Неизвестен Автор - Похождения комиссара Фухе Страница 18

Дальше по коридору поголовщики увидели, как группа сотрудников лечебницы занималась выяснением того, что станется с кошкой после погружения ее в цементный раствор на различные отрезки времени.

В самом конце коридора на корточках сидели соревнующиеся. Они держали во рту трубки, соединявшиеся с полным баком пива, который висел под потолком.

Время от времени рефери отпускал прищепки, пережимающие трубки, и пиво под довольный рев спортсменов устремлялось по пищеводам к желудкам. Через некоторое время пиво просилось наружу, и тогда троеборцы срывались с места и под одобрительный гогот публики неслись по коридору к нужнику. Чемпионом считался тот, кто не расплескает ни капли пива по дороге, кто перенесет большее его количество, и, наконец, тот, кто сделает это быстрее конкурента. Все пункты тщательно фиксировались, и рефери выносил вердикт, кто же сегодня в лидерах.

Габриэль Алекс, насмотревшись на все эти чудеса, зачерпнул из аквариума, где сидел главврач, крохотную рыбку, проглотил ее живьем и запил большим количеством пива. После этого он долго еще ходил с блаженной улыбкой, прислушиваясь к перемещениям рыбки у себя в желудке.

Выскочила из своего кабинета в гневе и соплях старшая медсестра и завопила, что у нее украли колбу с юбилейными отправлениями по случаю заката солнца в Мексике от тринадцатого двадцать пятого сего года следующего месяца.

Шефы сочли за благо удалиться.

При выходе из дурдома комиссар Фухе под диктовку Алекса похищенным калом на стене вывел гениальные вирши:

Выдрал зуб себе клещами - Тоже мне болячка!

Потому что за плечами - Белая горячка!

1994 г.

Алексей Бугай

ТРЕТИЙ ПАССАЖИР

- Нет, чаю больше не надо! - сказал пассажир в клетчатом пиджаке. Эти слова были адресованы проводнику, который угодливо протиснулся в двери купе с подносом и стоял, ожидая указаний. После слов пассажира в клетчатом пиджаке он поспешно убрался, не решаясь более нарушать спокойствие высоких гостей.

- А я ему и говорю,- продолжал Габриэль Алекс, обращаясь к своему угрюмому спутнику,- говорю, хиляй, мол, кореш, пока твои гусеницы еще крутяться. А он мне знаешь что ответил?

- Ну? - мрачно осведомился пассажир в клетчатом. Перед ним стояла дюжина пустых чайных стаканов. Они подпрыгивали в такт ходу поезда и мерзко дребезжали.

- А он мне и отвечает...

Тут поезд остановился, дверь купе с грохотом растворилась, и в проеме показался здоровенный детина, облаченный в спортивный костюм. Он держал в руках огромный саквояж и широко улыбался.

Алекс поперхнулся чаем и стал оглушительно икать. Пассажир в клетчатом поджаке молча уставился на вошедшего.

- Здоров, братцы!

- Твой братец в овраге лошадь доедает,- приветствовал его Габриэль Алекс и снова принялся сражаться с икотой.

- Слышь, малыш? - подал голос пассажир в клетчатом пиджаке.- Ты ошибся адресом. Ну-ка, закрой дверь!

Новый пассажир несколько опешил от столь радушного приема, но так просто сдаваться не собирался.

- Позвольте, вот мой билет, вот командировочное удостоверение...- он стал вытаскивать из карманов какие-то мятые бумажки.- Вот мои рекомендации...

- Эта макулатура тебе больше не понадобится,- убежденно сказал Габриэль Алекс и некстати добавил: - Знаешь, Фред, мне что-то кушать хочется...

Пассажир, которого Алекс назвал Фредом, молча вытащил из-за пазухи огромный заржавленный тесак и протянул его Габриэлю.

- От спинки отрежь, там помягче,- пояснил он и принялся раскуривать сигарету.

Новый пассажир стоял, как парализованный, не в силах пошевельнуться.

- Чего стоишь, как истукан? А ну, поворачивайся спиной! И живо! - Алекс подошел вплотную к паcсажиру в спортивном костюме. Он едва доставал ему до плеча.

- Вы что, в своем уме?! - взвизгнул физкультурник. Лезвие заржавленного тесака шевелилось возле самого его брюха.

- Когда это я был в своем уме? - ухмыльнулся Алекс и принялся за дело.

