Инна Бачинская - Шаги по воде Страница 19

– Куда?

– Оттопыриться на хату!

– Охренел? Она не пойдет!

– А ты пробовал?

– Не пробовал. Она не в моем вкусе.

– А я бы попробовал! – Кира задумчиво смотрел на друга. – Мне твоя Ксения нравится. Мне вообще нравятся телки постарше.

– Ксения не телка, – заступился за начальницу Стас.

– А кто?

– Конь в пальто, – ответил Стас. – Оставь ее в покое.

– Козел! – отреагировал Кира. – Такая баба пропадает! Да я бы уже давно!

– Ты бы! Да ты только по малолеткам шастаешь, – заметил Стас и тут же получил от друга тычок под ребра. Не замедлив дать сдачи, он получил новый удар, после чего свалился на пол, потянул за собой Киру, и дальше тычки продолжались уже в партере. Они катались по полу, не заметив, что я стою на пороге.

– Козел! – рычал тощий длинный Кира, распластанный под приятелем.

– Дубина! – отвечал толстый Стас, подминая под себя товарища.

– О чем дискуссия, мальчики? – спросила я.

Мальчики замерли на миг, повернули головы и уставились на меня как на привидение.

– Кого не поделили?

Побагровевший Стас поднялся с пола, отряхиваясь. Протянул руку Кире.

– Мы… это… случайно, – пробормотал.

– Вашему Стасу надо нервы лечить, – сказал Кира, потирая правый локоть. – Выдайте ему путевку от профсоюза. И на диету посадить не помешает. Борец сумо!

– Я подумаю, – ответила я. – А чем ты торгуешь сегодня?

– Ничем. У меня отгул. Ладно, я пошел. – Проходя мимо Стаса, Кира смазал ему по шее.

– Стас, мне нужна статистика за второй квартал, отдельно за июль и по двадцатое августа. Сделаешь распечатку и занесешь. И продублируешь по почте для архива. Срочно.

– Сейчас сделаю, Ксения Валентиновна!

– Так чего же вы все-таки подрались? – не удержалась я, уже закрывая за собой дверь.

Стас только рукой махнул и уткнулся в компьютер.

Я не торопясь шла домой. Был час пик, на улицах толпился народ. Вечерело. Невесомые сумерки мягко опускались на город. Днем было жарко, а сейчас в природе явно чувствовалась близкая осень. Я шла, не видя никого вокруг. Раз или два меня толкнули, но я даже не обернулась. Я убеждала себя, что не случится ничего страшного, если я сама позвоню Александру. Я не могла не думать о нем. Желание видеть его усиливалось перспективой одинокого вечера. Мысль о пустой квартире и молчащем телефоне казалась мне невыносимой. Если бы Стелла не задурила с доктором Лапиным, можно было бы позвонить ей и вытащить куда-нибудь… Тут мне пришло в голову, что у ее любовника, возможно, ночное дежурство, а раз так… «Нет, – сказала я себе, подумав, – слушать весь вечер о замечательном докторе Лапине… бр-р-р! Может, в кино? В такой вечер? Нет, нет и нет». Я приостановилась, раздумывая. Кто-то дотронулся до моего локтя. Я отшатнулась. Знакомый голос произнес:

– Ксения, как хорошо, что я вас встретил!

Я вспыхнула. Урбан! Мы стояли посреди тротуара, сцепившись взглядами, и толпа обтекала нас. Глаза у Александра были не темно-серые, а почти черные. Я чувствовала, что меня затягивает, как в омут.

– Добрый вечер, – хрипло выговорила я. – Вы? Пешком?

– Вот, решил пройтись… – Он, улыбаясь, смотрел на меня. – А вы… домой?

Я бессмысленно смотрела ему в лицо, пальцы мои намертво вцепились в ремешок сумочки; мне казалось, еще миг – и я медленно осяду на тротуар. «Господи! – взмолилась я. – Да что же это такое? Это же просто неприлично… наваждение какое-то!»

Мне удалось перевести взгляд на его губы… Стало еще хуже. У него удивительно красивая линия рта, подбородок с ямкой и… Я увязала все глубже.

– Ладно! – Александр вдруг рассмеялся и поднял руки, сдаваясь. – Я обещал не врать. Я торчал под вашей конторой битых два часа, а вы все не выходили.

Я слабо улыбнулась, приходя в себя.

– Много работы… – пробормотала.

– Пошли ужинать! Извините, что я наскоком, если у вас другие планы – так мне и надо. Я хотел позвонить, но потом подумал, что по телефону вы мне запросто откажете, а в глаза – труднее.

«Он что, смеется? – подумала я. – Он что, ничего не видит?»

– Ну и каков будет ваш положительный ответ? – спросил Александр, и я рассмеялась. Помнила эту фразу из какого-то старого итальянского фильма, с Челентано, кажется.

– Пошли, – ответила я, даже не спросив куда. Мне было все равно.

Он взял меня за руку, и мы пошли сквозь толпу…

Глава 12

Что?

