Кирилл Казанцев - Золотой грех Страница 19

— Ну-ну, говорите. Раз пришли, значит, надо говорить.

— Нежить какая-то завелась у нас в лесу, — выпалила женщина, как будто в омут головой кинулась. И смотрела она в глаза участкового со страхом, видимо, боясь увидеть в них иронию, а то и что похуже.

— Говорите, говорите, — закивал участковый.

— Позавчера внучка, на лето мне ее привозят, Таськой зовут, девять лет ей всего, позавчера она выходила вечером половики вытряхивать. Помощница растет, хорошая девочка… Вышла, а когда вернулась, то рассказывает, что вроде на задах медведя видела. Ну, или медвежонка. Кто-то там темный возился. Я-то вышла, конечно, посмотрела. Вдруг правда, у нас ведь бывает в сухие годы, что ходит в деревню всякое зверье. Особенно до курятников охочие. А вот медведи — эти редко. Эти когда случайно забредут или когда молодой да любопытный.

— И что, был медведь?

— Не увидела, — сокрушенно всплеснула руками женщина. — Я к соседу, к Кольке. Так мол и так. Не видал, не слыхал ли, а то, может, с ружьем-то сходить, пугнуть. Я ж понимаю, что стрелять нельзя, запрещено вроде как. А Колька ржет. Он говорит, что медведей у нас в округе уж лет десять как никто не видал. Ну, почесали языками и по домам. А вчера…

Женщина снова закачала головой, но теперь в ее глазах появился страх. И участковый сделал себе пометку связаться с Охотинспекцией и Управлением лесного хозяйства. Может, и вправду популяция медведей увеличилась, стали они к жилью чаще подходить. Женщина посмотрела, как он быстро пишет в рабочем журнале, и солидно кивнула. Факт, что участковый что-то записывает, внушал уверенность, что ее не сочтут старой болтушкой.

— Ну-ну, что вчера Алевтина Васильевна?

— А вчера внучка напугалась так, что заикалась весь вечер и спать одна не могла. Я ж теперь не знаю, как и родителям ее предъявлять. А если она так и останется заикой?

— Что, медведь? В самом деле?

— Какой медведь! — Женщина мгновенно понизила голос, а ее рука дернулась, как будто хотела перекрестить лоб. — Оборотень… или леший. Говорят, это к беде, если леший к жилью приходит. А может, мертвец в лесу, вот он и просит его убрать. Похоронить.

— Подождите, — попытался рассмеяться участковый, — какой леший! Что девочка видела?

— Так вот я и говорю, пусть она сама вам расскажет. Мы тут с соседками пришли, она в коридоре. Страшно-то всем, кто на окраине живет.

Колотухин вздохнул, понимая, что это дело добром не закончится. Он кивнул, разрешая позвать девочку. Женщина вскочила, подошла к двери, открыла ее, и сразу пространство за дверью наполнилось громким взволнованным шепотом. Как будто там кто-то раздразнил пчелиный улей.

Вошедшая девочка оказалась худенькой, высокой для своего возраста, с расцарапанными коленями и светленькими волосиками, заплетенными в две косички. Она смотрела по сторонам с интересом и не выглядела испуганной. Правая ручонка девочки теребила большой дверной ключ, висевший на шее на широкой грязной ленте.

— Здрасьте, — громко поздоровалась девочка, повинуясь тычку женщины в плечо.

— Как тебя зовут? — спросил участковый.

— Тася! Таисия! — уверенно заявила девочка.

— Ну-ка, расскажи, что ты там вчера видела? — велел участковый.

— Давай, рассказывай, рассказывай, — громко зашептала женщина.

— А че рассказывать. Я вышла курей запереть… Баба Аля просила. Вышла, а он большой такой, черный, через соседский забор пытается перелезть. А потом меня увидел, глазищами блеснул, и в траву. Только я его и видела.

Пришлось устраивать вместе с бабушкой перекрестный допрос. Девочка все время отвлекалась и никак не выглядела перепуганной до смерти. Правда, Алевтина Васильевна заявила, что дети быстро отходят. Это у них от возбуждения и с испугу так бывает, а потом проходит. Тем не менее, слова за слово, выяснилось, что это большое и черное было похоже на человека. И одеты на нем были не фуфайка и черная шапка с козырьком (участковый подумал было на беглых заключенных из соседней колонии, но подобных ориентировок пока не было). Что одето было на неизвестном, если это и был человек, девочка так и не смогла объяснить, а вот лицо, по ее словам, было черное и глаза блеснули не отраженным светом, как, скажем, у кошки, а черным. А голова у него была большая, черная, лохматая. Как у лешего! А по фигуре он был похож на человека.

