Юлия Шилова - Провинциалка, или Я — женщина-скандал Страница 18

— Можете не отодвигаться, — усмехнулась я. — Это нервное.

— Нервное?

— Да, нормальная тюремная болезнь — дерматит. Многие начинают чесаться от нервов и от того, что взвинчивают свой организм чифиром.

— А ты чифирила?

— Немного. Нервы успокаивает.

— Ну, как тебе местная кухня? — перевел мужчина разговор на другую тему.

— Вкусно, только желудок разболелся.

— Я тебя предупреждал. Во всем нужна мера.

Мужчина замолчал, слегка прищурил глаза и спросил:

— Алиса, а почему ты не спрашиваешь, кто я такой и откуда взялся в твоей жизни?

— Вы — Петр Петрович, — произнесла я слегка запьяневшим голосом.

— Ты, наверное, думаешь, что я волшебник?

— Совсем нет. Я уже слишком взрослая и знаю, что волшебства не бывает. Вы тот человек, который вытащил меня из тюрьмы.

— А почему я из нее тебя вытащил? — тихо и серьезно спросил он. — Наверное, ты думаешь, что я какой-то добрый адвокат или следователь?

— Нет, — отрицательно покачала я головой. — В нашей стране следователи не ездят на таких дорогих машинах, и уж тем более с собственным водителем и охранником в одном лице.

— А ты — наблюдательная девушка…

— А что касается адвокатов… — Я выдохнула и вкрадчиво произнесла: — Адвокат может позволить себе такую машину, но только он должен быть очень востребованным и дорогостоящим адвокатом. Такого адвоката я вряд ли смогла бы себе позволить. На него вы тоже мало похожи.

— Тогда кто я такой?

Вы — человек, который точно знает, что я невиновна. Скорее всего, вы отец убитого Виталия.

Мужчина немного нервно закашлялся. Он не сводил с меня глаз, словно ждал продолжения, но я больше не произнесла ни единого слова. Правда, я не могла не заметить: когда я назвала мужчину отцом Виталия, его слегка передернуло.

— Значит, я отец Виталия? — первым нарушил молчание мужчина.

— А что, разве не так?

— Нет. Не так.

— Тогда не знаю. Когда вы сказали, что именно вы вытащили меня из тюрьмы, я подумала, что правосудие наконец-то восторжествовало. Первой мыслью, пришедшей в мою голову, была именно эта — что вы имеете какое-то родственное отношение к Виталию и вам захотелось защитить ни в чем не повинную девушку, помочь ей выбраться из тех достаточно скверных обстоятельств, в которые она попала. Я слышала, что Виталий имел отношение к криминальным кругам, и думаю, что его смерть обусловлена именно этим. Если вы вытащили из тюрьмы меня, тогда вам известно, кто же настоящий убийца. По-другому просто не может быть.

В тот момент, когда я вновь начала чесаться, мужчина опять слегка закашлял и отвернул голову в сторону от этого малоприятного зрелища.

— Извините, — робко сказала я и пояснила: — Ничего не могу с собой поделать. Все тело зудит.

— Да уж… Думаю, что мази и таблетки приведут тебя в порядок. Детка, ты хорошо поела?

— Спасибо. Все было очень вкусно.

— Я рад, что тебе понравилось. А теперь давай поговорим начистоту.

— О чем?

— О том, как ты докатилась до такой жизни и как тебе теперь жить дальше.

Как только я перестала чесаться, мужчина сделал серьезное выражение лица и заговорил таким ледяным голосом, что от предчувствия чего-то недоброго мне стало трудно дышать.

— Алиса, я не отец убитого Виталия и не его родственник. Я — человек, которому он остался должен крупную сумму. Такую крупную, что ты даже не можешь себе представить. Речь идет не просто о больших деньгах, а об очень больших деньгах.

— Надо же… — Несмотря на ощутимую боль в желудке, я не смогла удержаться и взяла с блюдца еще один блинчик с красной икрой. — А я здесь при чем? По этому вопросу вам нужно было обращаться к Виталию раньше, пока он еще был жив. А с покойника вряд ли можно что-то спросить. С покойника спрашивать нечего.

— Ты не дослушала меня до конца. Учись слушать и не перебивать. Я знаю, что на протяжении долгого времени ты состояла с Виталием в достаточно близких отношениях.

— Я?! — возмущенно удивилась — или удивленно возмутилась? — я. Но, поняв, что опять перебила таинственного Петра Петровича, тут же замолчала, прикусив язык.

Это ни для кого не секрет. О тебе все наслышаны, но никто никогда тебя не видел. Ветер очень сильно тебя любил, и, думаю, тебя есть за что любить. Увидев, как ты стоишь на коленях и ешь грязный снег, я понял, почему такой серьезный мужчина, как Ветер, так потерял от тебя голову. Ты очень забавная. Я навел о тебе справки. Ты приехала в Москву из провинции. Наверное, именно в этом твоя изюминка. Провинциалки все с чудинкой. Зачастую они забывают, что уже давно живут в большом цивилизованном городе, и строят свою жизнь по законам провинции. Но я сейчас не об этом. То, что ты не хотела разводиться со своим мужем и обнародовать отношения с Ветром, это твое личное дело. Хотя, знаешь, если быть предельно честным, то Ветер — намного лучшая партия, чем твой супруг. И все же тебе виднее. Ты уже сделала свой выбор.

