Антон Леонтьев - Потрошитель душ Страница 19

Но обошлось – ведущий успел элегантно подхватить пошатнувшегося писателя, и тот, метнув полный ненависти взгляд василиска в сторону стоящих около подиума представителей издательства, вальяжно опустился в кресло и, закинув ногу на ногу, стал велеречиво отвечать на заранее согласованные вопросы ведущего.

Доктор Бергамотов совершенно случайно посмотрел на Эльвиру – и заметил, что на лице пресс-секретаря «Ктулху» играет злобная ухмылка, которая, впрочем, быстро сменилась милой улыбкой. Но Михаил Николаевич был уверен – ей бы доставило огромное наслаждение, если бы ЛДК кувырнулся со сцены. Судя по всему, Эльвира просто ненавидела ЛДК. Только, собственно, почему?

Впрочем, как знал на собственном опыте доктор Бергамотов, Эльвира ненавидела почти всех – в том числе и его самого. Может, ЛДК тоже когда-то отказался воспользоваться ее услугами эротического характера? Михаил Николаевич знал, что впоследствии Эльвира распускала слухи, что, мол, бедняжка доктор Бергамотов – «голубой». То же она твердила и о Славике Столярове.

А вот интересно, как бы она отомстила ЛДК за некое реальное или вымышленное оскорбление?

Или, например, своему бывшему любовнику, генеральному директору издательства Юрию Викторовичу? Ведь, кажется, Эльвира всерьез надеялась, что он бросит свою жену и предложит руку и сердце ей. А он, грубо говоря, поматросив, – элементарно ее бросил. Странно, что такая гордая особа, как Эльвира, после трагического адюльтера не ушла из «Ктулху», а осталась работать бок о бок с экс-любовником. Неужели смирилась – или…

Ход мыслей доктора прервало появление Владислава Столярова, который, как и он сам, был нянькой ЛДК – только доктору приходилось заботиться о физическом и отчасти душевном здоровье писателя, а заместителю начальника секции классического детектива – о том, чтобы ЛДК вовремя сдавал романы надлежащего качества.

– Отлично держится, не находите? – спросил Столяров и отхлебнул кофе. – Фу, какая гадость! Как вы можете это пить?

Доктор добродушно усмехнулся – гурманом и привередой он не был. А потом мысленно вернулся к странному происшествию накануне. Эта девица Ариадна и ее рассказ о маньяке, убившем женщину и вырезавшем ей сердце… И об опасности, нависшей якобы над ЛДК.

Тогда, вернувшись в квартиру писателя, Михаил Николаевич никому ничего не рассказал, ограничившись фразой, что с большим трудом избавился от журналисточки, которая выдавала себя за эксцентричную поклонницу романов об Оресте Бергамотове.

Однако он чувствовал, что ему нужно поделиться с кем-нибудь этой информацией, рассказать о более чем странном рандеву.

Потому что он боялся. Нет, тому, что рассказала Ариадна (если ее вообще так зовут), он не поверил. Ну почти не поверил… Но разве он мог брать на себя функцию судьи и подвергать опасности жизнь ЛДК?

Но кому рассказать? Явно не Эльвире. Можно Юрию Викторовичу, однако тот наверняка сразу же подключит службу безопасности издательства, а доктору не хотелось, чтобы у Ариадны возникли из-за визита в дом писателя неприятности.

Да, девушка была явно не в себе, но если к ней заявится группка вежливых молодых людей с квадратными головами и в черных костюмах, то это вряд ли улучшит ее состояние.

А вот Столярову он доверять мог – молодой человек пришелся ему по душе, с ним можно было поговорить начистоту, не опасаясь истерик, обвинений в бездеятельности или ненужного акционизма.

– Мне надо с вами поговорить! – произнес Михаил Николаевич, и Владислав, внимательно взглянув на него, произнес:

– Об ЛДК? Только не повторяйте снова, что его надо отправить в клинику за границу. Знаю, что надо, но он не согласится. Да и Генералов не согласится. Они его губят, я знаю, однако мне было в лицо заявлено – или я держу язык за зубами и делаю так, как приказано, или могу в конце месяца рассчитаться. Я люблю ЛДК, но все же не настолько, чтобы жертвовать местом и карьерой… Что, думаете, я конформист и трус? Да, я такой!

