Полярный круг - Лиза Марклунд Страница 18

подмышки. Брызги полетели во все стороны, на полу образовалась лужа – Сусанна вытерла ее полотенцем. Мама сто раз говорила ей, чтобы она так не делала: «Полотенце – это не половая тряпка!» Но кому какое дело до обычного полотенца, купленного в супермаркете? Которое к тому же посерело от того, что его выстирали вместе с черным носком? Да-да, стирала-то она, но не она оставила в машине черный носок – привет, Поросенок! К тому же пол совсем не грязный. Она прокатала под мышками роликовым дезодорантом с цветочным запахом и помахала локтями, чтобы влажные пятна поскорее высохли. Мама грохотала на кухне посудой – судя по ее шагам, она набирает в легкие воздуха, чтобы издать утренний клич.

– Хокан, ты поднялся?

Само собой, он еще не встал. Можно было и не спрашивать. Она выскочила из туалета, сжала руку в кулак и заколотила в дверь брата.

– Поросенок, вставай живо!

Бормотание за дверью, жалобное поскрипывание кровати.

Она поспешила обратно в свою комнату, плюхнулась на пуфик перед трюмо. Так, надеть носки – не уродливые «трубки», а настоящие, с пяткой. Поймала себя на том, что сидит, скрючившись, так не годится. Выпрямила спину – для высоких осанка важнее всего. Не пытаться съежиться, это вызывает презрение.

Она увидела свои глаза в зеркале, и страх снова вонзил в сердце когти. Из этой комнаты она давно уже выросла – плакаты с ABBA и Viggen[27] на фоне заката, стопки журналов и книг про Китти на полках, собрание пластинок с песенками из мультиков Диснея. Мама не могла понять, почему она не хочет убрать подальше всю эту ерунду для маленьких девочек, несколько раз предлагала ей свою помощь.

Маме Сусанна не могла объяснить. Проблема в том, что она не может показать, кто она такая, вернее, кем она становится. Единственный шанс за что-то зацепиться – это держаться за прошлое. Она не хочет лгать, не хочет притворяться, но быть откровенной тоже не получится.

Сусанна крепко зажмурилась. Все равно никто ничего не знает, так что плевать.

Широко раскрыла глаза, снова посмотрела на себя, сделала глубокий вдох.

Любовь снаружи не видна, и мысли тоже.

Внизу в кухне мама захлопнула дверь кладовки.

– Сусси, ты будешь какао?

– Нет, спасибо.

Она отыскала тушь – Max Factor, водоустойчивая, самая лучшая. Нанесла довольно много, но не настолько, чтобы тушь скаталась комками. Подводка, серый карандаш – черный слишком резко смотрится на скандинавской коже, затем легкая бирюзовая линия по внутреннему краю нижнего века. Брови – немного серого, просто чтобы подчеркнуть. Она поморгала и оглядела себя в зеркале. На фоне темных подводок ее глаза казались светлее – скорее зелеными, чем карими. Под конец выдавила из тюбика приличную дозу «Клерасила» и нанесла поверх прыщей на лбу. Не толстым слоем, но достаточно. Выдохнула, подождала, пока крем высохнет, тем временем по радио опять стали передавать эти бесконечные новости. Какая-то забастовка или локаут, люди не вышли на работу, посредники, переговоры, профсоюзы – она выключила радио. Затем попудрилась. Не сильно, не настолько, чтобы все это легло панцирем, но достаточно, чтобы красный прыщ у виска стал менее заметен.

– Сусси, будешь жареный тост?

Маме известно, что от хлеба толстеют.

– Нет, спасибо, мама, я скоро приду.

Светло-розовый блеск с запахом клубники, от которого губы слипаются. Волосы вроде ничего. Или все же стоило помыть их вчера вечером? Ах черт! Где у нее сухой шампунь?

– Ты опоздаешь на автобус, Сусанна.

Теперь она стала Сусанна, внизу начали раздражаться. Она посмотрела на часы – на свой Swatch, о, как она обрадовалась, когда открыла пакет с рождественским подарком. Хотя сейчас появились новые модели, куда изящнее, она знала несколько человек, кому купили такие этой весной. Они продавались в магазине Холмгрена в городе, так что все их видели и знали, что у нее старые. Мама носит одни и те же часы с двадцати пяти лет, Certina New Art в золоте, но ведь это неувядающая классика, чего тут сравнивать.

Ну да, она не собирается опаздывать на автобус. Нашла сухой шампунь, вытряхнула немного белой пудры на кожу у основания волос, быстро провела несколько раз щеткой по волосам.

Затем засунула ноги в джинсы, легла на кровать и изо всех сил втянула живот. Ей пришлось использовать щипцы, лежавшие под рукой на тумбочке у кровати, чтобы застегнуть молнию. Так, теперь Fruit of the Lome и джемпер UCLA сверху. Она вытащила свою школьную сумку, сняла фотографию Карины с доски над столом и положила во внутренний карманчик. Нетвердой походкой спустилась вниз по лестнице – джинсы оказались действительно очень узкие.

– Хокан встал?

Мама стояла в прихожей в уличной одежде, держа в руке связку ключей от пасторской канцелярии.

– Я постучала ему в дверь.

Ее взгляд скользнул по лицу и фигуре Сусанны, одобрительный кивок.

– Сегодня обещали девять градусов, – сказала мама.

Сусанна выпрямила спину, мама обратила взгляд в сторону верхнего этажа и набрала воздуха в легкие.

– Хокан!!!

Приглушенный рык в ответ, словно из пещеры:

– ДА!!!

Мама удовлетворенно кивнула и взбила прическу перед зеркалом в прихожей.

– Сусси, у меня сегодня вечером на работе собрание, ты могла бы около шести поставить картошку?

Ну вот, ничего-то она не помнит!

– Мама, у меня «Полярный круг»!

– Ах да! Ну ладно, тогда придется папе, хорошего тебе дня…

– Почему не Хокан? Почему ему всегда удается отвертеться?

Но мама уже вышла на улицу, дверь за ней захлопнулась с громким щелчком. Стало совсем тихо. Поросенок точно не встал.

Сусанна перевела дух. Как хорошо, когда кухня полностью в ее распоряжении. Когда можно самой выбрать в холодильнике, чего бы ей хотелось поесть, какие взять приборы, какую посуду. Маме не нравилось, когда она доставала тарелки от рёрстрандского сервиза, но зачем нужна вся эта посуда, если ею никогда не пользоваться?

Она быстро сделала себе тарелку овсяных хлопьев с кефиром, отрезала кусочек полукопченой колбасы – «толстеют не от мяса, толстеют от соуса». Подумать только, было время, когда она не понимала сексуального подтекста этой пословицы. Уже совсем убегая, она почистила зубы в гостевом туалете пастой Tätt intill – от нее зубы становятся белыми, а дыхание чистым, хотя сама она ярко-красная. Маме это не нравится – на моющихся обоях, куда попали капельки, появились светлые пятна, это явно доказывает, что паста соответствует заявленному: отбеливает все желтое.

Ну вот, осталось принять последнее решение: в результате она остановилась на розовой куртке с подплечниками и светло-коричневых ботинках, потому что сегодня уже почти лето.

Ну ладно,