На визг, крики и стоны, которые доносились из купе номер четыре, прибежал проводник. Он испуганно просунул голову в двери, и его изумленную физиономию перекривило гримасой ужаса. Ибо в купе творились кошмарные, неправдоподобные вещи. Габриэль Алекс сидел верхом на пассажире в спортивных брюках; верхняя часть костюма была изрезана, окровавлена и отброшена за ненадобностью. А сам Габриэль хладнокровно пилил своим тупым тесаком туловище нового пассажира. При этом туловище категорически возражало против такого с собой обращения, извивалось и дергалось.

Пассажир в клетчатом пиджаке равнодушно взирал на кровавую оргию и с удовольствием затягивался "Синей птицей". Заметив проводника, он неохотно обронил: "Нет, чаю больше не надо!" и снова принялся за свою сигарету.

Проводник в ужасе захлопнул дверь и как полоумный бросился по коридору прочь от ужасного купе.

Через полчаса, немного прийдя в себя, он решил, что все это было плодом его воображения и что такое вообще невозможно в цивилизованной стране в конце двадцатого века. Подбадривая себя этими соображениями, он снова двинулся к купе номер четыре. "Это мне просто показалось,- успокаивал он себя.- Проклятые нервы!.." Когда он подошел к злополучной двери, из-под нее прямо ему на ботинки вытекла тонкая струйка крови. Не в силах больше бороться с неизвестностью, он рывком распахнул двери.

То, что проводник увидел в купе, не могло присниться в самом чудовищном кошмаре. На него повеяло запахом бойни. Он закачался.

Габриэль Алекс весело вытер окровавленную руку об одеяло и предложил проводнику:

- Ну-ка, дружок, поджарь нам этот кусочек мяса! - и он протянул полумертвому от ужаса проводнику огромный кусок чего-то совсем недавно очень живого.- И два стакана чаю,- добавил он.

- Нет, чаю больше не надо! - сказал пассажир в клетчатом пиджаке.

19 октября 1986 г.

Алексей Бугай

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ ПОДАРОК

Когда дым немного рассеялся, в квартире на семнадцатом этаже дома Шейдемана, что на 92-ой улице, воцарился беспорядок.

Если бы соседи, чья доблесть несомненна, а отвага не поддается никакому описанию, смогли унять противную дрожь в коленях - этот очень распространенный аристократический недуг - и высунули свои носы из роскошных многокомнатных нор, то всякому стало бы ясно: что ничего не ясно и даже весьма подозрительно.

Для того, чтобы заглянуть в квартиру, нужно тихонько повернуть ручку двери и потянуть ее на себя (осторожно: дверь, окованная железом, висит на одной петле, она вполне может сорваться и мигом прикончить вас), затем отодвинуть ногой стойку для зонтиков, чтобы один из них не выколол вам глаз. А заглянуть в квартиру стоит: за развороченным унитазом открывается зрелище, достойное лишь самых выносливых, ибо в квартире царил хаос, совершенный в своем безобразии.

Сорванная с места каминная доска лежала в противоположном от камина углу комнаты. От нее был отломан или откушен кусок, как от чудовищного бутерброда. Из обломков массивного камина лениво выбирались струйки сизого дыма.

От того, что некогда было креслом, осталось лишь воспоминание в виде одной обугленной доски. Стены были прихотливо разукрашены алыми пятнами, подозрительно напоминавшими кровь. Домашний кот, подброшенный какой-то неведомой силой, висел, зацепившись кишками за крючок для люстры. Сама же люстра, покоившаяся на полу, выглядела так, словно ее пропустили через гигантскую мясорубку.

Хозяин квартиры находился одновременно и справа, и слева от кресла. И еще частично в углу комнаты.

Все это увидел комиссар Фухе, когда переступил порог, чуть не выколов себе глаз зонтиком. Он чихнул, выругался и, выудив из кармана пачку "Синей птицы", закурил мятую сигарету.

- Алекс,- сказал комиссар, пуская колечки в закопченный потолок.- Алекс, что ты думаешь по этому поводу?

Обо всем этом?

Габриэль Алекс сосредоточенно ковырялся в носу. Лицо его выражало безразличие с легким налетом брезгливости.

- Видите ли, комиссар...- Алекс вытащил из носа левую руку и заменил ее правой.- Я считаю, что это типичный случай сведения счетов между претендентами на предстоящих выборах в муниципалитет. Я не далек от истины?

- осведомился он, одаривая Фухе сияющим взглядом.