Светлана Чехонадская - Смерть мелким шрифтом Страница 18

— Это да. Не отрекаюсь. Но «Без цензуры» — это немного не то. Эта газета пишет на криминальные темы. Расследования всякие, убийства, версии, то-се, это тебе должно быть интересно. Ты же сыщик.

— Я убийства расследую, а читать о них не люблю.

— А почему газетой «Без цензуры» заинтересовался?

— У меня дело одно с ней связано.

— Ты все дела сдал. Ты на заслуженном отдыхе, не забыл?

— Нет, не забыл! — рассердился он. — А если у меня сомнения остались, что тогда? Это вы, молодые, работаете от звонка до звонка. В пять минут седьмого вас уже как корова языком слизнула!

Дочь хихикнула.

— Да, мы не пафосные, — примирительно сказала она. — Это, кстати, все, что ты хотел мне сказать? Я тут занимаюсь в некотором роде. А ты с расспросами пристаешь. А я, папашка, на вопросы отвечаю только от звонка и до звонка. В смысле до одиннадцати утра. В пять минут двенадцатого — уже все! Я себя, папашка, ценю…

— Ну, понеслась! Балаболка! На вопросы она до одиннадцати отвечает! Да ты ничего не знаешь, журналистка. Говоришь, мощная газета, а сама не читала… Где бы ее подшивку взять? — сам себя спросил Ивакин. — Я только одну статью прочитал. Этого мало. Неохота в библиотеку тащиться.

— А ты в Интернет войди, — посоветовала дочь. — Там есть электронная версия.

Ивакин испуганно посмотрел на нее.

— Папашка, это не сложнее, чем смотреть телевизор.

— Ну да, — неуверенно возразил он.

Его испуг пробудил в дочери мощную педагогическую энергию. Минут пятнадцать она показывала ему, как «эта штука» работает. Ивакин все понял сразу, но ему было приятно, что Ленка возится с ним, и он специально промахивался мышкой. Наконец дочь почувствовала, что Ивакин готов к самостоятельной жизни.

— Вот, — сказала она, картинно вздыхая. — Между прочим, уроки компьютерной грамотности я даю только по средам и только до пяти пополудни. — (Так и сказала: «пополудни»). — От звонка и до звонка! Я себя ценю! Мы, молодые, такие! Нам палец в рот не клади.

Тысячу раз Ивакин зарекался ехидничать в ее присутствии: силы были неравны. Какой-нибудь его упрек дочь потом могла склонять месяцами. Вот и этот, «от звонка и до звонка», теперь станет ее любимой фразочкой. Она будет использовать его при выносе мусора, мытье полов. Не дождавшись от отца ответа, она пробормотала что-то насчет «слабой мотивации» и ушла вместе со своими учебниками в большую комнату, на диван. Уже через пару минут она сладко спала.

…На экране компьютера мелькали картинки, бегали рекламки с такими текстами, что у Ивакина волосы на голове зашевелились: «Новость часа: у поп-звезды оказалось две попы!» Он не удержался и, воровато оглянувшись, кликнул по этой надписи. И сразу же попал на сайт информационного агентства «Липа. ру».

Здесь Ивакин узнал, что какой-то врач из больницы Склифосовского, заявил: у некой эстрадной дивы четыре ягодицы. У другой его клиентки было якобы три подмышки. «Но никаких серьезных неудобств подобные отклонения не доставляют». «Липа. ру» добавила, что возмущенная певица подала на агентство в суд и имеет некоторые шансы выиграть дело. Но шансы небольшие: интервью с врачом шло под рубрикой «Проба пера» и являлось литературным произведением — пародией. «Наши звезды не обладают чувством юмора» — заявила «Липа». Ивакин закрыл окошко этого сайта, набрал в поиске слово «Ивакин» и с удовлетворением увидел многочисленных Ивакиных, а среди них и своего настоящего родственника: крупного чина налоговой полиции Москвы.

Повидавшись с родственником, точнее, с его фамилией, Ивакин обратился к газете «Без цензуры».

Здесь все было солидно. Он листал одну страничку за другой, останавливаясь не только на статьях Леонида Маринского, но и на других, если они касались известных ему преступлений. С каждой новой статьей его уверенность крепла. Вот промелькнул прочитанный им в Лазурном материал об убийстве директора рынка. Вспомнив недавний телерепортаж, Ивакин затормозил: да, соучастие кандидата в депутаты Петрова здесь уже указывалось в качестве основной версии. А вот и номер, который он искал.

