнили ему, что нехорошо начинать такие дела, не посовещавшись с ними.

Вняв науке, Белый отсидел положенное, и ушел под крылышко тогдашнего главы Заводского, Креста. Занялся наркотиками, точнее, организовывал силовое прикрытие толкачам. Торговали они «тяжелой» дурью – в основном героином. Его снова взяли за незаконное хранение, и даже дали срок, но где-то нажали на некие рычаги, и через полгода он вышел. И, после того, как Крест последнее время отошел от дел, Белый все больше набирал силу.

С ним мог связываться либо вооруженный до зубов – властью или сильной организацией, либо сумасшедший. Пытающиеся приторговывать «дурью» в Заводском без его ведома просто исчезали, а найденные на постоянно горящих свалках тела просто не поддавались идентификации. Конкурентов или ненужных свидетелей он убирал быстро и не задумываясь. Вот только прихватить его на жареном пока не удавалось – уж очень хорошее прикрытие имел он во власть держащих структурах. Вот такой вот симпатяга и появился в этом деле.

В принципе, и попытка подбросить наркотики (вкупе со своим человеком в милиции), и давешняя драка возле «Торпеды» хорошо подходили под его стиль. Копает какой-то сыщик не там, где надо – припугнуть его. Судя по привычкам Белого и наркотики, и крепышей в коже можно было считать только предупреждением. Вот когда он решит, что я могу раскопать что-то важное, и для него опасное, то его гориллы непременно захотят ко мне в гости. Ну, или личного свидания как минимум.

Вот только откуда он узнает, где я буду и что собираюсь делать? Черт меня побери, на этом вопросе мозги просто заклинивает. Ну не Приятель же шпионит?!

Загрузив Приятеля работой и посверлив его суровым подозрительным взглядом, я попытался подойти к проблеме логически. Один из банальных вариантов – слежка. Это объясняет странную осведомленность моего недоброжелателя, но откуда такая быстрая реакция? Итак. Я взялся за это дело пять дней назад. И почти сразу же мной заинтересовались. Может быть, конечно, кто-то случайно узнал меня в «Эльдорадо», в конце концов и не такие совпадения бывают.

Утечка от Самойлова – абсурд. Он не обращался в милицию – для возобновления дела нужны веские доводы, какие-нибудь новые обстоятельства, например. И даже если бы такие были, вряд ли бы преодолел потомственную неприязнь к правоохранительным органам.

Приятель шарит по милицейским файлам, не оставляя следов, иначе мы бы быстро засветились.

Значит – случайность. Значит – слежка.

Правда, не замечал я подозрительных личностей, бродящих за мной по пятам, но это еще ни о чем не говорит. В конце концов, я же не шпион, которых учат профессионально, на уровне рефлексов замечать слежку. Я просто частный сыщик. Но все меры, которые могу принять, я приму.

Некоторое время я сидел, поглаживая ноющую шишку на затылке. Потом встал и начал принимать меры.

Полагаю, что тот, кто сейчас заглянул бы в окно второго этажа, на кухню квартиры номер четыре, изрядно бы удивился представшему перед ним зрелищу. Неплохо сохранившийся мужчина средних лет, с упрямо-озлобленным выражением лица (я только что стукнулся головой о крышку стола), стоя на четвереньках, обшаривал пространство под диваном. Потом перевернул и осмотрел стулья, нижнюю поверхность стола и подоконник, где и не обнаружил ничего достойное внимания. Я собрался с мыслями и напомнил себе, что такой же приступ паранойи избавил меня не так давно от серьезных неприятностей.

Гостиная тоже не принесла никаких неожиданностей. А, может быть, я неправильно искал. Тут меня озарила неплохая мысль – пусть Приятель пошарит в своих мозгах, или там, в сети, и найдет хотя бы основные принципы установки подслушивающих устройств. Пособие, так сказать, по основам шпионажа. Точно, вот закончит прогноз, и займется этим. Для повышения квалификации. А то стыдно даже – на дворе почти что двадцать первый век, а я из подслушивающих устройств умею обращаться только с диктофоном. Значит, решено.

А теперь спать.

ГЛАВА 8

Меня разбудил отдаленный звонок телефона. Я мужественно попытался его проигнорировать, но этот негодяй все трезвонил и трезвонил. Вот кто-то богатый звонит. С трудом разлепив глаза, я прошлепал по направлению к звуку. Где ж я вчера его оставил? Ага, в куртке. Иди сюда, зараза мобильная, будильник дорогостоящий!

В трубке кто-то дышал. Полной грудью, натужно и с присвистом. Я вежливо ждал, когда мне что-нибудь скажут. Ногам было холодно. Потом не выдержал:

– Алло! Говорите, или я спать пошел!

В трубке обрадовались:

– Здорово, Валер. Ты это...

– Здорово, Колян, – уже без лишнего энтузиазма поздоровался я, – приехал, наконец.

– Угу, – судя по звуку, Колян почесался, – я чо звоню-то...

– Насчет тачки, – догадался я, – я ее в ремонт сдал. Пусть там почистят, посмотрят. А то зажигание барахлит.

Коляну лучше въезжается в простые объяснения.

– Ну это, спасибо.

В трубке раздавались характерные звуки готовки – что-то жарилось.

– Так ты из дома звонишь!? – аж слегка обалдел я. – Ну ты, Коля, ленив. Так скоро рюмку водки до рта не донесешь!

– Не боись, – Колян довольно ухмыльнулся, – донесу.

Я помолчал немного.

– Мне там, в ремонте, сказали, что тормозная тяга перебита, – неожиданно сказал Колян.

– Опаньки, – вырвалось у меня – это ж чистая смерть в такую погоду! Ну правильно я ее сдал, а помчался куда нибудь!

И спросил Коляна:

– Ты как съездил-то, удачно?

– Нормально прокатился, удачно. Так что заходи, посидим, поговорим.

Понятно, Коляну потребовался собутыльник. Он вообще сова, для него сейчас вечер, а значит, самое время приложиться к чему-нибудь покрепче воды. И как Катька его терпит!?

Да, любовь зла, сделал я вывод и поспешил его разочаровать:

– Не могу, Коля, мне сегодня позарез трезвым нужно быть. Дела, брат.

– Ну, ладно, – за что люблю Коляна, так это за покладистость, – тогда вечером заскакивай.

– Лады, попробую. Привет Катерине, – и я отключился.

Пойду, поглажу Приятеля по системному блоку, что ли, в монитор поцелую! Орел он у меня железный! Просчитал-таки этот вариант! С чем меня можно и поздравить. В гололед с перебитой тормозной тягой шансы угодить на кладбище не так уж велики, езжу я осторожно. А вот в больнице осесть с многочисленными переломами – это запросто.