Джон Макдональд - Цена убийства Страница 18

— Вы полагаете, что, возможно, там он оставил конверт, который предлагал мне?

— Не знаю. Может быть. Стоит, наверно, поприжать брата и его жену. Конечно, мог там оставить. Выглядит вполне логично. Ну, если эта парочка меня водила за нос, клянусь…

— Постойте, мистер Кифли. Мне припомнилось еще кое-что из его слов. Я должен был вспомнить раньше — вдруг это поможет вам в розыске. Как я уже говорил, он стал грубить, кричать на меня. У него, мол, хватает друзей, есть у кого оставить. Назвал два имени, не знаю, помогут ли они вам. Одно — кажется, Фред, а второе — совершенно уверен — Томми.

Кифли заерзал в кресле:

— А фамилии?

— Не называл.

— Черт, опять набегаешься. Дьявольщина! Наберется пятьдесят, шестьдесят парней с такими именами. Уже сейчас с ходу могу назвать человек пятнадцать. Ужас! Ничего не поделаешь, придется всех перебрать. Похоже, он нацелился на жирный кусок. Если сумеет провернуть, то исчезнет надолго.

Еще раз поблагодарив Вэрни, Кифли отправился в центральную картотеку полиции. Через пятнадцать минут его запрос был оформлен, затем в течение часа были отобраны карточки известных местных уголовников по имени Фред и Томми, и Кифли получил список из сорока девяти фамилий вместе с последними адресами. Пятеро отбывали срок, их можно исключить. Следующих восемнадцать он отбросил как чересчур юных. Логичнее предположить, что Дэнни захочет довериться более зрелым, солидным людям. Оставалось двадцать шесть.

Кифли надеялся на вечер. Его опрос будет вполне законным. Некоторых из списка он знал не один год. И никто из них при виде его не обрадуется. Он с ними потолкует — о разных вещах, пока у них голова не пойдет кругом. А потом врежет. Как будет лучше?

— Дэнни Бронсон нам кое-что сказал — за час перед смертью. Вроде бы у тебя его конвертик. Выкладывай!

Да, так будет хорошо. На это любой среагирует — достаточно, чтобы выдал себя и проговорился. Достаточно, чтобы Джонни получил след для поисков. Так хорошо, как если бы он оставался полицейским. Даже в некотором роде лучше, гораздо лучше.

7

ЛЮСИЛЬ БРОНСОН

Тот вторник был серым, дождливым, безнадежным, и Люсиль показалось, что вся дальнейшая жизнь так мрачна, как затянутое тучами небо. Ее разбудил привычный шум отъезжавшей машины Ли. Повернувшись на другой бок, попыталась заснуть, однако сон не возвращался: начала вспоминать, каким холодным и сдержанным стал муж после того, как узнал про злополучные деньги и отобрал их. С тех пор ни разу до нее не дотронулся, не поцеловал — смотрел словно на пустое место, не замечая.

Усевшись в постели, Люсиль потянулась, зевнула, потом одной рукой стала растирать округлый животик под старой пижамной курткой мужа, в которой спала, а пальцами другой — расчесывала волосы. Взглянув в окно, с отвращением застонала. В воскресенье пляж был открыт в последний раз — заканчивался сезон. Впереди опять паршивая, бесконечная зима. А она так любит нежиться в горячих солнечных лучах. Так приятно ощущать негу, покой, когда в полудреме, расслабившись, растянувшись на песке возле Рут, неторопливо и бесконечно разговариваешь, рассказываешь…

Может, Ли позволит приобрести кварцевую лампу. Солнце, конечно, не настоящее, но хоть что-то. Рут станет приходить сюда, устроят домашний пляж, и загорать можно голышом — без противных полосок от бретелей и лифчика.

Дотащившись до ванной, машинально расчесала щеткой волосы, почистила зубы, накрасила рот. Страшно не хочется одеваться в такой мерзкий день. Ради Ли вообще не имело смысла наводить красоту. Когда в субботу она вернулась домой к полуночи, муж вместо того, чтоб метаться в волнении по дому, наброситься с криком, когда, наконец, появилась, — просто спокойно спал в постели.

Натянула вельветовый костюм бирюзового цвета — Ли в минуты хорошего настроения называл его боевым снаряжением жены: комбинезон с короткими рукавами и шортами до колен, с широким поясом, украшенным металлической пряжкой, и молнией от ворота до паха.

Сварив кофе и поджарив гренки, она уселась к столу, потянувшись за газетой. Покончила с новостями раньше, чем допила вторую чашку. За окном все еще лил дождь. Рассеянным взглядом скользнула по кухонным полкам, жестяным банкам, остановилась на самой большой и вдруг почувствовала где-то глубоко внутри странный озноб, подступающий к горлу, перехватывающий дыхание.

А почему бы нет?

