Марина Серова - Подкова для летучей мыши Страница 19

– Что ж, хорошо, – выдержав небольшую паузу, как бы все обдумав, согласилась я. – Если вам удобно, мы можем встретиться завтра. Часов в девять утра.

– Отлично. А сегодня вечером вы очень заняты?

Глаза Джеймса Бонда снова смотрели призывно и нежно, но я устояла. Дело – прежде всего, а роль господина Борзова во всем этом пока мне не очень понятна. Такой удалец на все может оказаться способным. А спать с убийцами – не в моих правилах. Даже если они совершили это черное дело чужими руками.

Но поскольку доказательств непричастности Борзова у меня не имелось точно так же, как и доказательств его причастности, отказывая, я улыбнулась просто ослепительно.

– Боюсь, что вот именно сегодня – очень.

– Но ведь есть и другие дни?

– Разумеется.

Подарив на прощанье многозначительный и многообещающий взгляд, я поднялась из-за столика и пошла к выходу так, как ходят только по подиуму.

В том, что впечатление, произведенное мною на Борзова, было совершенно сногсшибательным, я не сомневалась ни минуты. Чему удивляться? Он и сам произвел на меня впечатление. Так что я старалась.

Но чем все это может помочь делу, пока не ясно.

Ясно было, что Борзов не хотел, чтобы я озвучила свое предложение в магазине, поэтому пригласил в кафе. И что это может означать? Только одно – он считает вероятным, что в руках у меня действительно раритет, и не хочет делиться прибылями.

Ну что ж, как минимум одно дело мы сделали – рыбку на крючок подцепили. Теперь нужно воспользоваться преимуществом и извлечь из ситуации все возможные выгоды.

Я села в машину и стала обдумывать, какая стратегия будет самой подходящей.

Чего я, собственно, хочу добиться всеми этими маневрами? Точной и достоверной информации о том, как в действительности совершилась сделка с «Троеручицей».

Пока мне известно, что с Колей контактировал Стряпухин, а со Стряпухиным и, скорее всего, с покупателем – Борзов. Что же касается прочих лиц, которые здесь, вполне возможно, участвовали…

И тут меня поразило как громом.

Думая об этих самых «прочих» лицах, я как-то совсем вскользь вспомнила о Плешивом, и вдруг до меня дошло, что, если верить словам буфетчицы Зины (а не верить тому, что поведали мне даже втайне от «своих», не было ни малейших оснований), так вот, если верить Зине, Коля-то, собственно, по поводу продажи обращался к Плешивому, а Стряпухина, может быть, и в глаза не видал.

Да, конечно. Я очень хорошо помнила, что на протокол Стряпухин показал, что получил икону из рук Коли. Но если бы он сообщил, что получил ее от Плешивого, на кой черт тогда вообще сдались бы его показания? Информация получена через внештатного агента, и понятно, что никто не заинтересован в том, чтобы перечислять всех посредников и оценщиков, называть фамилию покупателя и разворачивать всю цепочку, когда для раскрытия дела достаточно и одного звена.

Стряпухин не назвал даже Борзова – человека, непосредственно участвовавшего в сделке и, как мы уже могли убедиться, вполне интеллигентного. Как же он мог сдать Плешивого, о котором я слышала такие ужасающие отзывы буфетчицы Зины? Тому, поди, и заказывать ничего не понадобится – самолично так отделает, что костей не соберешь.

Предложил икону Коля – это все, что требовалось доказать. А кому именно и сколько там было посредников и участников – дело десятое.

Но это – когда речь шла о краже.

А теперь, когда речь идет об убийстве, посредники и участники – вопрос совсем не праздный. Как раз между ними могло произойти что-нибудь такое, благодаря чему возник мотив и соответственно – преступление.

Только вот как узнать, что же это такое могло произойти? И – произошло ли?

Впрочем, для начала не мешает определиться с действующими лицами. Кроме покойного Коли в сделке участвовали: Стряпухин, Борзов, пока неизвестный мне покупатель и ни в каких списках не значащийся Плешивый.

Хм… а ловко получается. Если Коля со своим вопросом обращался только к Плешивому, значит, выходит, что для посредника Плешивый и был реальным продавцом. И этот самый Стряпухин контактировал вовсе не с Колей, а с Плешивым, который, учитывая, что сделка в итоге состоялась, по-видимому, и загреб весь куш. Сумма с шестью нулями, так, кажется, сказали мне сегодня за чашечкой кофе?

Очень, очень недурно.

Таки, похоже, придется мне еще раз повидаться с Андреем и выспросить, что же это за Плешивый такой. Не делал ли он в последнее время приобретений каких дорогостоящих… ну и так, вообще. Не было ли новенького чего в красивой его жизни.

Впрочем, хватит лирики. Продолжим рассуждать.

Плешивый загреб куш, это прекрасно. Но ни Стряпухин, ни тем более Борзов не станут беспокоить себя за чьи-то красивые глаза. То есть они должны были либо иметь долю в цене, либо отдельно оговорить свое вознаграждение.

Кто платит его? Покупатель или продавец?

Скорее всего, покупатель. Но кто бы это ни был, единственная проблема, которая могла здесь возникнуть, это – неполадки во взаиморасчетах, а поскольку, отдав икону, Коля вышел из игры, к нему претензий по этому поводу не могло возникнуть в принципе. Единственное, за что можно было разозлиться именно на Колю, – это «неполадки» с самой иконой, а не с расчетами по ней. И разозлиться мог именно Плешивый. Ведь товар пришел как бы от него.

Нет, не миновать мне свидания с Андрюшей.

Новый расклад, выявленный силой моего могучего интеллекта, практически полностью отводил подозрения от Борзова, да, в общем-то, и от Стряпухина, но зато выводил на первый план загадочную фигуру Плешивого, держателя игорных притонов и неумолимого кредитора несчастных проигравшихся бедолаг.

Интересно, Борзов знаком с ним?

Кстати, о Борзове. Он не мог не узнать предложенную ему икону и, учитывая, что, скорее всего, он же оценивал ее для Хромова, и если и был в ней изъян, то уже изначально, при покупке ее чиновником. И Борзов о таковом изъяне должен был знать.

То, что икона оказалась чудотворной, ни о чем не говорит. Ценности антикварные и духовные существуют в совершенно разных измерениях, и если Хромову нужны чудеса, напрасно он так гоняется за историческими подлинниками. Я как-то слышала в новостях, что мироточило изображение на обычном настенном календаре. Так что на это опираться не будем. В нашем деле надежнее оперировать реальными категориями.

А реальность такова, что, зная неопытность Хромова в подобных делах, Борзов вполне мог подсунуть ему… ну, не совсем уж подделку, но, скажем так, экземпляр не самый ценный. А цену заломить… с шестью нулями. С Хромовым это прокатило, а с новым покупателем могло и не прокатить.

Борзов взял свой процент и был таков, а виноват оказался Коля. То есть Плешивый.

Фу, кажется, я совсем запуталась во всех этих продавцах-посредниках. Пожалуй, лучше отвлечься ненадолго и подумать о том, как мне завтра преподать новую информацию Борзову. Вторую икону он, конечно же, тоже узнает и легко может заподозрить неладное.

Если сравнить ситуацию с карточной игрой, то сейчас у меня все поставлено на кон. Если я смогу достоверно изложить историю появления у меня второй иконы, это – отличный шанс получить информацию о первой. Если же Борзов что-то заподозрит, о нем, как об источнике эксклюзивных сведений, можно просто забыть.

Итак, что же должна содержать моя легенда?

Во-первых, мужа меняем на любовника. Поскольку мы с Борзовым встретимся уже второй раз, можно сказать, мы давние знакомые, я по секрету нехотя открою ему страшную тайну, что икону подарил мне любовник. И так как он и без того знает, кому она принадлежала, можно будет вскользь намекнуть, что любовник этот – большая чиновная шишка. Вот и достаточно. Об остальном пускай догадывается сам.

Бедная Наталья! Как я сейчас нехорошо поступаю по отношению к ней. К своему клиенту! Но, если так нужно для дела…

Так, что там дальше? Помнится, в разговоре мы упоминали про месть… Задел весьма неплохой. Там месть, тут месть… Интересно, в курсе ли всего этого Борзов? Того, что «Троеручица» попала повторно к нему в руки после весьма драматичных происшествий.

За что хотел отомстить Коля, точнее даже не он, а обиженная скупостью хозяйки Дарья Степановна, – это понятно. А вот за что мстила своему «любовнику» я? Это нужно хорошенько обдумать.

Что там плела я Борзову? Муж не захотел признать ценность принадлежащей мне вещи, за это я хочу выразить в денежном эквиваленте то, что так неизмеримо ценно для него… Кажется, такой была моя основная мысль? Что ж, в подобном контексте замена мужа на любовника ничего не меняет. Возможно, только подчеркивает всю черноту измены. Был бы и вправду муж, а то…

Предположим, я ему что-то подарила… а он как-то не так с этим обошелся. А он мне подарил икону. Типа – талисман. Ну вот, и я тоже захотела показать ему, где видала его талисманы.

А что? По-моему – вполне. Осталось только придумать, что же такое подарила я. Галстук?.. Брелок?.. О! Я знаю! Запонки! Волшебные запонки, обладающие свойством делать воровство невидимым. Какую бы бумажку какой бы прохвост ни подписал, если в рукава его рубашки вдеты эти запонки, – ни одна финансовая махинация никогда не откроется.