Антон Леонтьев - Закат созвездия Близнецов Страница 18

Теперь Алла поняла – Римме и ее мужу требуется от нее какая-то услуга. Но какая именно? Она сделает все, что они прикажут, лишь бы занять вожделенное место. А Куракина, своего научного руководителя по кандидатской диссертации, можно и в угол задвинуть, и сеточкой от мух накрыть...

– Я вижу, вы все поняли, – удовлетворенно заметила Римма. – Вы же умная женщина, Алла Александровна, не зря мы выдвигаем и всемерно поддерживаем именно вашу кандидатуру. Я обещаю – вы станете этой осенью заведующей кафедрой, но... Но для этого вы должны помочь нам с Николаем Леопольдовичем в одном весьма щекотливом деле.

– Разумеется, какие могут быть вопросы, – облегченно вздохнула Алла. Итак, ее кандидатура утверждена! – Я всегда буду на вашей стороне, Римма Васильевна!

– Надеюсь, что это так, – сказала деканша. – На вашей кафедре работает лаборанткой некая Екатерина Ипатова. Что вы можете сказать про нее?

Алла по тону поняла, что Римме требуются негативные сведения о Кате. Поэтому она принялась вываливать жареные факты:

– Ленивая, наглая, туповатая. Все время пьет чай и гогочет, толком ничем не занимается. Сплетница ужасная. Разлагает коллектив. Как только я стану заведующей кафедрой, немедленно ее уволю!

– До этого еще далеко, голова Ипатовой нужна нам сейчас, – сказал Николай Леопольдович. – Она очень грязно поступила с мужем моей сестры, Ларисы Леопольдовны Вараввы...

Упоминание фамилии всемогущего и недавно застреленного мафиози нагнало на Аллу Александровну страха. Боже, с такими людьми, как Римма и ее муж-проректор, шутить не стоит.

– И она должна понести за это наказание. Причем по всей строгости, – рявкнула Римма Васильевна. – Куракин, этот упрямый старец, ни за что не уволит Ипатову. А ждать полгода нам не с руки. Вы должны сделать так, чтобы эту девчонку выбросили из университета...

– Но как? – выдохнула Алла Александровна. – Как именно? Что я могу предпринять?

– Мы с Николаем Леопольдовичем уже разработали план, – сказала Римма. – Сейчас мы вас ознакомим с ним. Вы поступите в строгом соответствии с этим планом. А за это осенью вас изберут заведующей кафедрой. И учтите – что бы ни случилось, вы должны держать язык за зубами. Иначе...

Алла Александровна судорожно сглотнула и кивнула. Конечно, она не станет связываться с Риммой, Шамановым и их могущественными родичами из мафиозного клана. Ее взгляд упал на проректора. Его улыбка напоминала оскал черепа, он поигрывал золоченым ножичком для разрезания бумаг.

Бедрова кашлянула и прошептала:

– Слушаю вас, Римма Васильевна. Я сделаю все, как вы скажете. И буду нема, словно могила...

– Эта метафора мне нравится, – сказала Римма Васильевна и начала излагать Алле Бедровой свой замысел.

Спустя четыре дня состоялось заседание кафедры немецкой лингвистики, которое, как обычно, происходило в третий понедельник месяца в пятнадцать ноль-ноль. Наряду с повесткой дня все смаковали радостное событие – выплату зарплаты. Общественный кассир кафедры, старшая преподавательница Птичкина, суетясь, говорила направо и налево:

– Деньги после заседания, после заседания!

Весь состав кафедры собрался в соседней аудитории. Задержалась только Алла Александровна. Убедившись, что в помещении никого, кроме нее, нет, она подошла к старенькому сейфу, выудила из ящика стола Куракина ключ, отомкнула сейф, вынула пухлую пачку денег – зарплату сотрудников. Потом хихикнула, закрыла железный шкаф, ключ снова положила на место. А пакет с деньгами сунула в сумочку Кати Ипатовой. Ну вот, все прошло отлично! Когда Птичкина обнаружит пропажу, Алла сама настоит на обыске – и украденное найдут у Ипатовой. Что будет! И как только Римма с проректором додумались до такого! Катю немедленно выбросят из универа, она даже и диплом получить не сможет, и ни о какой аспирантуре тогда не будет и речи. Ворам места в университете нет!

Закрыв кафедру, Алла Александровна присоединилась к коллегам.

Заседание прошло, как обычно. Настал торжественный момент выплаты заработной платы.

– Я сейчас принесу деньги, они в сейфе, – сказала Птичкина. Со всклокоченными седыми волосами, в длиннополой вязаной кофте, она и вправду походила на старую суетливую ворону. Птичкина упорхнула, пошли томительные минуты ожидания.

Вскоре кассир, дрожа и причитая, ворвалась в аудиторию с криком:

– Денег в сейфе нету!

