Наталья Перфилова - Брачные игры банкиров Страница 18

– Признание штука такая, что с ней поспорить сложно… Но если человек в состоянии нервного шока твердит, что он виновен в смерти жены, это еще не означает, что он ее убил. Всю его душу заполняет чувство горя и чувство вины…

– В чем? Если убийца не он, то в чем может быть его вина?

– Да в чем угодно… Он оставил ее одну. Заставил ее встречаться с кем попало. Не смог ее защитить… Да в том, наконец, что он жив остался, а ее больше нет… Ты же должен понять. В первые моменты после утраты близкого человека нас прежде всего мучает сожаление о том, что мы могли бы, но не успели для него сделать, что не успели сказать, что обидели незаслуженно, а попросить прощения все как-то было недосуг… Мы локти кусать готовы, но поправить уже ничего нельзя… Тосковать и скучать мы начинаем намного позже. А первое чувство, которое обрушивается на нас в момент страшного известия, – это как раз ощущение вины.

– Возможно, ты и права… – задумчиво потер мочку уха мой квартирант. – Если бы я не знал, что ты проводница, то подумал бы, что ты, по крайней мере, психолог…

– Всем нам однажды приходится становиться психологами… – проворчала я.

– Но не у всех получается. – Николай еще раз внимательно глянул на меня и спросил: – Значит, ты твердо уверена, что Владимир убить не мог?

– Убить может каждый человек, – слегка поморщилась я. – Но этого убийства Володя совершить не мог.

– Почему?

– Ну, я же психолог, сам говорил, – усмехнулась я.

– Так и объясни, раз психолог, – серьезно попросил Николай. – Мне интересен твой взгляд на эту проблему.

– Правда? Но ведь это всего лишь взгляд простой проводницы. – Он промолчал. – Понимаешь, убийство – это такая штука, от которой никто из нас не застрахован. Ни ты, ни я. Убить человека ведь очень просто. Ткни ему пальцем в глаз, и все… Или спящему горло перережь… Что в этом сложного?

– Но сделать это не каждый сможет… – закуривая, хмуро заметил Николай.

– В том-то и дело. В нормальном состоянии этого не может сделать никто. Ну, я не беру в расчет всякие психические отклонения. О них разговор особый… Но каждый человек может быть поставлен в такую ситуацию, когда он должен будет убить. Или даже захочет убить. У каждого этот порог свой. Индивидуальный. Одна девушка не смогла стерпеть обиду от того, что ее публично ударили по лицу. Просто ударили и все, слегка. Она за это облила обидчика серной кислотой. А другая десять лет терпеливо сносила побои и издевательства мужа. Залечивала синяки, но ни разу не смогла поднять на него в ответ руку, хотя он, избив ее, валился спать мертвецки пьяным и становился перед ней совершенно беззащитным. Но и она все же убила его. В тот момент, когда он первый раз начал избивать ее ребенка… Мужчины более импульсивны, хоть и считается, что все как раз наоборот… Они часто по делу и не по делу размахивают кулаками, хватаются за разные тяжелые предметы… Но только в отношениях между собой. Когда же дело касается женщин, то если мужчина считает для себя возможным ударить ее, то тут уж он предпочитает действовать исключительно голыми руками. Это должно унизить женщину, показать, кто в доме сильный, кто хозяин. Это одна из форм самоутверждения. К ней прибегают тогда, когда больше нечем блеснуть и показать свое превосходство. Поэтому силой обычно пользуются мужчины слабые, плохо зарабатывающие, алкоголики или импотенты… Теперь о Петрове… Убить Таню Владимир, в принципе, мог. Если бы она умерла, ударившись обо что-то, я смогла бы поверить, что муж ее толкнул, она не удержалась и неудачно упала. Допускаю, что он мог ударить ее в ответ на какие-то особо обидные слова или насмешки… В конце концов, он мог ее с кем-нибудь застать. Но специально взять в руку что-то тяжелое и стукнуть по голове… Это совершенно не вписывается в его психологический портрет. По крайней мере, я не могу такого даже представить. И второе. Меня удивило, что он вызвал милицию только на рассвете. А ведь случилось убийство, насколько я понимаю, часов за двенадцать до этого, как минимум… Он что, все это время сидел рядом с трупом? Если уж он так хладнокровно себя повел, то почему просто не ушел? Зачем сознался сразу же?

– А может, она умерла не сразу. Может, он ей помочь пытался?

– Он тогда вызвал бы скорую, – твердо ответила я. – Володя рисковать Танькиной жизнью не стал бы, даже чтобы скрыть свой поступок… Убийца не он. Ты мне веришь? – Я с надеждой посмотрела на Николая.

– Еще бы. Такую лекцию прочитала. Как я могу сомневаться в твоей интуиции?

