Марина Серова - Гори все синим пламенем Страница 18

— Пойду в порядок себя приведу, — поправляя волосы, заметила супруга Беккера.

— Ступай, ступай, — ответил он, обрадованный избавлением от лишней заботы.

— Залежался я, — пожаловался он, когда мы вновь остались наедине. — Олегу, может, помощь нужна. Сделает он все как надо или нет? — спросил Беккер скорее самого себя, чем ожидая ответа от меня.

— Сделает, — заявила я. — Этот господин довольно хитер и себе на уме. Так что, поверьте: в вас он сейчас не нуждается!

— Что это ты так о нем? — удивленно спросил Валерий Павлович, вскинув голову и исподлобья глядя на меня.

— Да так… — нехотя откликнулась я.

— Ты что, его в чем-то подозреваешь? — выпучив глаза так, будто ему сообщили о наступлении конца света, спросил Беккер.

— Возможно… — неопределенно ответила я, хотя о подлинном моем мнении в этот момент нетрудно было догадаться.

— У тебя есть основания?

— Реальных — нет, но на чисто интуитивном, чувственном уровне они имеются.

— Засунь ты этот уровень знаешь куда? — потрясая в воздухе обеими руками, даже забыв о ране, неожиданно заорал вдруг Валерий Павлович, но, тут же опомнившись, сказал уже нормальным тоном:

— Олег Станиславович Вьюнец — тот единственный друг, на которого я в жизни могу опереться.

— Да-а? — иронично, даже с сарказмом протянула я. — А мне сегодня почему-то показалось, что он является тем, кто имеет непреодолимое желание свернуть вам по меньшей мере челюсть.

— Я не отрицаю: последнее время мы ссоримся. Но дрязги эти все по пустякам!

— А я считаю, что любая ссора оставляет след в душе человека, и если стычки случаются часто, то в душе накапливается что-то недоброе. И о заповеди «Возлюби ближнего своего» да еще кое о каких напрочь в такой ситуации забываешь.

— Не стану лгать, — краснея и еле сдерживая гнев, ответил на мои слова Беккер, — после каждой ссоры у меня на сердце остается тяжелый осадок, и это отдаляет меня от Олега, но только на некоторое время. Мы миримся, и мы опять друзья и вновь идем по жизни рука об руку. Я — человек горячий, но отходчивый. Все прощаю, особенно друзьям. Так что ты зря косо смотришь на Олега.

«То, что вы отходчивый и все прощаете, не значит, что и приятель ваш таков», — подумала я, но вслух решила этого не говорить, поскольку Беккер и так был более чем на взводе. Очевидно, в глубине души он и сам понимал, что между ним и Вьюнцом отношения стали по-серьезному не ладиться, но признавать это Валерий Павлович не хотел, хоть и злился на меня сейчас.

Вскоре появилась Юлия Николаевна.

Сев рядом с мужем, она вопросительно заглядывала ему в глаза, как бы пытаясь найти ответ на вопрос о том, что происходит с его организмом и душевным миром. Беккер делал вид, что не замечает ее взгляда, но ему не удалось скрыть раздражение, вызванное вмешательством жены в его внутренний мир.

Ее безропотное подчинение и молчаливое согласие со всеми его словами, казалось, было теперь ему вроде бы необходимо, но в то же время такая покорность вызывала негативные чувства.

Вообще на дне рождения Витальки мне показалось, что домом верховодит Юлия Николаевна, а Валерий Павлович, хотя и является основным добытчиком и кормильцем семьи, все же направляем своей супругой.

Однако в критический момент роли в этом семействе вдруг неожиданно перераспределились. Хотя, возможно, мне это только показалось. Может быть, именно в критический момент то, что было скрыто доселе от посторонних глаз, невольно выступило наружу. Истинный хозяин в доме, хотя он и являлся пострадавшим и нуждающимся в поддержке, показал себя.

— Ну что ты на самом деле! — не выдержал, наконец, Беккер. — Как Штирлиц, ей-богу… Оставь меня в покое, в конце концов!

Жив я пока, жив!

Юлия Николаевна тяжело вздохнула и встала с дивана. На крик взбешенного Валерия Павловича появился Виталька, весь взъерошенный и заспанный.

— Что случилось? — часто моргая, спросил он.

— Ничего, — огрызнулся Беккер-старший.

— Давайте сохранять спокойствие, а? — примирительно заметил Виталька, понимая, что его отец воюет с кем-то из нас. — Нам сейчас объединиться надо, а вы…

Развернувшись, Беккер-младший поплелся обратно и скрылся за дверью ванной комнаты. Я решила внести свою лепту в установление нарушенного психологического климата семейства и, отведя Юлию Николаевну немного в сторону, шепнула ей:

— Давайте как-нибудь немного отвлечемся. У вас есть карты или лото? Валерий Павлович вообще любит играть во что-то?

