Сергей Горяинов - Слуги Ареса Страница 18

У старинного стола, на котором был накрыт легкий изысканный ужин, сидел спортивного вида черноволосый мужчина и с видом знатока смаковал выдержанное токайское, согревая бокал в широкой сильной руке. Когда Марина показалась на пороге комнаты, он поставил бокал на стол, встал, потянулся и шагнул ей навстречу. Подхватив женщину на руки, бережно понес к дивану...

...Некоторое время спустя, когда диван успел остыть и даже ужин был съеден, Марина сказала своему партнеру:

- У меня сегодня сюрприз для тебя. Век не отгадаешь!

- Ты всегда полна неожиданностей, самая изобретательная женщина из всех моих знакомых, - согласился он, лениво потягивая остатки токайского прямо из бутылки.

- Из всех твоих знакомых, - сказала Марина с шутливым возмущением, - я единственная настоящая женщина, остальные - просто коровы. Скажешь, не так?

- Так, так! Ну что там у тебя?

- А вот послушай! - Марина включила диктофон...

.... - Ну как сюрприз? - спросила она, едва кончилась запись.

- Да уж, сюрприз...

- Я требую награды! - Марина плюхнулась на диван и приняла эффектную позу.

Но ее возлюбленному, похоже, стало теперь не до секса.

- Черт! - воскликнул он, со стуком поставив пустую бутылку на стол. Черт! Ну надо же, именно сейчас... Черт! Черт!

- Да что с тобой? - удивилась Марина. - Я могу просто продинамить их пару недель - и все.

- Все? Да нет, не все! Этот твой Елизаров, судя по всему, непростой дедуля... И задачу такую не только перед тобой мог поставить. Эх, как же не вовремя...

Ладно, сделаем так - информацию ты получишь, ту, которую они хотят. И вдобавок еще кое-что. Подкинем им версию - пусть потрогают за вымя одного...

приятеля. Через неделю, говоришь?

- Да.

- Недели хватит. Вполне!

- Смотри, меня подставишь - удушу!

- Алферов своих не подставляет, детка! Ты же моя? Нет возражений? - Он присел на край дивана, притянул Марину к себе.

- Нет, мой генерал!

Она прикоснулась губами к курчавым жестким волосам на широкой груди и стала нежно пощипывать эту густую поросль...

XIII. ПРАВОСУДИЕ "В ЗАКОНЕ"

"Случаются сны, в которых нет образов ярких, запоминающихся. Нет в этих снах красок, запахов и звуков. И никакого действия в них не происходит. А есть только смутное, размытое ощущение тревоги, иногда легкое, как бы отдаленное, иногда - почти непереносимое, на грани ужаса. Эти сны единственное, пожалуй, проявление дара предвидения, коим весьма скупо мы все наделены. Удачу предвидеть невозможно и победу предугадать нельзя, а вот если тебя посетил такой сон, то будь уверен - смерть находится рядом. Чуть ближе или чуть дальше, чем в прошлый раз, но это ее пустые и бездонные глазницы смотрят тебе в лицо".

Михаил Степанов постарался расслабиться максимально - мысленно превратил свое тело в аморфную, медузообразную субстанцию, в жидкий кисель.

Необходимое условие для последующей предельной концентрации. Первый удар может решить все дело.

И этот удар должен быть безупречным, он должен вобрать в себя всю энергию, всю без остатка, это единственный шанс.

Капитана разбудило чувство смертельной опасности, удивительно сильное такого он не испытывал давно. Нечто подобное случилось в самом начале его карьеры в качестве инструктора "африканских национально-освободительных сил республики Зимбабве". Тогда он проснулся в командном бункере тренировочной базы "Шимойо-2" глубокой ночью и не мог понять, что же заставило его испытать столь подавляющий страх. Этот сон пришел впервые, и

Степанов был еще не в состоянии оценить его значение. Разгадка наступила через четверть часа, когда базу и с земли и с воздуха атаковали родезийские коммандос. Из четырех сотен боевиков Мугабе уцелело едва ли десять человек, а из советских инструкторов - он один.

Сейчас за окном был ранний летний московский рассвет, Степанов лежал в постели в своей квартире, под тонкой простыней по случаю жары, дыхание его было глубоким и ровным - спокойное дыхание мирно спящего человека. Мышцы лица расслаблены, веки не дрожат, может быть, чуть-чуть приоткрыты...

Черты лица человека, который склонился к его изголовью, капитан определить не мог - сквозь ресницы он видел только темный контур. Но человек этот, каким-то невообразимым путем проникший в его квартиру, казался капитану опаснее, чем целый взвод родезийских наемников. Степанов с тоской подумал, что вещий сон на этот раз пришел слишком поздно. Он слегка задержал дыхание, собираясь перед ударом.

