Андрей Константинов - Решальщики. Раскрутка Страница 19

— Да.

— Деньги отвезешь Бруно. Он уже на низком старте. После того как исполнишь, разрешаю взять неделю отпуска. Ты ведь, кажется, на Мальдивы собирался?

— Ага.

— Вот как раз и съездишь, развеешься. Но сперва надо закончить наше общее дело.

— Хорошо, Пал Андреевич. Я постараюсь.

— Да уж постарайся. Умудрился намусорить — сумей и убрать за собой…

Вологодская область, Шекснинский район. Городок, название которого Купцов никак не мог запомнить, 2 июля 2011 года, сб.

Пыльный солнечный свет робко пробивался в гостиничный номер сквозь в нескольких местах прожженную сигаретой, тоскующую по прачечной штору. Сшитую из столь плотной материи, что весьма ощутимый с утра норд-норд-вест не мог поколебать ее абсолютной статики.

За окном азартно переругивались пернатые. Их визгливый полифонический гундёж, доносившийся через распахнутую форточку, умиротворяюще действовал на человека, привыкшего засыпать и просыпаться исключительно под фоновое скрежетание шмыгающего под окнами общественного и частного транспорта.

Хорошо спалось Купцову в провинциальной глуши. Ох и хорошо!

Впрочем, практика показывает, что после беззакусочного употребления «в одну харю» сорокаградусной жидкости общим количеством в три граненых стакана, мертвецки забудется даже и богатырь, страдающий хроническим расстройством сна.

Ну да любому умиротворению все равно когда-то приходит конец. Опять же, «не всяку кручину заспать можно». А кручинился Купцов, как нетрудно догадаться, по причине случившегося накануне «Ватерлоо», в коем он оказался разбит на голову, не успев даже вступить в само сражение.

Потому и накушался он неприлично на ночь глядя.

Потому-то всю ночь ему и снилась Яна Викторовна в разных, не самых пристойных ситуациях и позах.

Потому-то он и не сразу сообразил, что настойчивое «Леонид Николаевич! Алё!» является не логичным продолжением сна, а раздается вполне себе наяву. Сопровождаясь монотонным постукиванием кулачка в дверь купцовского номера.

— …Леонид Николаевич! Алё!.. Вы там как? Живы?.. Па-адъем!

Купцов, наконец, выпутался из объятий Морфея (вернее — супруги его Марфуши), с усилием приподнял набрякшие веки и удивленно уставился в недвижимую тряпку на окне.

«Кто я? Где я? Какого я?..»

— Инспектор Купцов! Вы меня слышите? Подъем! Солнце уже высоко!

Запоздавшее с побудкой купцовское сознание нехотя шелохнуло мозг, и Леонид в панике подкинулся на одноместной койке.

Жалобно взвизгнула панцирная сетка.

— Яна Викторовна?! — хрипло пробасил, а на деле выдал подобие бельканто Купцов и замотал головой в поисках места ночевки джинсов. — Это вы? Извините я… я был в душе. И не слышал, как вы стучали!.. Одну минутку! Я сейчас.

Он метнулся в угол комнаты, попутно бросив взгляд в зеркало, и… буквально похолодел от увиденного. Потому как рожа там отражалась помятости в высшей степени омерзительной.

— Мы ждем вас в столовой, — раздался в ответ привычно-насмешливый темборок Асеевой. — Через площадь, строго напротив главного входа. Вам заказать что-нибудь?

— Да. Если можно — минералки и кофе.

— Поняла. На мой вкус.

Теперь к насмешливости добавилось еще и легко угадываемое презрение. Или это страдающий Купцов просто принял нежелаемое за действительное?

Зацокали, удаляясь, по коридору звонкие асеевские каблучки. Даже на таком почтительном расстоянии болезненно отдаваясь молоточками-эхом в похмельной голове.

Ну, здравствуй, Утро! Хочешь финик?![14]

Минут через пятнадцать более-менее пришедший в себя после спринтерского отмокания в душе Купцов выполз из гостиницы и аккуратно, стараясь не делать резких движений, поплелся в направлении «строго перед собой». Ориентиром служила припаркованная возле столовки тускло-серая, пожившая «мазда» с надписью по борту «Охранное предприятие „Квадрига“». На этой тачке Купцова с Яной вчера торжественно, хотя и без фанфар, встретили в аэропорту Череповца и переместили к месту временного проживания.

Столовая располагалась на первом этаже мрачноватой расцветки кирпичного двухэтажного домишки, принадлежащего к числу немногих чудом сохранившихся в городке исторических достопримечательностей. По крайней мере на входе, аккурат под аляповатой вывеской «ИП РАГИМОВА. Столовая „Уют“. Еж. с 8-00 до 19–00», красовалась косенькая табличка «Образец здания складского назначения второй половины XIX века, стиль „классицизм“. Охраняется государством».

