Алена Белозерская - Стрела, попавшая в тебя Страница 19

Начиная с пятнадцати лет, когда Конрад окончательно утвердился в мысли, что близкие вовсе не нуждаются в нем, он просто озвучивал матери сумму, которую намерен получить от Пер Ноэля, и со своим лучшим другом устраивал настоящий «взрослый» праздник. Альпы и лыжи, Париж и шлюхи, Карибы и травка — веселое было время. Все казалось новым и интересным. Конрад вспомнил, как их с Микки, когда им еще не исполнилось семнадцать, арестовали в аэропорту, обнаружив, что паспорта, которые предоставили парни, поддельные. Они много раз пользовались этими «нужными» документами, снимая номер в отеле, покупая билеты на самолет, выпивку в магазине. Паспорта были неплохого качества, дорого стоили и ни разу не подводили, к тому же все верили, будто парням уже исполнилось двадцать, так как оба выглядели старше своих лет, наверное, оттого, что слишком рано стали взрослыми. Но в тот день некий дотошный таможенник испортил парням праздник, неизвестно каким образом обнаружив подделку.

Когда дед приехал за внуком-аферистом в полицейский участок, Конрад впервые испугался, уж очень злым выглядел старик. Этьен действительно не мелочился, выказывая свой гнев. Тем же вечером Конрад услышал много нелестного о своем характере и умственных способностях, к тому же получил пощечину. Она стала единственной, впредь старик никогда не поднимал руку на младшего внука, в какие бы передряги тот ни попадал, но хлесткий звук удара Конрад помнил до сих пор. После он жаловался лучшему другу на то, что его лишили карманных денег на полгода, и главное, на ни с чем не сравнимое унижение, которое он испытал, видя презрение в глазах деда. И Микки понимал его, будучи таким же отщепенцем в своей семье, как и Конни.

Сын эритрейца[9] — он был огромным черным пятном на белой репутации австрийского аристократа, деда Микки, который не смог принять и тем более полюбить «цветного» мальчишку. Старик умер два месяца назад и, как предсказывал Микки, не оставил ни цента из огромного состояния своему старшему внуку. Родственники даже забыли предупредить «ниггера», так «ласково» называли Микки в кругу семьи, о кончине «плюгавого расиста», так уже сам Микки звал «любимого» деда, о смерти которого узнал из прессы.

Конрад отвлекся от воспоминаний о своей бурной юности. Он не любил возвращаться в прошлое и уж тем более никогда не занимался анализом произошедшего с ним, считая это ненужной тратой времени. Ушедшего не вернуть, ошибок не исправить, поэтому бесполезная самокритика и глупые раскопки залежей памяти не могли принести ничего хорошего. К тому же Конрад ни о чем не жалел, следовательно, ни в чем себя не упрекал. Обстоятельства складывались так, что иное поведение было бы губительным для него. Значит, все, что он делал, было правильным. Обычно на этой мысли Конрад заканчивал размышления о прошлом. Душа пребывала в спокойствии, настроение было ровным, уверенность непоколебимой. Но сегодня все пошло не по плану: чувства вышли из-под контроля, и он не мог справиться с охватившим его волнением.

Показная мишура города раздражала. Яркие огни, гирлянды, празднично украшенные деревья — все это сводило с ума. Прищурившись, Конрад наблюдал из окна машины за людьми, такими мерзко позитивными и необоснованно веселыми, чувствуя, как закипает изнутри. В Рождество все люди выглядят одинаково: рты улыбаются, в глазах светится надежда, душа ожидает волшебства. «Чуда не произойдет, — усмехался Конрад, рассматривая незнакомые лица. — Не обольщайтесь, идиоты, скоро магия праздника испарится, и вы снова превратитесь в невротиков, загнанных жизнью в угол». Мысленно пожелав прохожим всего самого плохого, старости, бедности и болезней, он вдруг почувствовал облегчение, а после и вовсе радостно улыбнулся, вспомнив о Полине.

Встреча с ней была неожиданной, но очень подняла настроение. Конрад любил приводить людей в смятение, наслаждался растерянностью на их лицах, смеялся, когда они начинали нервничать, говорили глупости и совершали неразумные поступки. Полина не была исключением. Она испугалась, увидев его, ведь он застал ее в очень интимный момент тоски по прошлому, потом начала защищаться по-женски наивно и смешно. Прокрутив в голове их короткий разговор, большую часть которого заняли взаимные насмешки, Конрад отчетливо воспроизвел в памяти лицо Полины и усмехнулся. Она невероятно привлекала его, но даже под пытками он ни за что не признался бы об этом вслух. Огромные серые глаза пленяли, губы призывали к поцелую, тонкое тело хотелось обнять и не отпускать от себя ни на мгновение. Полина была нежной, но страстной, что вызывало особое влечение.