— Лото есть! — обрадованно воскликнула Юлия Николаевна, осчастливленная возможностью избавиться от гнетущей атмосферы, установившейся в доме с минувшей ночи. Такое настроение на самом деле любого способно свести с ума. Сидишь, ждешь, сам не зная чего, озираешься по сторонам, а раздражение срываешь на близких… — Играть Валера очень любит, он такой азартный! — Супруга Беккера задумалась на пару секунд и задумчиво поправилась:

— Раньше, по крайней мере, любил…

— Несите! — скомандовала я.

Юлия Николаевна двинулась по лестнице на второй этаж, но я ее остановила:

— Вы мне мелочи не одолжите?

— Зачем? —. — не поняла Юлия Николаевна.

— На деньги играть будем. Верное средство против скуки!

— О каком долге вы говорите? Не несите чепухи, Женя! Конечно, мелочь и для вас найдется.

Женщина торопливо засеменила по ступенькам, а я, улыбающаяся и довольная своей выдумкой, вернулась к рассерженному Валерию Павловичу.

— Ну, — многообещающе заявила я, — сейчас психотренинг проводить будем.

— Что еще за тренинг? И почему психо?

Мы что, здесь все психи, что ли?

— Боже, — возмутилась я, — Валерий Павлович, какой же вы несовременный! Этот метод снятия стрессов сейчас очень популярен. Вы книги, журналы, газеты читаете хоть иногда? Сейчас об этом много пишут.

Беккер почесал указательным пальцем правый висок и задумчиво произнес:

— Что-то такое я слышал… По-моему, такая ерунда даже у меня на предприятии есть. Да-да! Психолог-то у меня работает, значит, и тренинг этот «психо» есть. Только я в эти штучки не верю.

— Ну и напрасно, — с поучительной интонацией заявила я. — Тренинг у нас будет особый. Не профессиональный, но очень полезный в нашем теперешнем состоянии.

Ведь нравящееся человеку дело всегда помогает ему избавиться от стресса. Вы со-. гласны?

— Ну да, — нерешительно кивнул головой Валерий Павлович.

— Так вот, мы сейчас будем заниматься одним из любимых ваших дел. Вот скажите, что вы любите? — я хитро прищурилась.

— Пиво пить, что ли? — радостно воскликнул Беккер.

— Нет, ну что вы! — поморщившись, ответила я. — Какое может быть пиво при ранении…

— А что же тогда? Баня? — непонимающе выпятив губы, вновь спросил Беккер.

— Какая баня, если у вас рана еще не закрылась! — разочарованно воскликнула я.

Валерий Павлович, похоже, был заинтригован, поэтому продолжил попытки угадывания.

— Хм… А может, ты того, трали-вали имеешь в виду, а, Жень? — Беккер слащаво заулыбался.

— Какие еще трали-вали? — не поняла я.

— Ши-ши, — пояснил раскрасневшийся Беккер, но я вновь не поняла.

— Что еще за шиши?

— Бац-ба-ац… — хитро подмигнул Виталькин папаша.

— Стрелять, что ли? — теперь уже пыталась угадать я.

— Да не-е! — Беккер приложил одну ладонь ребром ко рту и прошептал:

— Сексом заниматься…

— С кем? — ошарашенно вытаращилась на него я.

— С тобой, — с неподдельной искренностью ответил Валерий Павлович. — Ради терапии-то можно. Стресс как рукой снимет. Сама, наверное, знаешь, телохранитель-духооздоровитель…

В этот момент перед нами появилась Юлия Николаевна, держащая перед собой пластмассовую оранжевую коробку, на которой крупно было написано «Лото». Беккер глянул на меня и затрясся от смеха.

— О! Это другое дело! — крикнул Виталька, свесившийся через перила со второго этажа. — Я тоже поучаствую. Раздавайте на четверых.

Виталька стал спускаться, вытирая голову большим махровым полотенцем. Юлия Николаевна все еще стояла посреди комнаты с коробкой в руках. Ее сын быстро сориентировался и пододвинул ближе к дивану журнальный столик, предварительно убрав ,с него все лишнее.

Беккер-старший по-прежнему ухмылялся, откинувшись на спинку дивана, но никаких возражений по поводу нашей затеи с лото не высказывал. Я пододвинула ближе к столику свое кресло, стараясь не выдавать разбушевавшихся эмоций. Честно говоря, больше всего мне хотелось двинуть своему клиенту в челюсть за его грязные мыслишки Юлия Николаевна стала раскладывать на столике картонные таблички, а Виталька отправился на кухню за стульями — для себя и для матери. Вскоре все мы разместились вокруг столика и приступили к игре.

Играли мы долго и весело. Поначалу, конечно, эмоции не были столь горячими, как несколько позже, когда дело дошло до пятого-шестого кона. Хотя наши ставки и были чисто формальными — так, мелочевка! — выигрыши и проигрыши усиливали азарт, и с каждым разом интерес к игре возрастал.