Алексей Наст - Чужая зона Страница 18

Сергей вспомнил, как Циммерман рассказывал, что однажды пьянствовал трое суток с бомжами, выслеживая одного типа и, соответственно, выдавая себя за такого же беспредельщика. Хозяйка дома, женщина сильно пьющая, жила одиноко. Единственным её другом был кот, чёрный, пушистый, ласковый.

Изя рассказывал:

– Проснулся, хозяйки дома нет, мои «братаны» спят в отключке, из еды – ни крошки, а пойла – вереница бутылок. Но хотелось есть. Срочно. Тут кот ко мне хозяйкин ластится, мурлычет – тоже голодный, мол, покорми.

Я его хрясь – свернул голову. Быстро ободрал, порубил на порции, присолил, из проволоки шампуры сделал, сижу во дворе – жарю. «Братаны» проснулись, обрадовались – шашлык из курятины! Хозяйка пришла. Все вместе пьём, едим. Она всё о коте беспокоится: «Где Мурзик? Ему косточек надо дать! Пусть порадуется!»

Я молчу, ухмыляюсь…

Она только на следующее утро шкуру Мурзика нашла. Крик, истерика. А я с «братвой» уже выдвигался к «объекту»…

…Услышал бы Маслов эту историю, содрогнулся бы.

Охота на старика Зойтца сразу пошла не так, как планировалось изначально. Он, словно предчувствуя скорую гибель, вдруг сменил известное Маслову местожительство в Тель-Авиве, перебравшись в Иерусалим.

– Легко можно выяснить, где он залёг, – не унывал Маслов.

– Выясни, и быстрее. Возьми Иегуди. – Изя кивнул на Сергея. – Он ещё не видел Святого города.

– Поверь, Иегуди, поездка тебе запомнится. – Маслов, улыбаясь, похлопал панибратски Сергея по плечу. – Проведу тебя по святым местам, увидишь, где распяли Христа, Стену Плача…

– Эй вы, туристы, вы туда не гулять едете, а дело делать, – осадил Маслова Циммерман. – Адрес Зойтца – это главное!

– Успеется. Изя, старый пень и так на ладан дышит. Глядишь, пока мы телимся, он сам крякнет. Не придётся грех на душу брать, – сказал Маслов.

Циммерман нахмурился:

– Ты что несёшь? С утра пьяный?

– А что? Помрёт Зойтц своей смертью – нам же лучше.

– Он и помрёт своей смертью, ещё какой! Просто мы ускорим её приход.

– Изя, у вас впереди много важной и сложной работы, а вдруг засветитесь на этой ликвидации?

– Не засветимся… Мне не впервой.

– Всё-таки, Изя, было бы хорошо, чтобы дед сам помер без твоей помощи.

– Ничего ты не понимаешь! Размяк здесь, у тёплого моря! Очень важно, чтобы он умер не по воле небес, а по нашей воле. Пусть с виду всё будет обычно, пусть это будет несчастный случай или сердечный приступ, но перед тем, как испустить дух, предатель должен понять, что его наказали за предательство!

Циммермана переубедить было невозможно.

– Иди за мной. – Маслов прекратил спор и подмигнул Сергею, указывая на выход из квартиры.

Денёк обещал быть жарким, но пока на улице сильный зной не ощущался.

– Как ты жил с ним так долго в Германии? – спросил Маслов Сергея.

– А что? – Сергей улыбнулся.

– Он невыносим!

Сергей улыбнулся – да, характер у Изи ещё тот!

Маслов указал на свой маленький внедорожник, припаркованный на площадке перед многоэтажкой.

– Моя малютка, – пояснил он. – Вперёд!

– Воду с собой взял?

– Две бутылки под сиденьем.

– Наверное, не свежая?

Маслов открыл дверцу, протиснулся в накалённый от утреннего яркого солнца салон, уселся за руль. Сергей сел в кресло рядом.

Маслов пошарил под креслом. Показал Сергею пыльные пальцы.

– Неделю назад, когда ездил в приграничные поселения, набрал.

– Она уже протухла.

– Не нуди. Какая разница? Всё равно пить её не будем. В Иерусалиме масса кафе и магазинчиков, на месте свежей, ледяной воды купим.

– Убедил.

Сергей натянул ремень безопасности, застегнул.

– Просто как-то в поздней юности я ехал в поезде через пустыню. Дело было в Каракалпакии.

– Где? – Маслов усмехнулся. – Что за планета такая?

– Узбекистан. Ургенч. Про Хорезм слышал?

– Про Хорезм – да! Тамерлан там, битвы всякие!

– Вот, значит, я ехал в Ургенч. Посреди какой-то пустыни поезд встал.

– Какая там пустыня?

Джип Маслова тронулся с места, и они быстро оказались в несущемся потоке машин.

– Не помню названия. Какая-то каменистая вся. Что-то напоминающее здешний пейзаж.

– Какого чёрта тебя занесло в узбекскую пустыню?

