Алина Егорова - Ангел-хранитель Страница 19

Валерий ничего не понимал: на Суржикова, как из рога изобилия, сыпались неприятности, а тому – хоть бы что! Сначала он думал, что тот хорохорится, делает вид, что все хорошо, в то время как ему впору удавиться. «Молодец, отлично держится», – хвалил его про себя Фианитов, предвкушая, как он великодушно протянет руку помощи утопающему. Предложит ему должность какого-нибудь начальника в своем подразделении, где у Алексея будет лишь видимость полномочий и он будет в полном подчинении у него, Фианитова. Суржиков, наконец, признает его превосходство, будет его уважать, завидовать и тихо ненавидеть и при этом – преданно смотреть ему в глаза. Это должно быть очень приятно – выказать милость к поверженному врагу! Валерик затаился в щемящем душу ожидании, но сей сладкий момент почему-то никак не наступал. Алекс оставался бодрым и веселым, он добродушно улыбался и по-прежнему шутил. Окончательно он добил Фианитова своим намерением пойти в поход на яхте. «Какой ему поход?! Ему свои проблемы решать надо, а не путешествовать! – изумлялся Валера. – Хотя, может, он, как все слабаки, пытается убежать от сложных жизненных обстоятельств, вместо того чтобы бороться с ними? Ну-ну! Успехов!» – пожелал ему Фианитов весьма ехидно.

«Вот угораздило! Дьявол меня дернул позвонить в эту чертову службу психологической помощи! Рената такой пиявкой оказалась – прицепилась намертво, и никак мне не отделаться от нее. Но это и понятно: что ей еще остается делать при такой-то внешности? Навязываться, ловить на слове, брать измором… Последнее у нее отлично получается, даром что она психолог и не дура, раз выбрала эту профессию. Да уж, природа любит баланс: красотой ее бог явно обидел, зато наградил мозгами».

Не признать умственных способностей Ренаты Фианитов не мог. Раздражал его ее напор! Ему казалось, что он физически чувствует, как на него давят. Словно в угол загоняют, и самое неприятное, что противостоять этому натиску он не мог. Нет, он тогда Ренате не стал рассказывать всего, говорил о своих проблемах в более или менее абстрактной форме. Не такой он дурак, чтобы в щекотливые ситуации посвящать кого бы то ни было!

Все же Фианитов был доволен той работой, которую провела с ним психолог Борисова. Обратиться к ней его заставили крайние обстоятельства, и кто знает, чем бы все закончилось, если бы в тот вечер Рената не сняла трубку.

Случаются в жизни периоды, когда человеку очень нужно чье-то участие. Чтобы его выслушали, успокоили, поддержали, чтобы знать, что ты не одинок и кому-то нужен и что твои проблемы, какими бы они огромными ни казались, – это еще не конец света. Это удивительно, как Рената смогла его успокоить! Вместе с душевным равновесием к нему вернулась способность трезво оценивать ситуацию. И она оказалась не такой уж и безнадежной. Державший его в оцепенении страх прошел, и вместо него появилось желание действовать. Пока есть хоть какие-то шансы, их надо использовать, делать хоть что-то, а там, глядишь, он и выкарабкается. Фианитов и знать не знал, что такое спортивная злость. Теперь эта злость о себе заявила. Она заставляла его собраться и действовать, чтобы не сойти с ума и не спиться, а выпутаться из беды, в которую он угодил. Ему никогда раньше не приходилось проявлять характер и бороться с чем бы то ни было – все заранее было преподнесено ему на блюдечке. С каким бы удовольствием он кинулся за помощью к дядюшке, но Валера понимал, что это не тот случай. У Аскарова был один неукоснительный принцип – никакого криминала. И если бы он узнал, что его племянник связался с сомнительными личностями вроде Звиада, пришел бы в ярость.

«Что же, сам разберусь!» – зло подумал Валерий. Выйдя из состояния апатии, он стал более агрессивным. Рената называла это положительной динамикой. Она сама рекомендовала ему разозлиться на ситуацию. Сейчас Фианитов злился вообще на все.

Валерий был зол и на Ренату – вдвойне, даже втройне. Во-первых, за то неловкое положение, в которое она его поставила на их «свидании». Такого унижения он еще не испытывал никогда! Во-вторых, это из-за нее он попал в аварию. Если бы эта мымра не вывела его из себя, он бы внимательнее смотрел на дорогу. Сам, слава богу, уцелел, а вот машину повредил основательно. И в-третьих, Рената заставила его пережить сильное разочарование. Прикинулась эдаким эфирным созданием, вкралась в его доверчивое сердце, а потом жестоко столкнула его с реальностью, представ перед ним во всей своей «красе».

