Антон Леонтьев - Вечер в городе соблазнов Страница 19

Сама бы я не поверила такому бреду, но на моего мучителя он произвел неизгладимое впечатление.

– Значит, Эстефания? И итальяшки? И спецслужбы? Как же элегантно и в то же время просто! Да, все сходится. Вас наняли, чтобы вы убили Виктора Геннадьевича, так ведь? Сколько обещали?

– Миллион евро, – брякнула я наобум. Похоже, в качестве гонорара убийце многовато, но моего собеседника сумма не смутила.

– Очень четко продумано! – заявил он с неподдельным восхищением. – Все уверены, что Максюта стал жертвой своей любовницы, и никто не подозревает, что подоплека его гибели иная. Дело намеренно раздувается, и тем самым уничтожаются следы. Ага, и вы должны были отправиться в тюрьму? Хотя нет, наверняка в последний момент выяснилось бы, что вы убийцей никак являться не можете, вас бы оправдали. И вы, прихватив миллион, покинули бы Бертран, чтобы продолжить свою триумфальную карьеру супермодели.

Мне не оставалось ничего иного, как согласиться. Ну и заварила я кашу! Интересно, а что говорит Таечка? Или уже ничего не говорит, потому что мертва...

– С Эстефанией и ее родственниками мы сами разберемся, – произнес жестко голос, – а вам я приношу благодарность за сотрудничество, госпожа Винокурова. Вы оказали нам неоценимую услугу.

Надежда затеплилась в моем сердце, и я спросила:

– Вы меня отпустите?

– Всегда сдерживаю свое слово, – пояснил тип. – И если обещаю, что вам будет сохранена жизнь и вы будете отпущены на свободу, значит, так тому и быть...

Я не сдержалась и громко вздохнула. А потом от радости чихнула.

– Но... – продолжил босс, и я окаменела. Мне никогда не нравилось это крошечное словечко. – Но в данный момент ситуация особая, госпожа Винокурова. Думаю, вы поймете, что отпускать вас на волю крайне опасно. И неразумно. Потому что вы можете разболтать много лишнего и, чего доброго, предупредить своих сообщников, заказавших вам убийство Максюты...

– Нет, клянусь вам коллекцией прет-а-порте, я никому ничего не скажу! – взмолилась я. – Эстефанию мне не жаль и ее родственничков тоже. Они очень и очень плохие люди! Они заслуживают того, чтобы вы их допросили с пристрастием! Я же буду нема, как могила...

Послышался короткий смешок.

– Нет, госпожа Винокурова, вы не будете немы, как могила. Вы будете немы, потому что окажетесь в могиле. Поверьте, это единственно разумный вариант. Лично я против вас ничего не имею, я всегда гордился тем, что простая русская девушка является одной из ведущих топ-моделей. Но оставить вас в живых не могу, потому что таков приказ моего начальства. Обещаю, больно не будет. Собственно, с вами ничего дурного и не произойдет. Ведь умереть, как ни странно, это всего лишь навсего присоединиться к большинству!

Я завизжала, пытаясь скинуть из себя путы, но ничего не вышло. Слепящий свет внезапно погас, а рядом со мной возникли два типа в черных костюмах – в руках одного был шприц. Какое мне дело до большинства! Я всегда была индивидуалисткой! Не хочу умирать. Я этого не заслужила! Конечно, когда-то все равно придется прогуляться по туннелю из ослепительно-яркого света, в конце которого ждут давно почившие в бозе родственники, но пока я не хотела встречаться с ними.

– О том, что будет с вами после смерти, не беспокойтесь. Мы позаботимся о вашем теле. Его никогда не надут. Имеется здесь, в Италии, одна фермочка... На ней наш хороший друг выращивает помимо прочего свиней. Очень прожорливых свиней. Они ваше тело вместе костями сожрут в пять минут. Но не все ли вам равно, что будет после кончины? Какая разница, лежать ли в роскошном гробу или стать ужином для свиней?

Я продолжала орать благим матом, но игла все же вонзилась мне в плечо. Вот как все просто – укольчик, и я навсегда засну. Что за глупая и смешная смерть... Впрочем, смерть всегда глупа и страшна... В голове зашумело, гул в ушах сменился звенящей тишиной – и я отключилась.

В себя я пришла от удара. Открыв глаза, поняла, что меня окружает первородная темнота. Вот я и на том свете! Одно радует: меня не встречают черти с пиками и сковородками. И что, теперь мне предстоит встреча с апостолом Петром?

Внезапно я поняла, что у меня имеются конечности, но не четыре, как раньше, а гораздо больше. Ничего себе, кажется, я превратилась в насекомое! Ну конечно же, переселение душ! И кем я стала, жуком или божьей коровкой? Не так уж и плохо, буду летать и жужжать, питаться нектаром, жить под корягой...