Человек склонился ниже. Он, казалось, старался определить, насколько глубоко спит хозяин квартиры. Левая рука капитана метнулась вверх в быстром, почти незаметном глазу рывке. Жесткая напряженная ладонь врезалась в гортань - удар "нукитэ" - концы четырех пальцев. Траектория оказалась рассчитана верно. Со сдавленным хрипом гость рухнул на пол. Степанов попытался вскочить, но чья-то огромная туша навалилась на него, мощные руки с чудовищной силой сдавили шею, перекрыв сонные артерии, и через несколько секунд капитан потерял сознание.

Очнулся он довольно быстро - в комнате был все тот же рассветный полумрак. Степанов осознал себя полулежащим в кресле, руки скованы массивными наручниками старого образца. На его кровати лежал здоровенный детина, дышал тяжело, с какимто странным присвистом. А за письменным столом сидел Питон и с интересом рассматривал фотографии, письма и документы. Опустошенные ящики стола валялись на полу у его ног.

- А! Проснулся, Миша? - Питон уловил движение капитана и крутанулся в его сторону на вертящемся кресле. Итальянское офисное чудо жалобно скрипнуло под его громадным телом. - Славно ты дерешься, славно! Вот Паленому чуть было тыкву не оторвал...

Мужик на кровати приподнялся, взглянул на Степанова выпученными глазами, попытался что-то сказать, но издал лишь противное шипение, махнул рукой и вновь повалился навзничь.

- Ты лежи, лежи! - обеспокоенным тоном воскликнул Питон, повернувшись к напарнику. - Может, водички дать?

Тот, кого называли Паленым, покачал головой и, жалобно постанывая, приложил ладони к горлу.

- Эк тебя! - огорченно вздохнул Питон и холодно взглянул на капитана. Ты, Миш, лучшего в столице специалиста сморщил! Таких почти и не осталось теперь. Для Паленого любой сейф выпотрошить - словно пива банку хряпнуть, а уж твои-то замочки смешные... Ущерб, значит, ты мне нанес, Миш, хе-хе, моральный... Должок с тебя!

Степанов слушал молча, с безразличным выражением на лице. Наручники вещь, конечно, неприятная, но возможности кое-какие остаются. Он пошевелил руками, прикинув вес браслетов. Оценил расстояние - до гладковыбритого квадратного подбородка Питона было чуть больше двух метров. Капитан медленно подтянул ноги.

- Что, Миш, красиво прыгнуть хочешь? Как в кино? - насмешливо спросил Питон. - Загрызть меня желаешь? Друга старого? Валяй, грызи...

Питон сделал небрежное движение кистью, и тотчас же в руке его остро блеснуло узкое лезвие. Еще одно движение - клинок изчез, еще одно появился снова и тут же опять пропал.

- Во, Миш, как в цирке, а? - похвастался Питон. - Сможешь повторить?

Он опять тряхнул толстыми, на вид неуклюжими пальцами. На этот раз финка появилась в ладони рукояткой вперед. Рукоятка, теплая на вид, была сделана из бересты - спрессованные и отшлифованные кусочки коры. Питон протянул руку к капитану.

Вдруг финка, словно сама собой, вылетела из руки и впилась в подлокотник кресла. Степанов непроизвольно отпрянул от подрагивающего тонкого клинка.

- Не, не сможешь! - констатировал Питон. - Ножа не любишь. Боишься!

Он встал, шагнул к Степанову, выдернул нож из кресла, поднес узорчатый клинок к глазам капитана.

Тонкая гравировка изображала кобру с раздувшимся капюшоном. Взмах кисги и нож исчез, как не бывало.

- Поговорим? - Питон положил руку Степанову на плечо и слегка надавил. Капитан непроизвольно скривил губы - больно, все же Питон чудовищно силен.

- Что тебе нужно? - спросил Степанов, попытавшись стряхнуть вцепившуюся в плечо ручищу.

- Покой и порядок, Миша! Мне нужен покой и порядок, - ответил Питон, не убирая руки.

- Это от меня не зависит.

- От тебя, Миш, зависит, будешь ты сегодня жить или зажмуришься. И еще это зависит от меня. Поэтому ты мне все распишешь подробненько, а уж я решу - отпустить тебе грехи здесь или в рай командировку выдать.

- Много на себя берешь, сволочь! - Степанов попытался рвануться, но тут же светлая сталь ножа прижалась к его щеке. Капитан замер, с дрожью ощущая холод лезвия у правого глаза.

- Я, Миш, инструментом владею. Ты мог убедиться. - В густом низком голосе Питона прозвучало непритворное сожаление. - И шкуру с тебя спускать буду очень-очень медленно. По маленьким кусочкам. Так что лучше не дергайся, а быстро отвечай на мои вопросы. И вежливо отвечай, я люблю, когда - вежливо.

- Ладно, спрашивай!

- Так-то лучше. - Питон убрал нож от лица капитана и снова сел в рабочее кресло. - Вопрос первый: почему у твоей конторы вдруг отросли такие страшные клыки на Армена?