Анна Данилова - Красивая, богатая, мертвая… Страница 19

– Сережа, ты действительно считаешь, что это мог быть Родионов?

– Лиза, я понимаю твои чувства, ты переживаешь и все такое… А теперь представь себе, что я не прав и что Родионов не при делах, а вот убийца, который находится сейчас на свободе и замер в ожидании, что же мы будем предпринимать дальше, кого подозревать и судить, не такой уж и дурак…

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что пусть этот убийца и дальше продолжает думать, что мы подозреваем Родионова. Если мы его сейчас выпустим, то убийца забеспокоится и тогда уж точно подкинет ему пару-тройку неопровержимых улик…

– Сережа, да ты вообще соображаешь, что говоришь! Значит, ты и сам понимаешь, что это не Дима, но все равно будешь продолжать держать его в изоляторе? Ты подумал о том, какая это для него душевная травма? Сначала он узнает, что его девушка изменяет ему с Тумановым, о том, что все его знакомые (предположим, она так сказала) в курсе их отношений, потом эту девушку убивают, и это убийство вешают на него! Да он нормальный, душевный и совестливый человек, он не заслуживает такого к себе отношения! Возможно, на свободе он и вспомнит что-то, поможет следствию…

Последнюю фразу она сказала сгоряча, понимая, что уж такого точно не может случиться. Однако на Мирошкина эти слова произвели какое-то магическое действие.

– Думаешь? Вспомнит? Может, ты и права… Хорошо, я его отпущу. Но надо сделать так, чтобы сокамерники, с которыми он сейчас сидит, знали, будто его уже отправили по этапу, на зону…

– Сережа, ты прелесть! Я и сама хотела тебе это предложить, но не посмела…

– Ох, Лиза, не посмела… Да кто тебе поверит? Но ты должна спрятать его.

– Не вопрос! У Глаши и поселится! И ни одна душа об этом не узнает!

– Ну, тогда ждите его с Глашей сегодня, в девять вечера, на пятом километре, ты знаешь, где это…

– Еще бы не знать, мы же там с тобой уже однажды обменивались нашими «клиентами»…

– Да, помню я это дело. Ты мне тогда здорово помогла. Твой клиент и предположить не мог, что ты его сдаешь с потрохами…

– Поменьше бы таких клиентов… Убил жену, дочь и пришел ко мне, мол, спаси… Думал, что я не разберусь, все решил повесить на собственного сына, гад…

– А ты, когда передавала его нам, не боялась, что когда он выйдет…

– Я нормальный человек, Сережа, как и ты. Боялась, конечно. Но бог спас тогда меня, он сам, как ты помнишь, умер в камере…

– Или ему помогли.

– Да уж… Зато сняли подозрение с его сына, он теперь человеком стал, в правительстве области работает… Поздравляет меня со всеми праздниками, присылает цветы, а Глафире – конфеты… Хорошо, значит, сегодня вечером на пятом километре. Постой, мы обо всем с тобой поговорили, но ты так и не рассказал мне толком о том, что еще интересного нашел в распечатке звонков Ирины.

– Вот веришь? Ничего интересного. В основном она общалась с Дмитрием, звонила Рите Мусинец, редко – Илье Туманову, да еще у нее несколько коротких разговоров с человеком по имени Михаил Семенович Кравченко.

– И кто же это?

– Выясним. Да, мы проверили Салову, домработницу твоего подопечного. Тем вечером она действительно была дома, с детьми. Это подтвердили ее домашние и соседка, которой она помогала шить какой-то там фартук… А у соседки полный дом детей, муж…

– Хорошо. Спасибо тебе, Сережа!

Глава 13

18 июня 2011 г.

– Ты чего такая кислая-то, дурочка?! – Валентина почти влетела в комнату Ольги, глаза ее горели. Она потирала ладони. – Твоей сестрицы больше нет! Ты – богатая дама! Вот теперь и посмотришь, как это – жить с деньгами!

– Валя, пожалуйста, не надо!

– А чего я такого сказала? Разве ты не хотела ее смерти?

– Валя!

– Молчу-молчу… Надеюсь, ты ничего этой толстухе лишнего не рассказала? Ничего не перепутала?

– Не знаю, правильно я сделала или нет… Понимаешь, я подумала, что если расскажу ей всю правду, ну, как у нас все получилось с квартирой и вообще, о ссоре, то она точно решит, будто это я все сделала. Ну, ты понимаешь. Поэтому я все перевернула…

– Что перевернула? – нахмурилась Валентина. – Ну-ка, расскажи мне все!

– Понимаешь, первое, о чем она меня спросила: когда я в последний раз виделась с сестрой. И я ей ответила, что лет пять тому назад. Конечно же, она поинтересовалась, почему мы не виделись, не поссорились ли мы… Короче, я сказала ей, что это не я, а Ирина продала нашу квартиру и что тот Исаковских – ее любовник, это он все провернул, что я – жертва, понимаешь?

– Ба, да ты дура! То есть будто это не она поссорилась с тобой, а ты с ней! Вот уж точно все перевернула!

– Да подожди…

И Ольга пересказала во всех подробностях свой разговор с Глафирой.

– Говорю же – полная дура! Эта баба – помощница адвоката, а они, эти адвокаты, в любую дырку пролезут! Они же легко смогут поднять документы и обнаружат, что та, другая подпись – фальшивая! Ну, которую та аферистка поставила вместо Ирины…

– И что? – Ольга вся сжалась под колючим и злым взглядом Валентины. – Теперь они меня будут подозревать?

– Знаешь, – лицо Валентины вдруг изменилось, стало приторно-веселым, добродушным, – а ты не обращай ни на что внимания. Улик у них никаких нет, про то, что было в твоей голове и душе все это время, что ты завидовала своей сестре…

– Валя, я не завидовала!

– Оля, побойся бога, кого ты хочешь обмануть? Меня? Себя? Меня-то ты, как и кого другого, еще можешь обмануть, но только не себя. Поверь мне. Ты ее ненавидела, и правильно делала. Да она была сука страшная…

– Валя, прекрати так отзываться о моей сестре!

– А… Вот ты как заговорила… Конечно, мы теперь богатые наследницы, мы теперь и покричать можем на какую-то там Валю… Да кто такая теперь Валя? Так, никто. Посторонняя. Вот Ирина – она была святая, точно, ну просто икона! Мы теперь на нее, оставившую нам миллионы, молиться будем. А меня можно и побоку, так?

– Валя, успокойся, пожалуйста, прошу тебя! Ты же знаешь, я тебя не оставлю, думаешь, я забыла, как ты помогла мне? Да если бы не ты, меня бы уже, наверное, в живых не было.

– Запомни, Оля, я не злопамятная, просто у меня память хорошая… – как-то странно произнесла Валентина, поднимаясь и собираясь уже выйти из комнаты. – И я все помню… Про то, какие варианты мы с тобой обсуждали: отравить ли ядом твою сестричку, облить ли ей лицо серной кислотой… Помнится даже, остановились мы на крысином яде… У меня в кладовке вон сколько хранится в банке… Но ты выбрала другой, более оригинальный способ, не так ли? Что ж, главное, чтобы все тебе сошло с рук…

– Валентина, прекрати!!! Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Все будет хорошо, я тебе обещаю. Насколько я понимаю, должно пройти какое-то время, чтобы уладились все формальности, чтобы я смогла вступить в права наследства, так?

– И про это мы с тобой тоже говорили, – каким-то обиженным тоном произнесла Валентина.

– Скажи, – Ольга вдруг вскочила и обняла подругу, прижалась к ней, – я когда-нибудь хоть чем-то дала тебе повод усомниться в моей дружбе? Ну, ответь мне, только честно? А… В том-то и дело, что нет. Да, конечно, у меня и характер изменился с тех самых пор, как по моей жизни танком прошелся этот Борис. Что-то сломалось во мне. Да еще и жить было негде. Про сестренку мою ты сама все знаешь… Повторю в тысячный раз, Валя, если бы не ты, не дожила бы я до сегодняшнего дня. Но сейчас, когда в моей жизни произошли такие изменения, конечно, все будет иначе, все… Но только не мое отношение к тебе. Если ты пожелаешь, мы и поселимся вместе в Ириной квартире, ты же видела, какая это квартира… Сказка! Будем есть все, что захотим, не станем экономить. Наряды разные покупать. У нас будут самые дорогие шампуни, кремы… Путешествовать станем! Если кто заболеет, нас будут лечить самые хорошие врачи. Вот что такое деньги! И жаль, что я в свое время так осуждала сестру за то, что она на первое место ставила деньги. Она была умнее меня… Она понимала, что за деньги можно купить даже любимого человека.

– Это ты о ком?

– О том, что моя сестра, даже позволив своему Илюше жениться на другой, все равно была с ним, она давала ему деньги и знала, что он никогда ее не бросит, что они будут вместе… А я… Что натворила я? Связалась с аферистом, возомнила себя любимой, поверила ему… И где только были мои глаза? Мои мозги? Спрашивается, что во мне такого особенного? Не очень-то и красивая…

– Так, Оля, хватит, – уже совсем успокоившись, теплым миролюбивым тоном сказала Валентина, обнимая Олю как маленькую девочку и гладя ее по голове. – Хватит вспоминать всю эту историю и своего Исаковского…

– Исаковских, – поправила ее Ольга.

– Это уже неважно. Хватит заниматься самоистязанием. Это ты сейчас считаешь, что некрасива, что тебя не за что любить. Просто ты в последнее время сильно болела, перестала ухаживать за собой, тебе важно было выздороветь и пойти куда-нибудь работать. Но теперь, когда ты, можно сказать, поправилась и все проблемы остались позади, кто помешает тебе привести себя в порядок? И масочки питательные будем делать, и витамины пить, и на свежем воздухе гулять, и к парикмахеру хорошему сходим, прическу сделаем, маникюр… полы больше не будешь мыть, наймешь прислугу…