– Много будешь знать – скоро состаришься. Воинский эшелон. Вагоны обычные – плацкартные. Поезд по какой-то причине встал и простоял без движения несколько часов на самом солнцепёке. Так вот, за это время мы выпили всю воду, какая была в бутылках и вообще в вагоне – в бойлере для чая и в туалетах – в умывальниках. В умывальнике вода была тухлая, но её выпили! Жажда – страшная штука!

– Ну, не переживай, двух бутылок до Иерусалима тебе хватит, если ты такой водолюбивый, тем более тухлую воду пить тебе не привыкать! А в Иерусалиме водой заправимся под завязку, словно водовозы, – шекелей хватит! Шекелей полным-полно!

– Когда много денег – это хорошо, – согласился Сергей. Последние месяцы в Западной Германии они сидели на скудном финансовом пайке. Слава богу и конторе, по прибытии в Израиль сразу пополнили баланс под завязку.

– Не верю, что несколько часов в узбекской пустыне так тебя напугали! А? Колись, что-то было ещё, что ты так боишься остаться без воды…

– Заметь, Моисей, без воды в жару. Когда зной припекает.

– Это здесь ещё не припекает!

– Заливаешь?

– Честно! Там – цивилизация!

Маслов как-то скривился, словно ему не хотелось выдавать страшную правду.

– А-а-а… лишние бабки!

– Так шекелей полно! Тем более – не твои!

– Не цепляйся к словам! Колись про себя – про воду!

– Когда я был в Закавказье, тоже постоянно пить хотелось. Вода там подавалась только утром и вечером на несколько часов, и то тёплая. Отвратительная такая. Пить невозможно. Её вскипятишь – она ещё противнее. В родниках (там были только родники) вода была с каким-то земляным привкусом и тоже тёплая!

– В холодильнике бы охладил!

– Не было у меня там холодильника! А так хотелось ледяной минералки. Взять запотевшую от холода бутылку, откупорить крышку. Ш-ш-ш… Пузырьки… У!

– Так смачно рассказываешь, даже пить захотелось.

– Советую потерпеть. Твоя вода в бутылках точно протухла.

– Кстати, ты не боишься так открыто вещать про узбекскую пустыню, про Закавказье? Тут тебе не Германия. Следи за словами. – Маслов хитро прищурился. Джип уже вышёл из плотного потока машин и выехал в пригород.

– Почему спрашиваешь? – Сергей усмехнулся. – Замечал наблюдение за собой?

– Сплюнь! Что за мной наблюдать? Я чист перед Израилем и МОССАДом. Живу здесь тихо, не шалю. Так, для профилактики.

– На всякий случай, – подсказал Сергей.

– Точно!

– Вот случай и настал.

Маслов погрустнел.

– Точно. Будь он неладен.

– Кто?

– Старик этот чёртов. Притащился в Израиль. Не мог сдохнуть в Америке.

Сергей рассмеялся негодованию Маслова и стал смотреть на дорогу, потом сам загрустил. Вот ведь как сложилось – приехал в Израиль не туристом, не паломником по святым местам, а ликвидатором. То есть давить предателя будет Изя – это его дело, Сергей только на подхвате, а потом – обычная рутинная разведка – скучная бытовуха.

– Чего скис? – спросил Маслов.

– Проводишь к месту распятия Христа, когда приедем на место?

– На Голгофу тянет? Так много нагрешил?

– Христа же распяли не за грехи!

– Не за Его грехи, а за грехи тех, кто Его судил.

– Имеешь в виду прокуратора Иудеи Понтия Пилата?

– Нет. Тех уродов, которые выбирали, кого помиловать в честь праздника: Христа или бандита Варавву. Это они, ортодоксы, осудили Христа. Местная мафия, на доходы и авторитет которой Христос покусился, когда разогнал торговцев в храме.

– Очередная версия библейской истории!

– Моя версия. Я здесь много думал на эту тему.

– Да ну! Маслов, не смеши меня!

– Серьёзно. И всё советское ушло в сторону, осталось другое – чисто человеческое…

– Маслов, ты же христианин, хоть и еврей.

– Не будем дискутировать на тему убеждений.

– В общем, ты теперь не советский?

– Отстань!

– Хорошо… Хорошо, но, когда приедем, сходим на Голгофу!

– Подкрепимся как следует и сходим. Как думаешь, новый адрес Зойтца в справочной уже есть?

– Мойша, адрес требуется узнать тайно. Узнаем в справочной, а потом он того… И что будет?

– Точно. Не подумал. А Иерусалим – город большой.

– Представляю.

– Ничего ты не представляешь!

Какое-то время ехали молча.

Впереди, похоже, образовалась пробка.

– Что это там? – Маслов удивлённо тянул шею, словно мог что-то увидеть впереди.

Несколько полицейских регулировали движение на дороге.

Машины ползли медленно.

Вот и зона оцепления. Стойкий серный запах гари, чёрные после пожара останки остановки на трассе. Несколько мерцающих синими мигалками микроавтобусов скорой помощи – значит, есть пострадавшие.