«Настырная какая! Поход на яхте ей подавай! Рылом она для этого не вышла! Да меня засмеют, если я появлюсь с этой кочергой. Суржиков первый заржет. Она еще и издевается, на возраст намекает! По больному месту бьет!» Да, он уже не юноша, но до старости ему еще тоже далеко. Он еще вполне молод и полон сил. Но чем ближе к сорока годам, тем ему становилось тревожнее, появлялись неприятные сомнения на свой счет. А если еще и болячка какая-нибудь прицепится, то все, туши фонарь – он тогда чувствовал себя почти инвалидом. Эта каракатица живо его раскусила, хотя что там раскусывать – он сам же ей все и рассказал. Теперь она этим умело пользуется. Все же она превосходный психолог: подчеркни недостатки другого, и на его фоне ты сам просто засияешь.

Придется взять эту кикимору на борт. А что? Пусть Суржиков хоть подавится от смеха! Еще неизвестно, кто посмеется последним! Сам-то Суржиков явится в обществе какой-нибудь милашки. Как показывает практика, внешность обычно обратно пропорциональна содержанию души и мозгов. Суржиков на дурочек весьма падок. Рядом с ним всегда скачет какая-нибудь хорошенькая пустышка. На яхте, когда идешь уже пятый день и от скуки хочется в воду прыгнуть, интересные собеседники особенно ценятся. Кукла приятна лишь для созерцания, и то в первое время, а потом она начинает раздражать. Рената еще себя проявит – она всех заставит плясать под свою дудку… «Кроме меня, конечно!» – все-таки Фианитов считал себя достаточно умным, чтобы больше не попадаться в эти психологические сети. Вот тогда Суржиков и подавится!

Придя к такому выводу, Валера повеселел. Он так и сделает: возьмет Ренату в поход. И Суржикову нос утрет, и кикимору осчастливит, и свое слово сдержит – со всех сторон молодец! Одна только мысль не давала ему покоя: а если эта мартышка будет претендовать на него? Имея весьма высокое мнение о собственной персоне, Фианитов нисколько не сомневался в своей личностной уникальности и ценности, а для такой уродины, как Рената, он просто клад. Нужно будет с ней договориться, чтобы она поумерила свои чувства и не пыталась их демонстрировать, хотя бы на людях.

«Боже, какая восхитительная каракатица!» – Суржиков чуть не оступился, когда увидел спутницу своего заклятого товарища. Дама была не просто некрасива, она поражала своим уродством: худая, нескладная, с мелкими чертами бледного, как у Смерти, лица и мизерными глазками. «Вылитая Шапокляк в молодости! Нет! Баба Яга в юности! Помесь ершика для мытья посуды с аскаридой… – Алексей не мог скрыть своего изумления, он смотрел во все глаза на Ренату, и в его голове рождались различные эпитеты и метафоры. – Ну, Фианит, браво! Как же его тюкнуло! Надо будет спросить, какой он травки накурился. Интересно, с какого перепугу он в такую крайность бросился? Оригинал! Всех «сделал», не один я тут такой обалдевший, вон, как у всех глаза округлились, они тоже в ауте. Молодец, Фианитик, пять баллов!»

– Забирайтесь, не стойте на проходе, нам еще двигатель ставить, – нарушил тишину капитан.

Василич оторвался от настройки приборов, чтобы оценить обстановку и отдать дальнейшие распоряжения – ему было важно все держать под контролем. Капитан деловито окинул взглядом вновь прибывших и остался недоволен их одеждой, показавшейся ему слишком нарядной.

– Ишь, вырядились! Еще бы в бальных платьях явились!

Впрочем, этой фразой Василич встречал всех.

Валерий криво улыбнулся, он не сомневался, что «красота» Ренаты не останется незамеченной, но этот фурор превзошел все его ожидания. Ему показалось, вернее, он точно знал, что все смотрят на него и про себя смеются. В этот момент Фианитов готов был прыгнуть с бона и сгинуть навсегда в мутной воде, лишь бы избавиться от этого позора.

Но главный удар Валеру ждал впереди.

– Привет! – раздался за спиной знакомый голос.

– Лариса? Как, ты тоже с нами?

– А ты что, против? – улыбнулась Ивлешина и шагнула вперед по бону. Она принесла из рундука запасные шкоты.

Суржиков, сукин сын! Ларку пригласил! И красивая, и не дура! Это вам не Катька со стрекозиными мозгами! Он бы и сам позвал Ивлешину, но не думал, что она согласится – не всякая готова к экстриму, а если кто и готов, то уж точно не Лара. Что же получается? Суржиков явился сюда в обществе утонченной и неглупой красотки, которая уже была без пяти минут его (Фианитов считал Ивлешину «своей» женщиной), а он приперся с этой крокодилицей. Ну и сволочь же ты, Суржиков!