– Как это нет? – изогнул брови профессор Куракин. – Надежда Ивановна, вы уверены, что клали их в сейф? Посмотрите, милая, у себя в сумке! И не пугайте нас так!

Птичкина снова унеслась, вернулась с большой хозяйственной котомкой, вывернула ее содержимое на стол. Там было все, что угодно, но только не деньги.

– Я прекрасно помню, что положила пачку в сейф, – чуть не плача, причитала Птичкина. – А ее там нет! Деньги украли!

Если сначала все думали, что Птичкина просто затеряла деньги, то теперь работники кафедры с недоверием уставились на бедную женщину.

– Если они пропали, мне придется возмещать все из собственного кармана, – в полуобморочном состоянии твердила Птичкина. – Но у меня столько нет, я никогда не расплачусь! Ах, моя стенокардия, так сердце щемит! – И Птичкина схватилась за грудь, но почему-то с правой стороны.

– Успокойтесь, – распорядился профессор. – Катюша, принеси Надежде Ивановне воды. И сохраняем ясную голову. Деньги, конечно, никто не крал. Сейчас мы все пойдем на кафедру и попытаемся отыскать их. Я уверен, они лежат в сейфе, вы просто их не заметили!

Но денег в сейфе не оказалось. Не было их и ни в столе профессора, ни в кресле, ни где-то еще. Алла Александровна Бедрова воскликнула:

– Надежда Ивановна права, мы имеем дело с кражей. И это мог сделать только кто-то из нас! Давайте смотреть правде в глаза!

– Алла Александровна, – укоризненно покачал головой профессор Куракин. – Как вы можете подозревать членов нашей кафедры в таком преступлении...

– А что остается делать! – возразила Бедрова. Она сняла трубку внутреннего телефона и, позвонив на вахту, попросила охранника подняться к ним. Тот не замедлил появиться – спортивный мужчина лет сорока в камуфляжной форме.

– У нас пропала крупная сумма денег, – объявила Алла. – И мы уверены, что ее украл кто-то из здесь присутствующих. Никто посторонний сделать это не мог. Где лежит ключ от сейфа, знали все. И Надежда Ивановна уверена – до начала заседания деньги были в сейфе. А исчезли они, значит, в то время, пока мы заседали. Кто выходил из аудитории?

Все посмотрели на Катю – именно ее Алла Александровна вскоре после начала сборища попросила сходить на кафедру и принести распечатки со своего стола.

– Вы, Ипатова, – констатировала Бедрова. – Но это ничего не значит. Не пойман – не вор. Поэтому я и пригласила товарища с вахты, чтобы он, как непредвзятый свидетель, смог помочь нам с обыском. Да, да, с обыском! Кстати, я готова первой вывернуть свою сумку. Я ничего не крала и мне нечего бояться!

Алла Александровна продемонстрировала охраннику содержимое сумочки. Несколько учебников, пара тетрадей, губная помада, носовой платок, портмоне. В карманах пальто Бедровой нашлись только варежки.

Профессор Куракин, который был против обыска, оказался в гордом одиночестве. Остальные члены кафедры шумно поддержали идею Бедровой. Все были уверены в собственной невиновности и желали получить зарплату.

– Какая же я растяпа, – подвывала Птичкина. – Я никогда не расплачусь, боже мой, дайте мне валерьянки! У меня так болит сердце, у меня аритмия и стенокардия, я сейчас умру!

Охранник заглядывал в сумки преподавательниц. Ни у кого не обнаружилось пакета с деньгами. И вот остались только Катя и Женя – две кафедральные лаборантки.

– Ипатова, покажите свой ридикюль, – сказала Бедрова. – Если деньги не найдутся, то придется вызывать милицию. Вор должен сидеть в тюрьме!

Охранник привычным жестом вывернул сумку Кати на стол, и все ахнули – оттуда вылетела завернутая в прозрачный полиэтиленовый пакет пачка купюр.

– Катя, деточка, – смешно заморгал профессор Куракин, в ужасе глядя на неопровержимое доказательство. – Как же это...

– Она украла! – взвизгнула Птичкина, сразу забывая о своей стенокардии и сердечной аритмии. – Катька, мерзавка, украла!

– Итак, Ипатова, значит, именно вы совершили сей подлый поступок, – сурово произнесла Бедрова. – Какая низость, на нашей кафедре раньше такого никогда не было! Вы надругались над нашим доверием и плюнули всем в душу! Позор вам, мелкая воровка!

Катя почувствовала, как горячие слезы бегут у нее из глаз.

– Я ничего не брала, – произнесла она. – Это страшное недоразумение.

– Ага, деньги к тебе сами на куриных ножках прибежали и в сумку залезли, – заметил кто-то желчно. – Лучше колись, Ипатова, а то хуже будет!

– Я ничего не брала! – твердо сказала Катя и вдруг зарыдала.

Александр Александрович Ипатов, которого плачущая Катя попросила срочно приехать в университет, по телефону ничего не понял из сбивчивых объяснений дочери.