Анна Данилова - Незнакомка до востребования Страница 19

На подписание договора ушло три часа. Максима пригласили пообедать в ресторан, чтобы отметить это событие, но он, сославшись на болезнь жены, сказал, что ему хотелось бы поскорее вернуться домой, ближайшим рейсом. Петербургские партнеры вручили ему сумку с питерским шоколадом «Летний сад», «Арлекин и Дама», «Вечерний Петербург», в отдельный пакет положили корюшку и, пожелав его приболевшей жене скорейшего выздоровления, посадили на самолет.

«Знали бы, что моя жена исчезла, елки-палки», — думал, глядя в иллюминатор, Максим, с тревогой вспоминая события последних дней. Покушение на Марину, исчезновение Веры. Что такое нависло над его семьей?

О том, что произошло в больнице, он думал больше всего. Он едва сдержался, чтобы не рассказать этому Дворкину всю правду о Марине. Ведь как-то так получилось, что в то, что этот Игорь Караваев ее дядя, поверили все сразу и безоговорочно. А вот то, что он, Максим, ее отец, — никто, по сути, и не поверил. Да еще эта командировка! Может, ее друзья подумали, будто он просто сбежал?

Вик. Откуда ему известен его телефон? Она же сама ему и сказала. И правильно сделала, между прочим. Это лишний раз указывает на то, что она не скрывала от своих друзей того, что проживает у своего отца. И они поверили ей. Вот только зачем она выдавала себя за его дочь? Какой в этом смысл? Чем больше он задумывался об этом, тем непонятнее становился мотив. Выгода? Но какая? Ну не убить же она его собиралась, чтобы завладеть наследством? Марина — не такая. А с другой стороны, что он о ней знает? Точнее, знал? Это сейчас он знает, что она воспитанница детского дома, что много хлебнула в жизни. Что ее настоящие родители погибли, когда она была совсем маленькая. Между прочим, это подтвердил и Игорь. Но тогда, как правильно заметила Зоя, где же он был все эти двадцать с лишним лет, пока она воспитывалась в детском доме? В интернате?

А сама Зоя. Он тоже навел о ней справки. Она действительно является вдовой бизнесмена Гурвича. И очень богата. Скорее всего, она помогала и опекала Марину. И Вик из их компании… На самом деле жаль, что Дворкин не отпустил Марину с ними…

А Вера? Ее телефон по-прежнему молчал.

Из аэропорта домой он мчался на такси. Было восемь часов вечера. Он молил Бога о том, чтобы, когда он приедет, окна его квартиры светились. Это будет означать, что Вера дома. Что она жива, во всяком случае.

Но все окна были темные. Если Вера была дома, то включала всю «иллюминацию», как любила говорить она.

Куда она делась? Может, уехала куда? Но у нее никого из родных вроде бы нет. Может, какие-то тетки в деревне…

Головко, он знал, обзвонил все больницы и морги — женщины, которая по описанию походила бы на Веру, к ним не поступало.

Он поднялся домой, распаковал подарки: корюшку, от которой пахло свежим огурцом, убрал в холодильник, нарядные коробки с шоколадом — в буфет.

Шоколад для жены. Для Веры.

Вера.

Он познакомился с ней случайно, в парке. Она сидела на лавочке и держала в руках сигарету. Когда он проходил мимо, она попросила его зажигалку.

Тоненькая, стройная Вера во всем бело-розовом, нежном, с вечной, никогда не выходящей из моды и такой женственной прической «бабетта», выглядела очень изысканно. У нее даже туфельки были нежного розового цвета, с тоненькими каблучками. Он подсел к ней и тоже закурил. Разговорились. Она сказала, что поссорилась с начальницей и уволилась. Он даже не спросил, где она работала. Что поделать, но его это действительно совершенно не интересовало. Ему нравились ее длинные белые ноги, длинная нежная шея, длинные густые волосы… Она была очаровательна.

Чтобы как-то утешить девушку, он купил ей мороженое. Потом они вдвоем отправились гулять по набережной. Ужинали на свежем воздухе, в ресторанчике. Потом Максим проводил ее до дома, она снимала квартиру на улице Пушкина. К себе она его не позвала и телефон тоже не дала. Однако это не помешало ему прийти по этому же адресу на следующий день. Он разыскал ее, и они снова отправились гулять…

Через месяц он пригласил ее переехать к нему. Они попробовали жить вместе, через два месяца поженились. Оказалось, что она неплохая хозяйка, хорошо готовит, содержит квартиру в чистоте. Не скандальная, спокойная, можно даже сказать, кроткая Верочка показалась ему тогда идеальной женой. Лишних вопросов не задавала, ни в чем не упрекала. Даже когда он приходил домой под утро. Однако его многочисленные задержки на работе всегда имели исключительно производственный характер, и если он приходил домой утром, то, значит, был либо в ресторане, принимая участие в чьем-нибудь юбилее, где собирались без жен, либо был вообще в другом городе, возможно, по той же причине. То есть, будучи женатым человеком, Максим не переставал чувствовать себя одновременно и свободным. Любовниц у него не было, и это при том, что прежде он никогда не отказывал себе в подобных мужских радостях. В этом браке ему вполне хватало Верочки.

Как она жила до встречи с ним, он и не знал. Думал, что обыкновенно, как и другие девушки. Ясно было, что ей не хватает образования, что нет никаких особенных профессиональных навыков. Поэтому она и работала сначала продавцом-консультантом в парфюмерном магазине, потом — в чулочном отделе универмага.

Максиму хватало того, что она была хороша собой, у нее имелся вкус, она хорошо одевалась и всегда выглядела не по-домашнему нарядно.

Но главное — она его любила. Нежно и преданно.

И вот теперь она пропала. А он и не знал даже, как связаться с ее друзьями, подружками.

Одно успокаивало — она жива и здорова. Иначе Головко бы непременно ее нашел.

Без Веры в квартире было пусто и как-то неуютно. А еще тихо. Обычно в доме всегда звучала музыка, она очень любила современные шлягеры, а из фильмов предпочитала комедии. Когда она хохотала, смотря телевизор, он думал о том, что ему крупно повезло с женой, что она не зануда и не скандалистка, как жены многих его друзей и знакомых, что она очень позитивна, весела и что рядом с ней он, вернувшись с работы, зачастую быстро успокаивается после тяжелого дня.

А еще он был ей очень благодарен за то, что она с такой легкостью приняла Марину. Конечно, первое время пыталась поймать его взгляд, мол, Максим, и как теперь все будет? Чувствовалось, что она переживала. Но потом как-то быстро успокоилась, когда поняла, что появление в их доме дочери Максима не внесло особых изменений. Да и Марина вела себя на редкость тактично и ненавязчиво…

Сейчас, когда он точно знал, что Марина — не его дочь, ему хотелось бы узнать, как повела бы себя, узнай и она об этом, Вера. Скорее всего, скрыла бы свои чувства и держала бы себя так, как хотелось бы Максиму. Чтобы только угодить ему. Чтобы ничего не разрушить, не разочаровать его. Хотя в этой ситуации он хотел бы, чтобы она повела себя естественно, чтобы возмутилась…

Ах… Что теперь говорить, когда он сам запутался в своих чувствах к этой девушке, к этой Марине. Особенно в данный момент, когда ее постигло такое несчастье и она чуть не погибла. Он потом с ней разберется, когда она все вспомнит, а пока что пусть все продолжают думать, будто он ее отец. Что касается Игоря, то он произвел на него очень хорошее впечатление, и в самом ближайшем будущем, может быть даже уже сегодня, он сам поедет к нему и во всем признается. Расскажет, как Марина пришла к нему, как сказала, что она — его дочь… Пусть Игорь, ее дядя, не думает, что Максим самозванец или мошенник…

Он курил, запивая сигарету кофе, когда ему позвонил Головко.

— Надо встретиться… — сухо, на вздохе, сказал Сава.

— Мне подъехать или…

— Я сам к тебе приеду.

Последний раз они разговаривали, когда Максим приходил в себя после звонка Вика, сообщившего ему, что Марина жива и находится в больнице. Сава позвонил чуть позже, он тоже видел репортаж. Максим сказал ему, что в курсе и что сейчас же едет в больницу. Потом поговорили о Вере, Савелий спросил, не вспомнил ли он имена или фамилии подруг Веры, может, сохранились какие-нибудь записи в ее записных книжках, открытках… Максим сказал, что, к сожалению, ничего не нашел. Сава пообещал ему разыскать родственников Веры.

— Сава, у тебя есть информация о Вере?

— Сейчас приеду и поговорим…

Максим, предполагая, что Сава нашел родных жены, стал с нетерпением его поджидать. Подумал, что сильно задолжал ему, все-таки розыск и добывание информации — это его работа, хлеб, а потому ему надо платить, как и за любую другую работу, несмотря на то что они друзья. А потому приготовил ему, помимо конверта с деньгами, еще и бутылку дорогого виски. Потом, подумав еще немного и решив, что ему самому сейчас не до еды, достал и положил на видном месте пакет с корюшкой. Чтобы не забыть вручить рыбу другу.

Но открыв дверь и увидев лицо Савы, он почувствовал, как по спине зазмеился холодок.

— Проходи.

Головко, стараясь не смотреть Максиму в глаза, разулся и прошел в комнату. Сел за стол. Не в мягкое и уютное кресло, а именно за стол, как если бы собирался говорить о чем-то долго и серьезно. Так, во всяком случае, почувствовал Максим.