Убийство на ранчо - Рекс Тодхантер Стаут Страница 18

Когда мы все распаковали и разложили по местам, я внес предложение:

– Подробный отчет займет несколько часов, а вы привыкли к более просторному помещению. Моя комната вдвое больше вашей. Можем также перейти в гостиную или на террасу. Вам не понадобится…

– Нет! – отрезал он.

– Нет? Вы не хотите выслушать мой отчет?

– Не здесь. Вечером я никак не мог отогнать от себя ощущение, что нас могут подслушать снаружи через окно или внутри через дверь либо стену. Мы привыкли обсуждать свои дела в звукоизолированной комнате, без лишних ушей. Здесь же… Здесь три женщины, а одна из них врожденная надоеда. Проклятье! Где еще мы можем уединиться?

– Если вы хотите иметь крышу над головой, то нигде. Но я знаю дюжину прелестных местечек для пикника. Кладовая уже, правда, не столь ломится от деликатесов, как месяц назад, но остались еще осетрина, ветчина, вяленая говядина, четыре сорта сыра, а в холодильнике на кухне половина жареной индейки. Температура ручья – в самый раз для пива.

– Далеко?

– От сотни ярдов до ста миль. Смотря что мы выберем. Если отправимся верхом…

Он метнул на меня свирепый взгляд и спросил, где находится кладовая.

Мы вышли в поход почти в одиннадцать, потому что битых двадцать минут Вулф потратил на осмотр содержимого кладовой. К тому же мне надо было предупредить Лили, переобуться и набить рюкзак жратвой. Когда мы проходили по террасе, Диана, развалившаяся в шезлонге, увидела Вулфа и, кокетливо надувшись, сказала, что хотела бы составить нам компанию, но Вулф сдержался и даже не испепелил ее взглядом.

Итак, в четверть четвертого мы сидели на камнях. Остатки ланча, включая три банки из-под пива, уже были в рюкзаке, отчет состоялся, и на все вопросы я дал ответ. Конечно, отчет оказался далеко не полным, поскольку под «полным» подразумевается дословное изложение всех бесед, но существо дела Вулф уразумел, включая имена и фамилии, знакомства и связи. Три молодых деревца терлись сзади о камень Вулфа, и Вулф раз двадцать пытался откинуться назад, чтобы использовать их как опору для спины, но ноги при этом неизменно отрывались от земли и потешно болтались в воздухе, а это его не устраивало. Он сделал очередную попытку, рыкнул: «Гррр», выпрямился, соскользнул с камня и открыл было рот, чтобы заговорить, но что-то за моей спиной отвлекло его. Он поднял руку, вытянул палец и спросил:

– А это что?

Я развернулся. На ветке футах в двадцати от меня сидела крупная серая птица.

– Дикуша, – небрежно сказал я. – Нечто типа тетерева, живущего по принципу: «Мир – земле, добро – дикушам». Если мирно и спокойно приблизиться к ней, то можно поймать ее голыми руками.

– Она вкусная?

– Да. Очень даже.

– Почему тогда их еще всех не переловили?

Я пообещал непременно выяснить. Вулф, держась рукой за дерево, подрыгал обеими ногами, чтобы стряхнуть вниз задравшиеся брючины.

– Я попробую позвонить, – сказал он. – Ты написал, что телефон мисс Роуэн могут прослушивать. Если да, то кто? Шериф или окружной прокурор?

– Шериф.

– Значит, придется поискать другой телефон. Ты знаешь, откуда можно позвонить без опаски?

– Из Лейм-Хорса. В Нью-Йорк? Солу?

– Нет. Мистеру Вейлу.

– Я не упоминал никакого мистера Вейла.

– Этот тот самый генеральный прокурор из Хелены. У меня есть его номер. Он знает, что я здесь. Мистер Макфарланд вчера перезвонил ему по моей просьбе, чтобы предупредить о моем прилете, и я заезжал к нему. Хочу теперь у него кое-что уточнить.

Я надел рюкзак и сказал, что машина будет, вероятно, свободна, а если нет, я могу одолжить машину на ранчо. На обратном пути, поскольку мы с Вулфом теперь были на равных, я мог бы потребовать от него, чтобы он сказал, чего добивается от генерального прокурора, но потом решил не торопить события. Что бы у кого бы он ни спрашивал, это не могло еще больше ухудшить ситуацию.

Возвращение далось Вулфу тяжелее, поскольку пришлось спускаться, а в двух местах склон был крутоват. Однако Вулф вышел из положения с честью. Машина стояла у дома. Я зашел, сбросил рюкзак, разыскал в ящике стола в комнате Вулфа обрывок бумаги с телефонным номером, нашел на террасе у ручья Лили, сказал ей, что у нас дела в Лейм-Хорсе, и спросил, можно ли воспользоваться машиной. Лили разрешила и поинтересовалась, вернемся ли мы к ужину. Я сказал, что да, присовокупив, что мы едем только для того, чтобы позвонить, а кому и зачем – расскажу позже. Выйдя из коттеджа, я обнаружил, что Вулф уже успел забраться в машину – довольно бесцеремонная выходка для гостя – и устроился на переднем сиденье, что меня удивило. В нашем «хероне», когда я за рулем, он неизменно устраивается сзади, где для него сделан специальный ремень, за который он может схватиться, если машина вдруг заупрямится, попытается залезть на бордюр или толкнуть другую машину, вызвавшую у нее неприязнь. Я сел за руль, и мы покатили. Когда мы выезжали на дорогу в самом конце проулка, из-за кочки выскочил зверек и стремглав понесся к кустам.

– Местный заяц? – поинтересовался Вулф.

– Это зависит от того, можно ли лугового кролика назвать зайцем, – ответил я. – Пожалуй, я специально проверю это ради вас. Но они не столь вкусны. – Я лихо объехал обломок скалы. – Человека, телефоном которого мы попытаемся воспользоваться, зовут Вудро Степанян. Как я уже говорил, он один из немногих, кто верит в невиновность Харви.

– Дом культуры. Года три назад ты пожаловался мне, что мистер Степанян пытался заставить тебя прочесть эссе Фрэнсиса Бэкона.

– О, я вижу, вы прихватили вашу память с собой! – восхитился я. – Это может нам пригодиться. – Я притормозил, съезжая в каньон. – Кстати, Степанян захочет поздороваться с вами за руку. И вообще, так здесь принято, поэтому не усугубляйте наши трудности, демонстрируя свои нелепые повадки.

– Я отвергаю все формальности, при которых нужно входить в физический контакт с кем-либо.

– Угу, знаю. Но после всех тягот, что выпали на вашу долю со вчерашнего утра, это уже сущие пустяки.

Вулф поджал губы и повернул голову, чтобы поглядеть на разбегающихся по норам сусликов.

Лейм-Хорс в будний день в четыре часа выгодно отличается от Нью-Йорка в одном отношении: в нем есть куда поставить машину. Хотя субботними вечерами подобные сложности встречаются даже в Лейм-Хорсе. Мы остановились прямо перед входом в Дом культуры. Вулф с минуту озирался по сторонам и лишь потом проследовал за мной. Мы прошли к столу у стены,