Конрад редко встречал женщин, в которых сочетались бы эти два качества. Чаще всего, когда природа награждала девушку нежностью, она отнимала у нее чувственность. Девушка была ласковой, покорной, хрупкой, слабой и пресной. В таких полностью отсутствовал огонь, присущий страстным женщинам, которые, в свою очередь, были лишены мягкости, пугали жесткостью и силой духа. А вот сочетание подобных контрастных качеств было настолько редким, что приводило в смятение и, разумеется, вызывало желание обладать этой необычной, ни на кого не похожей особой. Гармония силы и слабости в женщине, не сомневался Конрад, всегда будет привлекать мужчин, его в том числе. Но эти дамы несут в себе страшную опасность, ибо сначала ими увлекаешься, после незаметно растворяешься в них, а в итоге лишаешься контроля над собой, так как любовь становится настолько сильной, что затмевает все остальные чувства, заставляя терять голову. Конрад был свидетелем трансформации, когда мужчина утрачивал присущую ему мудрость и превращался в неразумное существо, которым руководили гнев и ревность. Это пугало его, заставляло сторониться умных, красивых и женственных особ, но все же он восхищался ими. К счастью, подобные женщины были исключением, нежели правилом. К несчастью, Конрад был знаком с двумя такими «экземплярами». Первой являлась Полина, вызывающая страстное физическое желание. Второй была ее белокурая подруга, нежная, но твердая, как кремень. Они обладали схожими характерами, но вместе с тем явно отличались друг от друга. Конрад мог с легкостью предсказать поведение Полины, так как все ее действия были проникнуты любовью к близким и желанием их защитить. Однако столь благородные мотивы одновременно являлись слабым местом Полины. Она превращалась в тигрицу, защищая своих родных, но вместе с тем никогда не теряла присущую ей мягкость и способность к состраданию. В этом и заключалась ее главная ошибка, считал Конрад, так как жалость делает человека слабым, а снисходительность, как следствие душевной мягкости, и вовсе приводит к плачевным последствиям. Именно поэтому Полина столько раз проигрывала в жизни и еще не раз проиграет, так как ничему не научилась. Тоня также была готова на многое ради любимых, но она кардинально отличалась от подруги одним качеством, которое пугало и завораживало Конрада. За томной поволокой глаз, легкой улыбкой, плавными движениями тела и теплым голосом скрывалось крайне суровое сердце. Конрад был не только свидетелем, но и исполнителем заказа мадемуазель Арлановой, которая, не колеблясь, приговорила к смерти двух людей, только бы сохранить жизнь Полины. Эта дама, так же как и ее подруга, преследовала благородные мотивы, защищая своих любимых, но, в отличие от Полины, Тоня умела отключать жалость и быстро принимала жесткие решения, что делало ее сильным и очень опасным противником. Именно поэтому «воевать» с Полиной, мягкой, душевной, а потому неопасной, было забавно, а с Тоней, твердой в своей безжалостности, — страшно.

— Мсье Адлер, мы приехали, — послышался голос водителя, который быстро вернул в реальный мир, избавив от тягостных и одновременно приятных размышлений.

— Спасибо, на сегодня вы свободны, — Конрад вышел из машины и с шумом вдохнул холодный воздух. — Заберите меня завтра в десять, — добавил он, обращаясь к охраннику, и посмотрел на верхний этаж дома, где находилась квартира, которую Люк подарил ему два месяца назад.

Ремонт в ней закончился недавно, и лишь позавчера привезли последнюю мебель, поэтому Конрад еще не успел привыкнуть к своему новому дому. К тому же такое понятие, как «родное гнездо», было ему незнакомо, ведь он никогда не имел личной собственности и тем более не прирастал к какому-либо месту корнями. Вся жизнь Конрада прошла «в пути», и подобное положение вещей его вполне устраивало. Но, видимо, пришло время остановиться и понять, что это такое — жить долго в одном городе.

Внимательно разглядывая окна квартиры и прислушиваясь к своим ощущениям, он тихо вздохнул, удивленный тем, что испытывает радость, возвращаясь домой. К тому же в гостиной горел свет, а это означало лишь одно — его ждут. Уже направляясь ко входу, он остановился, с любопытством проследив за машиной, медленно припарковавшейся на небольшой стоянке перед домом. Дверца с водительской стороны открылась, и на улицу выскочил высокий мужчина в изящном пальто, выгодно подчеркивающем его атлетическую фигуру. Колючий взгляд его на секунду задержался на Конраде, он пристально оценил окружающую обстановку и лишь после этого сделал шаг к задней дверце автомобиля и открыл ее. Из машины вышел Люк, отдал тихие указания, затем быстро направился к Конраду.