Колотухин вспомнил, как они с пацанами и девчонками в детстве сидели на бревнах после вечерней зари и рассказывали «страшилки». Было до сладости страшно, но никакого ужаса и бессонных ночей. Обычное детское развлечение. И тут попахивало тем же — какой-то детской «страшилкой». Сказки не сказки, а участковому следовало подумать о том, что в селе мог появиться вор в черной маске, если это был человек. И не дай бог какой-нибудь убийца-маньяк или педофил.

Через полчаса Алевтина Васильевна с внучкой Тасей и соседи из дома, что стоял ближе к лесу, топтались в том месте, где, по мнению девочки, и пытался перелезть через забор «леший». Остальную делегацию перепуганных селян, что пришли к нему вместе с Алевтиной Васильевной, участковый решительно отправил по домам.

Соседи, молодые мужчина и женщина, как раз занимались ремонтом в доме, и им было не до детских шалостей. Они отмывали следы побелки, во дворе был развешен для просушки полиэтилен, которым они накрывали мебель в доме. Ничего похожего на зверей или оборотней они не видели и не слышали, никаких следов проникновения на участок не находили, ничего у них не пропадало. А дети, дело известное, всегда что-то выдумывают. И тут они увидели…

Одна вертикальная рейка на заборе была сломана в самом верху. И место слома было светлое, свежее. И на изломе рейки висел пучок чего-то, что очень было похоже на клок шерсти. Участковый наклонился пониже и стал рассматривать. Точно, не показалось. На древесине имелось темное, немного смазанное пятнышко. И очень оно было похоже на пятнышко крови.

Под хмурыми взглядами притихших сельчан участковый аккуратно положил в носовой платок волосы, снятые с забора, потом складным ножом отломил кусок древесины со следами крови и тоже положил в платок. Убрав улики в карман куртки, он строго распорядился держать язык за зубами и не разводить паники. Он отправит в отделение полиции на экспертизу следы, оставленные неизвестным животным, и даст ответ через неделю. А до этого… и вообще! Детям в темное время суток на улице делать нечего.

Колотухин шел к себе в участковый пункт, сдерживая улыбку. Ну, ясно же, что одна из местных собак пыталась перемахнуть через забор. А может, и волк забежал из леса. Вот и блеснули глаза. А то, что черный был, так в поздние сумерки все кажется черным. Интересно пройтись бы по селу и посмотреть на собак. Есть тут у кого большая собаченция с длинной черной шерстью?

Когда Борисову позвонил майор Коваль, то он заподозрил в голосе местного сыщика некое торжество. Что-то Вячеслав Андреевич нарыл, решил Борисов, направляясь к зданию гостиницы. Даже факт того, что Коваль сразу предложил приехать в гостиницу к Борисову, говорил о многом.

Они встретились у самого номера, когда Борисов, поигрывая ключами, шел по коридору. Коваль быстрым шагом взбежал за ним следом по лестнице, размахивая толстой папкой. Обменявшись взглядами, они друг за другом без лишних церемоний вошли в номер. И только здесь майор с усмешкой протянул московскому гостю папку.

— Меня за такие вещи по головке не погладят, так что уж не подведите.

— Что здесь?

— Здесь ксерокопии материалов одного уголовного дела. Я мог бы вас пригласить к себе в кабинет, и там бы вы читали все это сколько угодно. Но раз вы сами такую секретность установили, то довольствуйтесь тем, что я по своему разумению вам скопировал. Уговор — завтра все мне вернуть. За вами, конечно, сильные люди стоят в Москве, но рисковать погонами мне не хочется. Лучше уж я сам все уничтожу.

— А в другом виде этого нет? — почесал нос Борисов.

— А в другом виде тогда еще ничего не было. Только бумага. Это дело двадцатипятилетней давности.

— Та-ак, — догадался Борисов, — дела юности Давыдова.

— Почитайте, почитайте. Лучше один раз увидеть, чем мое мнение выслушивать, правда?

— Хорошо, Вячеслав Андреевич. — Борисов протянул руку майору. — Когда вернуть вам все это?

— В половине восьмого утра я к вам заеду и сам заберу. Устроит?

— Вполне.

Борисов проводил майора до двери, запер ее на ключ и уселся в кресле. Хотелось есть, пить, хотелось принять душ, но нетерпение одолевало. Вот хитрый Коваль! Заинтриговал, как девушку.

В папке оказались листы бумаги, многие из которых были темными, почти черными по краям. Копировали прямо из «Дела», не раскрепляя листов. Отсюда и чернота на перегибах бумаги, когда папку совали прямо под крышку ксерокса. Часть листов была скреплена степлером. Наверное, листы были из отдельных томов дела. И он погрузился в чтение.