Павел Шестаков - Через лабиринт Страница 19

- Простите, женщина эта на Лермонтовской живет?

- На Лермонтовской. Интересно. Вы знаете?

Вадим почувствовал себя ловчим.

- Я вас там видел. Случайно.

- Случайно?

Вадиму стало не по себе.

- Я видел, как вы шли в ту сторону. Я сидел в Цветнике. Показала она вам письма?

- Нет. Но сейчас дело не в этом.

- А в чем же? Простите, я вас не совсем понимаю.

- Не волнуйтесь. Скажу. Эта женщина умерла. Я только что был там. Пошел еще раз. Говорят, она покончила с собой. Сегодня ночью.

Они ушли уже довольно далеко от "цивилизованной" части парка и шагали по тропинке, карабкавшейся в гору среди сосен над небольшой речкой. Козельский вдруг заметил, что ни впереди, ни позади никого нет. Он почувствовал беспокойство. Показная искренность Кравчука сбивала его с толку. "Кто из нас кого ловит?" - подумал лейтенант, бросив взгляд на массивную фигуру геолога.

- Послушайте. Не понимаю я вас. Зачем вы мне это рассказываете?

- Понимаете.

Сказано было веско, слишком веско, так что Вадим, как когда-то ночью, у ресторана, ощутил страх.

- Понимаете. Нужно вызвать Мазина.

Козельский почувствовал себя попавшимся мальчишкой.

- Кто такой Мазин?

Дорожка сузилась до предела. Справа над ней нависала гладкая серая скала, внизу шумела по камням речка.

- А вы кто?

Вадим вспомнил, что пистолет остался в номере, в чемодане.

- Я говорил вам.

- Нет. Вы не химик. И не в отпуске вы здесь.

- А зачем же?

- Следить за мной.

Геолог остановился и преградил Вадиму путь.

- Я видел вас в машине. Вы приезжали вместе с Мазиным.

- Бред какой-то, - сказал Козельский.

Под легкой рубашкой Кравчука перекатывались мускулы.

"Не справлюсь я с ним", - подумал лейтенант и почувствовал, как по лицу его покатилась предательская струйка холодного пота. Он поднял голову, чтобы встретиться с Кравчуком лицом к лицу, но тот смотрел мимо, куда-то вверх и за Козельского. "Хочет, чтобы я повернулся к нему спиной. Не выйдет!"

XII

- Я к нему, а он не шевелится. Вижу, голова пробита. Смотреть очень страшно. Не поздно еще, людей полно, а те двое пошли себе, как ни в чем не бывало, - рассказывал Володька.

Мазин почувствовал что-то вроде стыда. Ему всегда становилось стыдно, если он видел или слышал, что молодые здоровые люди "не замечают", как на глазах у них бьют, оскорбляют или даже убивают человека. Их немало, этих трусов. Они еще осмеливаются говорить о собственной мудрости: "Полезешь, а тебя ножом!" Но, к счастью, есть и такие ребята, как Володька.

- Думаю: уйдут. Ну, я за ними!

Он, конечно, не мог их задержать, этот щуплый подросток, но он сделал так, что они не ушли. Хотя, казалось, им повезло. Сразу за углом поймали свободное такси. Но Володька видел номер машины, и не успела "Волга" скрыться из виду, как он уже набирал цифры в будке телефона-автомата.

Взяли этих двоих в ресторане.

- Ты, Володя, заходи ко мне, если охота будет, - сказал Мазин, прощаясь с пареньком. И, пожимая узкую ладонь, подумал, что они еще обязательно встретятся.

В приемной дожидалась заплаканная Аллочка. И хотя у Мазина были на счету минуты, потому что он спешил в Тригорск, он не подал виду, что торопится, а терпеливо дождался, пока она напьется воды, вытрет глаза и сможет, наконец, заговорить.

- Что с ним, Игорь Николаевич?

- Ничего хорошего - пробит череп, сотрясение мозга. Вы кастет когда-нибудь видели? - ответил Мазин жестковато.

- Он не умрет?

- Не знаю. Если б вы сказали все сразу, нам не пришлось бы обсуждать этот вопрос.

Но ему было все-таки жаль ее, и он снял телефонную трубку:

- Больница? Мазин говорит. Меня интересует состояние Семенистого. Да, да. Того самого. Говорите, лучше?

И Мазин протянул трубку через стол, чтобы Алла услышала сама.

Она улыбнулась сквозь слезы.

- Спасибо.

- Не стоит. Вашему Эдику еще придется отвечать перед судом.

- Он не виноват.

- А ворованные детали к приемникам кто "реализовывал"?

- Не для себя...

- Скажите, пожалуйста, какой общественник! Ему платили за это!

- Но он не воровал.

- Зато прекрасно знал, откуда берутся детали. Ведь "кожаный" работал на радиозаводе.

- Он хотел уйти. Они запутали его. Сам заведующий...

- "Хозяин"? Интересная личность! Впрочем, все это, собственно, не по моей части. В убийстве же Семенистый не виноват, хотя побеседовать с ним и небезынтересно.