Мы сидели в укромном углу «Белой совы». Это самый популярный в городе ночной клуб с «живой» музыкой и стриптизом. «Совиная» программа начинается после одиннадцати, а сейчас, в восемь, здесь было полутемно, тихо и пусто. Кто-то перебирал клавиши фортепиано. На нашем столике стоял шар зеленого стекла со свечой внутри. Огонек бился за стеклом, откликаясь на малейшие колебания воздуха. По лицу Александра бегали зеленоватые блики, глаза сверкали, щеки казались запавшими. Мы часто встречались глазами, и я всякий раз с трудом отводила взгляд. Александр, похоже, ничего не замечал. Он держался по-дружески, и только. Но мне показалось, самоуверенности в нем поубавилось. Я ловила на себе его быстрый вопросительный взгляд, он словно спрашивал: кто ты?

Разговор был ни о чем. Он упомянул, что недавно прочел роман «Кожа для барабана, или Севильское причастие» испанца Артуро Переса-Реверте. Один из немногих за последнее время, сказал он, который стоит читать. О долге, любви, морали… «Как несправедливо, – говорил он, – что человек не свободен в выборе. Ему мешают предрассудки, долг, мораль… Никто не свободен, к сожалению. Всех нас что-то держит на цепи, короткой или длинной. И часто случается так, что дурные поступки мы совершаем во благо… как мы его понимаем. Но никто не вправе судить нас за то, что мы понимаем не так…»

Я не совсем поняла, что он имеет в виду, но переспрашивать не стала, дав себе слово прочитать роман. Я вообще мало что разбирала из его слов – я слушала его голос…

Официант приветствовал Александра, и приветствие его было не дежурным, в надежде на чаевые, а от души. Он, не дожидаясь заказа, принес еду и вино.

Я не помню, что мы ели. Помню, что вино было красное, терпкое, с приятным запахом. Еда – тушеные сладкие овощи, наперченное мясо, после него хотелось пить. После бокала вина мне стало удивительно легко. Я смеялась в ответ на его поддразнивания – он называл меня деловой женщиной, мужененавистницей, амазонкой и еще как-то. Мне казалось, я знаю его не один десяток лет. Я жадно рассматривала его лицо, мне хотелось протянуть руку и… потрогать его подвижные губы, погладить по щеке. Краем сознания я помнила о Стелле, ее злые несправедливые слова об Александре возбуждали меня – я считала, что моя приятельница все еще ревнует…

– Ксения-амазонка! – произнес Александр. – Так и вижу вас верхом на рыжей кобыле с луком и колчаном!

– Почему на рыжей?

– Мне нравятся рыжие лошади. Особенно на зеленом.

– А вы кто?

– Я? Никто! Ничтожный сатир, сижу себе в кустах…

– Никого не трогаю! – перебила я. – Подглядываю, да?

– Маленькие радости бывают и у сатиров! А вы – мужененавистница!

– Неправда! – сопротивлялась я. – Господин Бьяготти находил меня очень женственной!

– Кто такой господин Бьяготти? – естественно, спросил Александр, и разговор завертелся вокруг Мальты, моей учебы и незабвенного Бьяготти.

Когда мы покинули «Сову», был уже поздний вечер. Горели уличные фонари. Пока мы сидели там, прошел легкий дождь и в воздухе посвежело. Пахло мокрым асфальтом и грибами. Запах осени – первых желтых листьев и тления. Александр осторожно поддерживал меня за локоть. Он предложил мне свой пиджак, но я отказалась – мне было жарко – и тут же пожалела об этом.

Меня пошатывало от выпитого вина. Его близость, болтовня ни о чем, на полутонах, со скрытым смыслом, который чудился мне в каждой фразе, вечер, пахнущий дождем и грибами, – все казалось прекрасным, удивительным и полным предчувствия чего-то… наверное, радости и долгой и бесконечной дороги вдвоем…

Мы забрели в парк. Снова стал накрапывать дождь. Нерешительный, он шуршал в листьях и траве.

– Расскажите свой сон, – вдруг вспомнил Александр.

Мы укрылись под деревом, пережидая дождь.

– Я уже забыла, – попыталась я отвертеться. Мне не хотелось говорить, хотелось лишь чувствовать его руку и молчать.

– Неправда. Уговор дороже денег.

– Какой уговор?

– Уговор не врать!

– А! – Я рассмеялась. – Ну, ладно, слушайте. Но имейте в виду, это моя добрая воля, а вовсе не какой-то там уговор. Вы сами сказали, что человек, который никогда не врет, – это клиника.

Он стиснул мою руку. Потом поднес к губам и поцеловал.

– Мне снилось… – Я не узнала свой голос, так хрипло он звучал. – Мне снилось, что я бежала… сначала по лесу. – Я помолчала. – Потом… Потом, босая, по мокрому песку. Потом… вошла в воду. Сон был короткий, черно-белый, динамичный. Кажется, все.

Александр смотрел на меня не моргая, странно напряженным взглядом. Лицо его, едва освещенное тусклым светом далекого фонаря, стало чужим и жестким. Он все еще держал меня за руку.