– Не смейся. Если хочешь, называй это интуицией или любым другим мудреным словом, но я уверена, что права. И теперь Володю нужно спасать. Раз уж я Таню не смогла спасти, так хоть ее мужу попытаюсь помочь. Милиция теперь вряд ли будет всерьез этим делом себе голову забивать. Подозреваемый сознался. Считай, убийство раскрыто. Но я так просто не успокоюсь. Я хочу посмотреть в лицо этому гаду и узнать, во что он оценил Танькину жизнь, на какие весы ее ставил, с чем сравнивал…

– Слушай, а как тебя в поезд занесло? – неожиданно поинтересовался Николай. – Поделись, раз уж мы с тобой теперь что-то вроде компаньонов… единомышленники, одним словом…

– Так же как тебя в мою квартиру занесло. Так и меня на железную дорогу. Тем же ветром, – хмуро ответила я. – Попутным. – Я уже раскаивалась в своем искреннем порыве. Этот человек не вызывал у меня доверия. Он явно что-то скрывал. Скорее всего, это действительно не имеет ко мне абсолютно никакого отношения, но тайна всегда настораживает и даже отчасти пугает…

– Ну, если так… – озадаченно протянул Николай. – Тогда спрашивать больше не буду. Раз тебе неприятно…

– А что приятного, когда тебе в нос тыкают, какая у тебя работа не интересная да не престижная… второсортная, одним словом, работенка. Человеку с мозгами там и делать-то нечего. Так?

– Я этого не говорил… – смутился он.

– Но думал, – отрезала я.

– Да мне, собственно, все равно, где ты работаешь…

– Знаю, – перебила я. – Мне тоже все равно, где ты работаешь. Главное, чтобы наши пути не пересекались на профессиональной почве. Я права?

На мгновение мне показалось, что в глазах квартиранта мелькнул испуг. Потом он широко, удивительно искренне улыбнулся и произнес:

– Безусловно. Ты к капитану на свидание не опоздаешь?

– Подождет. Я сначала съела бы что-нибудь. Чувствуется, день не из легких предстоит, не уверена, что будет время пообедать нормально. Как думаешь, Таню долго в морге продержат? Уже сегодня надо начинать о похоронах хлопотать или подождать придется?

– Придется подождать. Дня три-четыре в лучшем случае, а то и больше… Пока экспертизу проведут, вскрытие…

– Хватит, – резко прервала я его пояснения. – Не нужно подробностей. Я даже думать об этом боюсь… Вообще, я как-то странно себя ощущаю…

– Странно? – удивился Николай. – Болит что-то? Голова кружится?

– Нет. Меня удивляет то, что я совершенно спокойна. Убили самую близкую мою подругу, практически единственную… как к этому делу я причастна, вообще еще не понятно, возможно, и ко мне убийца пожалует… а я почти не волнуюсь. Неужели это валерьянка на меня так подействовала?

– Конечно нет, – усмехнулся он. – Валерьянка тут ни при чем. Просто ты делом занята. Ты смогла справиться с ситуацией и направить свой ум и свою энергию на поиски человека, который виноват. Твой мозг целиком занят этим. Тут не до волнений.

– Я же серьезно говорю, – обиделась я.

– И я серьезно. Тебе повезло, что ты чем-то можешь помочь… Честное слово. Да и вообще, мое представление о тебе, видимо, раньше было далеким от действительности… Я думал, ты просто женщина. В меру слабая, в меру вздорная, бесспорно красивая… Ну, в принципе и все.

– А я не такая?

– У тебя есть характер. Есть ум. И в тебе есть загадка.

– Тебя это привлекает?

– А разве может быть по-другому?

– Хочешь еще одну лекцию прослушать? О подсознательных предпочтениях мужчин и женщин.

– Не сейчас. – Николай остановился в шаге от меня и, засунув руки в карманы, уставился мне в глаза. Потом перевел взгляд куда-то ниже. Помолчал немного и спросил: – Ты почему с мужем развелась? Вроде симпатичный парень с виду…

– Он мне изменил, – коротко и невозмутимо сообщила я, не двигаясь с места.

– А ты, значит, простить этого не смогла? – то ли сказал, то ли спросил Николай.

– Зачем? – с недоумением пожала я плечами. – Если ему нравится кто-то другой… Его дело, с кем спать.

– Справедливо. Но ведь ты же его любила, наверное. Как с этим быть?

– Любила. Вернее, думала, что любила… Даже не так. Я любила того человека, который мне нравился и был тем, кого я любить могу. А оказалось, что я просто ошиблась. Вадик другой человек. Ну, не тот. Он просто сильно похож на моего внешне. А этот мне безразличен. Все просто.

– Да уж, – усмехнулся Николай. – Проще не бывает. Хотел бы я знать, что ты думаешь обо мне, кем себе представляешь…