- Я потому и пришла. Я сама была там.

- Где?

- Там, в квартире, ночью...

Мазин даже подался вперед, наклонившись через стол.

- И вы видели, кто входил в квартиру?

Алла закрыла лицо руками.

- Хорошо, рассказывайте.

- Мы гуляли, а потом Эдик сказал, что старика не будет всю ночь, и я... пошла к нему.

Мазин невольно отвел глаза, а она заговорила быстро:

- Вы понимаете, я люблю его, мы хотели пожениться, но я боялась за него. Я сказала, что, пока он не порвет с этими, я с ним не буду. Сначала он смеялся, говорил, что я глупая, не умею жить, но потом понял. И обещал. Мы уже обо всем договорились...

Аллочка волновалась, сбивалась поминутно.

- Вдруг слышим, дверь открывается...

- Минутку. Дверь открыли ключом?

- Не знаю. Мы услышали, когда уже открылась. Мы перепугались. Старик был очень строгий. Он мог выгнать Эдика с квартиры. Мы притаились. Ведь мы думали, что это он, старик. Сидим тихо. Он постоял немножко в коридоре, наверно, присматривался, куда идти. Вернее, это я потом так решила, что присматривался, а тогда мы об этом не думали: зачем ему в своем доме присматриваться? Верно ведь? И он даже свет не зажег - в щели под дверью было темно.

- Простите, у вас в комнате света тоже не было?

Она снова покраснела.

- Не было. Поэтому он и решил, что Эдик спит. А потом он прошел по коридору в другую сторону. Мы подумали, что к себе на кухню. Слышим шаги, шаркает.

- Шаркает?

- Да, да. Я это хорошо запомнила. Мы говорили потом с Эдиком. Эдик сказал: "Странно, ведь раньше старик никогда не шаркал".

- А тогда шаркал? - Мазин поднялся со стула: - Вы даже не представляете, как важно то, что вы мне сказали, Аллочка. Рассказывайте дальше.

- Прошел он туда, в комнату, и скоро вышел. Мы посмеялись, что старик нас не заметил, - вот, собственно, и все.

- Значит, когда на другой день Эдик пришел ко мне, чтобы заявить об исчезновении старика, он не знал еще, что тот, кто заходил ночью, был в пустой комнате?

- Конечно, нет! Он думал, что это Укладников был.

- Почему же он не сказал, что Укладников приходил ночью? Из-за вас?

Аллочка опять почувствовала себя виноватой.

- Да, он не хотел говорить, что я была у него.

- Глупо и очень вредно, но, во всяком случае, благородно. Это говорит в его пользу.

- И он не знал, что из шкафа взяли деньги.

- Деньги Укладникова?

Она покачала головой.

- Значит, Эдика?

- Нет.

- Деньги принадлежали шайке?

- Да.

- Вот оно что. Ловко! Кто придумал этот тайник?

- Эдик. Он не придумал, он узнал о нем и сказал Лешке. А Лешка придумал - вернее, они попросили Эдика спрятать там деньги. Это было за несколько дней до той ночи. Говорили, что скоро заберут. Эдик согласился, но сказал мне. Я тогда особенно поняла, какие это опасные люди. Вот мы и решили уехать. А тут все и случилось. Они мстили за эти деньги. Думали, что Эдик их присвоил. Не верили, что тот, кто убил старика, заходил в комнату.

- Сколько было денег?

- Не знаю. Но много. Несколько тысяч. В целлофановом мешке. Эдик не считал. Он не хотел к ним иметь никакого отношения.

- Кто еще мог знать о деньгах?

- Я не говорила никому. Эдик тоже.

Игорь Николаевич сделал пометку в блокноте.

- Теперь понятно, почему он так переволновался, когда мы добрались до тайника. Но выходит, что и для шайки исчезновение денег было неожиданностью?

- Конечно, потому они и мстили.

- Почему Семенистый сразу не уехал из города?

- Я его не пускала. И еще он думал, что все выяснится скоро. Он очень хотел оправдаться перед ними.

- Еще бы! Такие достойные люди! Так кто же сделал тайник? Укладников?

- Нет, что вы! Если бы старик знал про тайник, Эдик не стал бы прятать там деньги. Этот шкаф он по просьбе старика перевозил со старой квартиры его зятя. Тогда тайник и обнаружил, но Укладникову ничего не сказал.

Мазин записал еще несколько строчек в блокнот.

- Прекрасно! Будем надеяться, что суд учтет некоторые обстоятельства, но особенно на это не рассчитывайте. Отвечать вашему парню придется за многое. А пока лечите его как следует.

Мазин глянул на часы. До поезда в Тригорск оставалось совсем немного времени. Алла поднялась:

- Мне пока можно идти?

- Да, конечно. Давайте ваш пропуск. Кстати Алла, вам Эдик ничего не говорил про пальто, которое он должен был взять из чистки?

Мазин наклонился над столом, чтобы поставить свою фамилию на розовой бумажке. "Если даже она ничего не знает, это еще не означает, что никакого пальто не было". Но она знала.