Раздался слабый стон, и мои конечности зашевелились, причем без моего на то желания. Или мне уготована куда более странная роль – появиться на свет в виде сиамского близнеца? И мы находимся во чреве матери, и сейчас вот-вот начнутся роды...

Все эти несусветные мысли пронеслись у меня в голове, пока я пыталась подняться на ноги. Правда, ничего не вышло, потому что я, оказывается, связана. Да нет же, дошло до меня наконец, я вовсе не умерла, а все еще жива. И конечностей у меня по-прежнему четыре, а другие принадлежат Таечке, находящейся в одном со мной фургоне, похоже, том же самом, на котором нас похитили около кладбища в Бертране.

– Таечка, ты? – спросила я полным трагизма голосом – так наверняка вещает леди Макбет в трагедии Шекспира.

– Ариша? – раздалось в ответ попискивание. – Господи, ты жива! С тобой все в порядке?

Мы обменялись впечатлениями, и выяснилось, что нас допрашивал один и тот же тип, куривший терпкие сигареты. Вначале Таечку, а потом меня.

– Он хотел узнать, на кого мы работаем и кто велел нам убить папу, – всхлипнула Таечка. – А еще он... он пропускал через мое тело ток... Было так больно!

Я поморщилась, вспомнив чрезвычайно болезненную экзекуцию. Вот ведь садисты, не только меня пытали, но и крошку Таечку не пожалели!

– И я им сказала... – Таечка шмыгнула носом, – сказала, что это все Эстефания задумала... Что она и ее родственники работают на мафию и заморские спецслужбы. Что я наделала!

Я расхохоталась.

– Знаешь, а ведь я им то же самое сообщила! И теперь они уверены, что выжали из нас все, что только можно, и везут на утилизацию.

– Куда? На утилизацию? – осторожно поинтересовалась Таечка.

Но еще до того, как я успела объяснить ей относительно свиней, на прокорм которым нас везли, последовал удар неимоверной силы – фургон вдруг занесло, меня ударило о стенку. Затем все стихло.

– Что такое? – прошептала Таечка, а я велела ей замолчать.

Мы лежали, прижавшись друг к другу, и ждали. Что сейчас последует? Мы уже на месте или все еще нет?

Затем послышалось два приглушенных хлопка, и я поняла, что это выстрелы. Ну вот, началось! Не мы одни отправимся на прокорм свиньям. И кто бы мог подумать – русская красавица Арина Винокурова закончит свой бренный путь в желудке прожорливых хрюшек где-то в итальянской деревушке. Ладно бы в желудке, но ведь не вечно же там пребывать буду, потом, в переваренном виде, буду лежать под открытым небом... Мысль была не самая радужная.

Двери фургона распахнулись, и в лицо мне ударил яркий свет. Я решила: ну уж нет, без боя не сдамся. Таечка тоже была готова к битве, потому что зарычала и завизжала.

– Тихо, дамы! – услышала я мужской голос. Кто-то говорил с нами по-русски. – Все в порядке...

Надо мной склонилась фигура, принявшаяся, к большому моему изумлению, развязывать мне руки. Едва путы спали, как я изо всей силы вцепилась этому типу ногтями в лицо и ударила его как можно сильнее в пах. Он застонал, повалился на пол, а я принялась развязывать веревки, которыми были связаны ноги. Потом я помогла освободиться Таечке. Тип, мыча, поднялся на ноги, и мы вдвоем нанесли ему серию ударов по голове и спине, так что субъект снова повалился на пол фургона.

– Бежим! – вскрикнула я, хватая за руку Таечку.

Мы выпрыгнули из фургона – и оказались где-то на обочине горной дороги. Давно уже наступила ночь. Я осмотрелась, пытаясь понять, где же мы находимся. Скорее всего, к востоку от Бертрана, уже где-то на итальянской территории, на пути к свиньям-людоедам.

Ноги затекли, так что пришлось несколько секунд усиленно их растирать. Тело болело и зудело, но меня радовало одно – я была жива! И даже, насколько можно судить, здорова и невредима. А что еще требуется человеку для полного счастья? Разве что вовремя сходить в туалет – мне как раз приспичило по-маленькому.

Мы трусцой обежали фургон, и нашим глазам предстала страшная картина – в бок фургона въехал джип. Два типа, сидевшие в фургоне, казалось, находились без сознания. Таечка попятилась:

– Мы вляпались в плохую историю, Ариша...

– Это я поняла уже давно! – рявкнула я на Таечку, решившую пустить слезу. Я влезла в кабину и принялась обшаривать субъектов. Так и есть, у обоих обнаружилось по «пушке», а также по портмоне, набитому деньгами. Именно это нам сейчас и требуется.

Стрелять я умела, хотя и неважно, – научил один из моих бывших ухажеров, производитель военной амуниции, у которого в подвале роскошной виллы в Лугано был оборудован настоящий тир со всеми прибамбасами. После сексуальных утех он предпочитал спускаться туда и стрелять по движущимся мишеням. И требовал, чтобы я его сопровождала.