Он залпом допил кофе, а доктор, испытывая после столь откровенных заявлений еще большую симпатию к заместителю начальника секции классического детектива, сказал:

– Да я и сам такой! Вы правы, дело в ЛДК, но не в его здоровье. Точнее, надеюсь, и очень сильно, что не в его здоровье… Вчера я был неискренен, когда сообщил о столкновении с журналисткой, выдававшей себя за поклонницу творчества ЛДК…

Доктор, стараясь припомнить каждую деталь, пересказал то, чему стал свидетелем. Когда он завершил свое повествование, Столяров присвистнул и в изумлении воскликнул:

– Мать честная, вот это да! Неужели такое бывает? Хотя кто знает, не врет ли эта Ариадна… Но ведь история сенсационная! Правильно сделали, что мне рассказали. Советую вам до сведения Эльвиры не доводить, потому что эта мегера…

– Потому что эта мегера, Славик, все слышала! – раздался мелодичный голос, и доктор Бергамотов, коря себя за невнимательность, заметил Ильинскую, поднимающуюся к ним по лестнице.

– Голос у вас, Бергамотов, громкий, а слух у меня, несмотря на шумовой фон внизу, отличный. Вы молодец, что отшили эту девицу. Но круглый идиот, что не узнали, как ее найти! Да, ваш тезка Орест такого промаха не допустил бы!

Она одарила его взглядом королевы, только что отказавшейся помиловать бывшего фаворита.

– Наверняка его проделки! – сказала Эльвира, указывая на замершего в толпе посетителей солидного лысого господина в светлом костюме. – Он же пытался переманить у нас ЛДК, а когда не вышло, они создали клон и решили уничтожить оригинал!

Речь шла о господине Сизых, генеральном директоре издательства «Вольдеморт», главного конкурента «Ктулху». По стечению обстоятельств господина Сизых звали, как и генерального Генералова, Юрием Викторовичем. Более того, некогда они были закадычными друзьями, учились в одном вузе и вместе начинали окучивать издательский бизнес. А потом, разбогатев, заматерев и повзрослев, жутко и до гробовой доски рассорились. Ни для кого не было секретом, что в каждом из издательств тезку из конкурирующего печатного дома называют исключительно «ненастоящим Юрием Викторовичем», подразумевая, что настоящий только один – их собственный босс.

– Думаешь, ненастоящий Юрий Викторович разработал эту подставу? – с сомнением спросил Славик. – А смысл какой, не понимаю?

– Да такой, чтобы алкаш ЛДК, услышав потрясающую исповедь этой подсадной утки по имени Ариадна, тотчас разболтал о небывалом совпадении сегодня на подиуме! И в результате стал посмешищем не только среди своих поклонников, но и среди приехавших специально ради него телевизионщиков! – уверенно произнесла Эльвира. – Говорю же, они не сумели его заполучить, поэтому решили дискредитировать!

Версия была складная. Если бы ЛДК рассказал эту невероятную историю, то, приправив ее слухами о его проблемах с алкоголем, можно было бы запросто объявить создателя Ореста Бергамотова страдающей белой горячкой развалиной.

– Все равно жуть какая-то… – поежился Столяров. – Можно было изобрести что-то другое…

– Другое бы не было так действенно! – отрезала Эльвира. – А тут якобы реальные события, являющиеся отражением сюжета первой части новой повести нашего алкогольного гения. Против такого он бы точно не устоял!

Молодой «ктулхушник» воскликнул:

– Девицу эту надо найти! И вытрясти из нее все, что знает! Подключить Олега Францевича…

Олег Францевич, отставной подполковник, был начальником службы безопасности издательства.

– Оставить! – перешла на повышенные тона Эльвира. – Решение буду принимать я и настоящий Юрий Викторович. Вы же, девочки, жуйте зефир и помалкивайте! Ваше мнение никому не интересно! Спасибо, что поделились информацией, Бергамотов!

Она послала доктору воздушный поцелуй и зацокала вниз по лестнице. Михаил Николаевич покраснел. Выходит, он всех подставил – и себя, и Столярова, и Ариадну.

Заместитель начальника секции классического детектива в задумчивости потер переносицу.

– Непонятно мне, отчего наша властительница тьмы хочет спустить все на тормозах. Тут надо действовать, Олега Францевича подключать, а она пытается все замять… Странно, очень странно!

Доктор был такого же мнения, однако понимал, что без отмашки генерального Генералова ни о какой самодеятельности не может быть и речи.

– Интересно, очень интересно… – пробормотал Столяров, а Бергамотов попытался отыскать в толпе заметную фигуру ненастоящего Юрия Викторовича из «Вольдеморта», но тот уже исчез.

В этот момент внизу раздался шум. Доктор быстро спустился по лестнице и услышал окончание вопроса, который задавал кто-то из публики: