Роман Каретников - Черный диггер Страница 19

Но "браунинг", падло, сделал всего два выстрела, после чего сухо клацнул, показывая, что закончились патроны.

Однако пуля как была дурой, так ею и осталась. Стреляя прицельно, обычно мажешь, а стреляя наугад... Мажешь тоже. Но только не в этот раз. После последнего выстрела сзади раздался полувскрик-полувздох и послышался шум падающего тела. Которому из них не повезло, Сергей интересоваться не стал. Вместо этого они с поляком наддали ходу. Стрелять по ним перестали, по крайней мере на какое-то время. На всех парах беглецы завернули за угол и выскочили на территорию рынка. Сергей автоматически двинулся вправо, туда, откуда прибежал, рассчитывая, что им легче будет затеряться, когда они доберутся до железной дороги.

- Не туда! - бросил ему Войцех Казимирович, поворачивая налево. Свою трость он держал перед собой, по горизонтали, скованными руками, отчего был похож на всадника, скачущего на лошади, вернее, на то, каким его изображают дети. Если бы он еще двигался вприпрыжку - сходство было бы идеальным.

Сергей не стал спорить с завхозом и доверился ему. В конце концов, он здесь был коренным жителем. Главное - побыстрее убраться. В любую секунду из переулка выскочит уцелевший преследователь. А им даже отстреливаться нечем. Разве что бросить в него "браунингом".

- Быстрее! - поторопил Крутина старик, устремляясь меж крытых рядов к белеющему зданию общественного туалета. Сергей наддал ходу. Ощущение опасности служило прекрасным стимулятором. Тело забыло об усталости, ноги не болели, мышцы работали как надо, легкие тоже. Адреналин, знаете ли...

Решетчатая ограда рынка заканчивалась у туалета небольшим просветом, через который свободно проходила человеческая фигура. Войцех Казимирович нырнул туда, перехватив трость наподобие копья. Сергей последовал за ним. Они оказались на одной из привокзальных улиц, почти полностью погруженной в темноту. Придорожные фонари горели через один, скупо освещая пространство перед собой. Никаких признаков милиции. Ни шума машин ничего. То ли им еще ничего не было известно, то ли они просто не спешили. Мало ли! Стреляют? Ну, стреляют. Пусть стреляют друг в друга. Мы потом подъедем, стрельнем в оставшихся.

Убедившись, что все в порядке, Войцех Казимирович перебежал через дорогу, Крутин следовал рядом, не отставая, и они свернули в довольно широкий переулок, который вел, если Сергей правильно ориентировался, к хлебозаводу. В конце переулка, где царила полная тьма, они опять остановились проверить, что творится позади. Все .было тихо. За ними никто не гнался. Ни милицейских сирен, ни шума голосов. Ничего. Тишь. Как будто они в городе мертвых. Впрочем, подозрения, что это действительно так и есть, зрели у Сергея давно.

Организм отозвался на отсутствие опасности своими обычными жалобами. Ноги вдруг сразу загудели, колени принялись мелко дрожать. Воздух рывками заходил туда-сюда. Легкие хрипели, как продырявленные кузнечные мехи. Странно, старик, несмотря на возраст, захекался гораздо меньше Крутина. "Хотя ему ведь не пришлось выдерживать такие нагрузки, как мне сегодня", - подумал Сергей.

Войцех Казимирович подождал, пока Крутин отдышится, и взмахом трости указал направление.

- Пойдем, Сережа. Мне кажется, нам не следует здесь задерживаться.

Надо же! Старик умнел прямо на глазах! Сергей обнаружил, что до сих пор держит "браунинг" в правой руке. Выбросить! Крутин секунду поколебался, затем сунул его в карман. Выбросить он всегда успеет. А наказание за незаконное ношение оружия его, признаться, не очень страшило. В случае, если их поймают, последствия будут куда более печальными.

- Ну что, Войцех Казимирович, - спросил Сергей, - теперь вы убедились?

- Не знаю, - ответил он, повернулся и зашагал вверх по улице. Крутин двинулся следом. - Не знаю, - повторил старик. - Абсурд какой-то.

- Наоборот, - сказал Сергей, - это норма. Они быстро действуют, когда хотят чего-то добиться. А вот прятаться от этого, как страус, закрывать глаза раз я никого не вижу, значит, и меня никто не видит, - это абсурд.

- Но как они могли за такое время...

- Да запросто. Вы посчитайте, сколько мы ехали обратно. А если кто-то из них там, в электричке, очухался быстрее, чем следовало, и связался с городом? Я думаю, по крайней мере у одного из них должен был быть мобильник. А там уже дело техники. Пассажиров опрашивают в связи с разбойным нападением. Нас наверняка выдадут за бандитов, промышляющих в пригородных поездах. Пассажиры быстро вспомнят все, что вы говорили. На то, чтобы установить ваш адрес, много времени не надо, и...

Сергей запнулся.

- Кстати, а почему вы живете там, на вокзале? Я понимаю, квартирный вопрос и все такое. Но неужели ваше начальство не могло подыскать вам что-нибудь в самом интернате?

Старик сокрушенно вздохнул, покачивая головой:

- Ох, Сережа, Сережа, просто ужас, до чего у вас все перемешалось в голове.

- Не понял.

- Я вам объясню. Чуть позже. Когда придем на место.

- На место? Один раз вы нас уже привели. Что теперь? Кто-нибудь из ваших знакомых?

- Да, - коротко ответил старик.

- Войцех Казимирович, вы неисправимы...

- Успокойтесь, Сережа. Дело в том, что у меня очень много знакомых. Чтобы проверить их всех, и ночи не хватит. И, кроме того, все они обладают бесценным качеством - отсутствием прописки, что, согласитесь, сейчас нам на руку.

- Они что, бомжи?

Старик величественно вскинул голову:

- Это люди, отвергнутые обществом либо сами отвергающие его.

- Ну, так я же и говорю - бомжи. Откуда только у вас, Войцех Ка...

Сергей замолчал на полуслове. До него начало потихоньку доходить. Боже! Идиот. Кретин, пальцем деланный. Это же надо так купиться. Завхоз... Интернат... Мама, какой он дурак! Крутина подвел стереотип мышления. Вы только не смейтесь, сами, наверное, лопухнулись бы. Вот вы попробуйте, представьте себе. Ну, что, готовы? Собрались? Раз, два, три... Бомж! Что получается? Грязное, зачу-ханное существо, неопределенного возраста, в ватнике, роющееся в мусорном баке, всегда полу- или совершенно пьяное и источающее вокруг себя запах, от которого шарахаются даже бродячие собаки. Верно? Вот и у Сергея так же. А зав... тьфу ты, Войцех Казимирович под этот типаж совсем не подходил. Так что купиться на его рассказики, как два пальца... Это же надо придумать, а? Заведующий посылает завхоза собирать по поездам милостыню на нужды интерната!

- Гм, гм, - Крутин прочистил горло. - Войцех Казимирович, вы не подумайте, что...

- Я и не думаю, Сережа. Просто я живу по выработанным для себя законам, поскольку законы нашего общества меня не устраивают.

Что ж, в этом был свой резон. Не можешь изменить общество, либо изменись сам, либо плюнь на него. Поляк выбрал второе. Кто может его осудить за это?

Улица, по которой они шли, была абсолютно пустынной. Лишь кое-где светились окна в невысоких трехэтаж-ках да изредка попадались скупо освещенные витрины маленьких магазинчиков.

По мере того как Сергей с Войцехом Казимировичем продвигались вперед, дома становились все ниже и ниже, пока сплошняком не пошли приземистые частные халупы, прилепленные почти вплотную друг к другу. Здесь начинался железнодорожный поселок Липовка, прозванный в народе Парагваем. Многие из жителей Парагвая в последние годы остались без работы, и поселок ветшал, хирея прямо на глазах.

Сергей заметил, что, ведя его к намеченной цели, Войцех Казимирович постоянно забирал влево так, что они описывали широкую дугу с центром где-то возле железнодорожной станции.

- Что, возвращаемся назад на вокзал? - спросил Крутин.

- Наоборот, - ответил поляк, - у нас получается так, что мы практически выйдем из города.

- И там тоже живут люди?

- Люди, Сережа, живут везде. За свою жизнь я убедился, что найти место, свободное от людей, практически невозможно. Поэтому-то, наверное, и пропали отшельники. Раньше им с этим было полегче.

Улица окончилась крутым спуском. Здесь же заканчивались и границы Парагвая. Дальше начинались дикие места. Они спустились вниз и вышли к железнодорожной насыпи.

Луна была полной и светила во всю мощь своим загробным светом. Нельзя сказать, что можно было читать, но на месте ориентироваться - вполне.

В конце концов они оказались перед небольшой речушкой, одним из притоков местной Серебрянки, через которую был переброшен мост. Им пришлось вскарабкаться по насыпи наверх, перейти его и там уже опять спуститься вниз, к реке.

Войцех Казимирович двигался первым. Гравий осыпался под подошвами его башмаков, но старик благополучно одолел спуск и остановился, поджидая Сергея.

Когда тот оказался рядом, поляк шагнул вперед, туда, где находились опоры моста.

- Собственно, я не совсем уверен, что это именно здесь, - пробормотал он.

Между опорами рос густой кустарник. Старик начал протискиваться туда левым плечом вперед, помогая себе скованными руками. Под мостом было темно и почти ничего не видно, поэтому Сергей судил о происходящем скорее на слух.