Это Дэнни виноват в том, что Ли так изменился, — это он впутал ее в историю. Дэнни тогда был как безумный зверь, заставил ее, вынудил изменить мужу. Никогда не нарушила бы верности Ли, ни за что на свете, если бы Дэнни, не избил ее, не раскровенил рот и не заставил сделать это. Она тогда испытала такой ужас, что даже кричать не могла.

Это его ошибка, и теперь, может всю жизнь ей придется корить себя.

А раз так, почему бы не открыть конверт, не посмотреть?

Постепенно ей уже стало казаться, что на кухне нет ничего, кроме желтой банки с этими дурацкими уточками и надписью «Мука». Пыталась оторвать взгляд, но глаза упрямо возвращались к жестянке. Наконец, она вскочила, заперла заднюю дверь и, схватив с полки банку, поставила ее на плиту. Нащупав в мягкой массе конверт, вытащила и похлопала о края, чтобы стряхнуть муку.

Ничего же не случиться, если она посмотрит.

Белый продолговатый конверт — заклеенный, а поверх клапана шла еще прозрачная полоска клеящей ленты. Попыталась подцепить уголок полоски — она отходила, но одновременно сдиралась бумага с конверта. Прощупала конверт, и ей показалось, что внутри всего один лист бумаги. Перебрала все способы, как открыть, но мешала эта клейкая полоска — Дэнни сразу догадается, а его Люсиль боялась.

И тут ей пришла в голову счастливая мысль. Вбежав в гостиную, выдвинула ящик стола с письменными принадлежностями Ли. Вот они — продолговатые, белые конверты. Приложила один из них к запечатанному: почти одинаковые, разве чуть побелее и подлиннее. И клейкая лента в маленькой катушке была точно такой, как на конверте Дэнни.

Глубоко вздохнув, она разорвала конверт, вытащила лист обычной бумаги и, развернув его дрожащими руками, стала читать строчки, написанные шариковой ручкой скверным почерком Дэнни:

«Тому, кому полагается знать.

Бэртон Катон и Пол Вэрни держат в руках остаток денег от выкупа Роувера. Мне об этом сообщила миссис Катон. Собираются вывезти их за границу. Перекупили через Детройт, а получил их Вэрни в Талсе. Имя связного в Детройте — Диксон. Попытаюсь забрать у них деньги, и если со мною что-то случится, значит, сделал это кто-то из них. Пусть мое сообщение прочитает сержант Бен Викслер. Он знает, что о таких махинациях я не стал бы болтать попусту.

Дэниел Бронсон».

Ошеломленная, непонимающая, Люсиль прочитала письмо еще раз. Будучи заядлой читательницей светских рубрик, она знала имя Бэртона Катона. У него молодая жена, раньше ее фамилия была Дауни. С первым мужем произошло несчастье, и она опять взяла девичью фамилию. Ездила верхом — лошади у нее великолепные. Но кто такой Вэрни, Люсиль не знала. Кажется, это имя она слышала, возможно, в связи с какой-то благотворительной акцией, Красного Креста или еще чего-нибудь такого.

Вложив письмо в новый конверт, прикрепила клейкую полоску точно так, как была на старом. Согнула конверт пополам, помяла, чтобы выглядел как первый. Скомкав разорванный конверт, бросила в небольшой камин и подожгла. Пока он горел, сбегала на кухню и, сунув заклеенный заново конверт в муку, поставила банку на прежнее место. Когда вернулась в гостиную, в камине мелькали последние язычки пламени. Она бросилась в большое кожаное кресло, поджав под себя ноги. Кто же не помнит ту ужасную историю Роуверов, тех несчастных детишек-близнецов? И о деньгах все знали. Да… и денег было страшно много — сотни тысяч.

Но как Дэнни сумел познакомиться с миссис Катон, и почему, скажите на милость, она все ему рассказала?

Дурного настроения Люсиль как не бывало. Какая великолепная, ослепительная новость. Она завладела ее существом, можно без конца обдумывать, рассматривать со всех сторон, стараясь понять, оценить. И использовать.

Она ничуть не сомневалась, что Дэнни завладеет деньгами. Этот тип, который к ним приходил, разыскивает Дэнни, хочет отправить его обратно в Элтон. Дэнни это знает. Когда получит деньги, ему придется уехать подальше, где его никогда не схватят. Прежде чем уезжать, он заедет за конвертом. Как только заедет, значит, деньги при нем.

Она в волнении, не замечая, обгрызла ноготь на пальце до живого мяса. Оказывается, ни о чем больше Люсиль так не мечтала, как об отъезде с Дэнни. Ее брак — ловушка, и этот крошечный, вонючий домишко тоже вроде капкана. Такой унылый быт не для нее. Жизнь ведь должна проходить весело, в удовольствиях, пусть даже немного рискованных.