Возле дома хаотично, словно на пляже, в землю были воткнуты несколько линялых фирменных зонтиков местной пивной компании «Скобарь», пластиковые столы под которыми предназначались для любителей трапезничать на открытом воздухе. Положа руку на сердце, сейчас Купцов с куда большим удовольствием разместился бы под одним из зонтов, рискнув поправить здоровье «скобарем». Тем более что воздух в столовской зале, куда он через минуту вошел, оказался сперт, прогоркл и насквозь прокурен…

По причине утра субботы народу внутри практически не было. Помимо предающихся чревоугодию Асеевой и Володи, в данный момент здесь лакали пивко два местных алкаша да в самом дальнем углу, у окошка, сидел с баночкой псевдоджина стриженный под «полуноль», неприятного вида качок в застиранном спортивном костюме. Такой вот этнографо-культурологический привет из девяностых.

— А вот и Леонид Николаевич!

Накануне зажигавшая в легкомысленной маечке Яна Викторовна сегодня облачилась в брючный костюм, вернувшись к строгому деловому стилю. Невзирая на наличие отсутствия в отеле «Звездочка» привычных бытовых удобств, выглядела она необычайно свежо и благоуханно. В общем, «ажно завидки берут!».

— Здрасте, — хмуро кивнул даме Купцов, усаживаясь, однако, поближе к охраннику. Потому как — амбре.

— Доброе утро. Хотя… Судя по выражению лица, могло быть и подобрее? — не удержалась от шпильки юрисконсультша.

— Нормальное. Привет, Володя.

Леонид обменялся вялым рукопожатием с белобрысым, крепким пареньком в униформе охранного предприятия «Квадрига» и много живее потянулся к бутылке с минералкой. Наблюдавшая за ним Асеева улыбнулась и двинула в его сторону тарелку с желтым квадратом омлета в обрамлении россыпи баночного горошка и двух виньеточно выгнувшихся в процессе варки сосисок.

— Вы бы сперва поели, пока все окончательно не остыло.

— Спасибо, — стараясь не дышать в дамскую сторону, буркнул Купцов и принялся нехотя ковыряться в тарелке.

— Так какой у нас на сегодня будет распорядок дня? — спросил Володя, деловито вынимая из нагрудного кармана форменной куртки маленький блокнотик и огрызок карандаша. Блестящая металлическая пуговица, на которую застегивался карман, сейчас критично болталась на ниточке, грозя оторваться. Так что издалека казалось, будто на груди у него висит миниатюрная медалька. А лежавшая рядом форменная кепка, наподобие «афганки», дополнительно усиливала и без того «героицкий» вид сотрудника «Квадриги».

— А вот как раз это я сейчас и выясню, — Асеева достала из портфельчика мобильник. — Прошу прощения, господа! — Она поднялась, отошла в сторонку и начала негромко общаться по телефону.

Улучив момент, Володя возбужденно заговорил:

— Леонид Николаевич! Тут такое дело! Наши парни этой ночью возле дома Семеновой срисовали «тарасовских». Чего-то они там… короче, нехорошо крутились.

— А «тарасовские», они чьих будут? — осторожно уточнил Купцов, подозревая, что в памяти после вчерашнего могут зиять пустоты.

— Это такая приблатненная команда из Череповца. Они на прежнее заводское руководство работают.

Хвала богам! Пускай и запоздало, но Леонид припомнил вчерашний разговор с местным старшиной «Квадриги» — угрюмым человеком-горой Епифанцевым. В ходе которого, собственно, сам Купцов и порекомендовал Сергею Ильичу выставить к выставленному на продажу дому супруги покойного директора круглосуточный пост охраны. Пущего спокойствия ради.

— Значит, говоришь, «тарасовские»?

— Ага. У нас с ними уже была пара серьезных стычек. До огнестрела, правда, не доходило, но ножи-кастеты свистели… Видите вон того бычка, — охранник кивнул в сторону парня, продолжавшего расслабленно тянуть «ягуара» из баночки. — Есть у меня подозрение, что он как раз из них.

— Так подозрения или все-таки основания?

— Не знаю. Раньше я его не видел. Вот только странно всё это.

— Что именно?

— Он зашел практически следом за нами. И вот уже минут двадцать цедит баночку бабского пойла объемом в 0,33. При его-то габаритах!

— Хм… Да вы, батенька, прям натуральный Ераст Фандорин! — усмехнулся Купцов и опрометчиво мотнул головой.