Ивакин уже понял, что не все статьи имеют полную электронную версию, но в кратком изложении они присутствуют все. Ему очень хотелось, чтобы предсказанное убийство было здесь представлено полностью — ранее чем завтра в библиотеку он не попадет. Итак, суббота. Ивакин пробежал глазами содержание номера. Потом сделал это еще раз. И еще. Статьи об убийстве молодой женщины — как выразился Прохоров, «чьей-то любовницы», — той самой статьи, которую он успел увидеть, но не успел прочитать в библиотеке санатория, не было!

Ивакин тряхнул головой. «Может, она здесь как-то иначе представлена?» — растерянно подумал он и стал раскрывать один заголовок за другим. Но эта новость нигде не проходила! Ее не было ни в предыдущих номерах, ни в последующих.

Ивакин так растерялся, что не услышал телефонного звонка. Заспанная дочь заглянула в комнату и протянула ему трубку, зевая.

— Владимир Александрович, — веселый голос Прохорова вернул его в нормальное состояние. — Тебя опять Миша ищет.

— Пошел он знаешь куда?

— Он это предвидел, — засмеялся Прохоров. — Он просил тебе передать, что ты прав. Марина Леонидова устроилась в газету «Без цензуры» по блату. Несколько месяцев назад она случайно встретилась со своими однокурсниками по университету, которых не видела много лет. Один из этих однокурсников, узнав о ее бедственном положении, предложил ей работу у себя в газете. В этой «Без цензуры». Он там главный. Его зовут Виктор. Виктор Сергеевич Грибов.

16

Лена Ивакина выбрала профессию журналиста по необходимости: а именно потому, что во всех других областях, в которых она пробовала применить свои силы, ей все удавалось.

В седьмом классе она заняла второе место на окружной олимпиаде по математике, в восьмом — победила на школьных соревнованиях по стрельбе и написала лучший доклад по истории. Доклад переплели и отправили на городской краеведческий смотр, заодно с ее сочинением о русском балете. Потом она придумала лучший сценарий для конкурса самодеятельных рекламных роликов и записалась в кружок юных астрономов. Но пришло время выбора и Лена стала метаться, как человек, готовящийся к отъезду на историческую родину: он знает, что уезжает навсегда, но багажа можно взять не больше двадцати килограммов. Медицина? Прекрасно! За генетикой будущее! Но куда девать историю, английский, физику, балет наконец? Как жаль двухлетних знаний о великолепном Альтаире и лучистой Венере, об искристом, восходящем в июле Сириусе, которого римляне называли Каникула, что значит «собачка»! Что делать с этой захватывающей дух информацией?

В результате Лена Ивакина поступила на факультет журналистики, где, как она надеялась, ей понадобятся и Венера, и генетика, и балет, и даже (это были уж совсем тайные надежды) меткость в стрельбе.

Теперь она заканчивала третий курс. Родители уже смирились, особенно мать, которая понимала, что для замужества профессия та, что надо. Элегантная, престижная, тусовочная. Дочери, тем более поздней, можно. Вот если бы сын такое выбрал… В этом пункте размышлений мать обычно крестилась.

Радостный азарт первых лет учебы прошел. Лена уже видела, что могла бы без проблем бросить университет и начать работать в газете, на телевидении, в журнале, где она периодически печаталась. Так сделали многие ее однокурсники. Было только одно сомнение: все те, кто бросил учебу, устроились довольно успешно, но образования им все равно не хватало, все они иди работали на музыкальных каналах, или делали новости «ни о чем», то бишь о тусовке, или, как ни странно, вели страничку нефтегазовой информации в экономических изданиях. По каким-то неуловимым признакам, то, что они бросили учиться, было слышно в их речи и видно в их статьях.

Лена встречалась со многими из них. Особенно ее поражали те, что уходили в экономические издания. Они смело рассуждали о надвигающемся кризисе, о ста причинах, по которым новый дефолт неизбежен, они даже рассыпали сотни цифр, которые выглядели в их статьях гвоздями, скрепляющими расползающийся текст.

В те дни, когда горела Останкинская телебашня, один из этих парней позвонил ей домой и сказал: «Слушай, мать, мне тут один обзорчик заказали. Не поможешь?» — «Чем?» — удивилась Лена. «Да у тебя, помнится, видеопрокат во дворе?» — «Ну да», — сказала она. «Ты там давно была?» — «Вчера заходила». — «Много народу?» — «Ну, много», — ответила она. «Больше, чем обычно?» — продолжал настаивать бывший сокурсник (кстати, он ушел из университета не сам — его отчислили за неуспеваемость). «Больше», — сказала Лена. «На сколько?» — «Я не считала» — «Ну, примерно, мать!» — обиженно попросил он. Она напрягла память: «Обычно бывает в это время человек пять». — «Так!» — подбодрил он. «А вчера было восемь. Нет, семь!» — вспомнила она. «Ну, мать, спасибо! Выручила ты меня! А то я приболел чего-то. На улицу выходить неохота».