До сих пор я все не могла оторваться от еды, но в этот момент поняла: я настолько переела, что наконец-то в состоянии посмотреть на нее спокойно. И слегка отодвинулась от стола. Тем более что разговор становился все более интересным.

— Я не понимаю, к чему вы клоните, — недоуменно пожала я плечами.

— К тому, дорогуша, что ничего не бывает за просто так. Я вытащил тебя из тюрьмы, а ты подскажешь мне, где Ветер спрятал свои денежки.

— Вы это серьезно? — робко поинтересовалась я.

— Серьезнее не бывает. В шутку, милочка, из тюрьмы не вытаскивают.

И тут я испугалась. По-настоящему испугалась. До меня наконец начало доходить то, что же произошло на самом деле и почему совершенно незнакомый человек вызволил меня из тюрьмы.

— Петр Петрович, мне не хочется вас разочаровывать, но я должна сказать вам…

— Не стоит! — на полуслове перебил меня мужчина. — Все твои показания по поводу того, что ты не была знакома с Ветром и уж тем более его не убивала, я знаю. Я знакомился с материалами дела, и мне неинтересно слышать то же самое вновь. Я хочу, чтобы ты помогла найти мои деньги.

— Значит, вы верите в то, что Ветра убила именно я?!

— Я в этом даже не сомневаюсь.

— Но…

— Никаких «но». Я оказал тебе услугу — вытащил тебя из тюрьмы. Если ты думаешь, что я занимаюсь благотворительностью, то ты очень глубоко ошибаешься. Тебе нужна свобода, а мне нужны мои деньги. Мы с тобой получаем друг от друга желаемое, жмем друг другу руки и разбегаемся.

— Если вы не знаете, где Ветер держал деньги, то откуда это могу знать я? — Я задала этот вопрос с особой осторожностью и нервно сжав свои пальцы.

— Ты хочешь знать разницу между мной и тобой?

— Я даже не знаю…

Отвечаю. Ты — близкий Ветру человек, а я всего лишь его партнер. Алиса, если ты не вернешь мне те деньги, которые не успел вернуть Ветер, то я отправлю тебя туда, откуда только что вытащил. Я уже говорил тебе о том — и я не боюсь повториться, — что на суде у тебя не будет никаких шансов. Так что выбор у тебя не слишком большой: либо ты идешь мне навстречу, либо возвращаешься в то учреждение, рядом с которым ты сегодня ела грязный снег.

— Вы ставите меня перед таким страшным выбором?

— Я предлагаю тебе абсолютно правильный выбор.

Петр Петрович дернул подбородком и, наклонившись ко мне поближе, злобно прошипел:

— Или все деньги Ветра уже у тебя?! Может быть, ты его хлопнула не потому, что он надоел тебе со своей любовью и пообещал все рассказать твоему мужу, а потому, что ты захотела завладеть всеми его деньгами? Если Ветер тебя любил, значит, он делился с тобой самым сокровенным. А ты не такая провинциальная дурочка, какой стараешься казаться и какой прикидываешься. Ты настоящая провинциальная акула, у которой большие и острые зубы. Говори, деньги уже у тебя?

— Нет, — нервно замотала я головой.

— А я и не ждал, что ты скажешь «да». Так что давай, подумай обо всем хорошенько. У тебя ровно два выхода: тюрьма или возврат денег.

— Но у меня их нет! — взмолилась я голосом, полным отчаяния.

— Если у тебя их нет, то ты должна помочь мне их найти. И запомни: у тебя не так много времени. Дорога каждая минута. Не забывай, что по тебе тюрьма плачет.

— Можно еще вина?

Не отвечая на мой вопрос, мужчина налил полный бокал вина и придвинул его ко мне. Я делала медленные глотки и тщательно обдумывала ситуацию, в которую я попала. Отрицать свою связь с совершенно незнакомым мне Виталием было уже, по меньшей мере, глупо. В нее верили буквально все, и эту веру мне не удавалось разрушить. Мне даже показалось, что пройдет совсем немного времени — я сама поверю в эту навязанную мне связь. Но если я буду продолжать все отрицать — пусть того, в чем меня обвиняют, и не было на самом деле, — то без особых проблем попаду туда, откуда только что вышла. Стоит мне сейчас снова заявить сверлящему меня взглядом Петру Петровичу, что я не имею никакого отношения к нужным ему деньгам Виталия, как он тут же отвезет меня обратно в тюрьму и моя жизнь будет зачеркнута одной сплошной черной чертой. Я была готова на все, что угодно, только бы никогда не возвращаться в тот ад, из которого едва вырвалась. Господи, лучше не жить! Лучше сразу умереть, чем испытать это еще раз! Тем более попасть в тюрьму на долгие годы… Нет! Я не хочу туда!