Оса Ларссон - Черная тропа Страница 19

И еще Йокке учит Маури драться. Первые месяцы в приемной семье Маури не приходится ходить в школу — с осени он снова пойдет в четвертый класс. Он болтается по деревне. В Каалас-ярви особо нечем заняться, но он не скучает. Ездит со стариком в его машине делать дела. Тихий маленький мальчик приходится тому очень кстати. Старик продает бабулькам фильтры для воды. Ерошит волосы на голове Маури. Тетеньки сразу начинают поить их кофе.

Дома никто не ерошит ему волосы. Йокке нависает над ним за столом и называет его ублюдком, уродом и куском блевотины. Он переворачивает его стакан с молоком, едва приемная мать отвернется. Маури не наушничает. Ему нет дела до всего этого. Быть объектом издевательств для него — дело привычное. Все его внимание занято ужином. Рыбные палочки. Пицца. Сосиски с пюре. Кровяной пудинг со сладким брусничным вареньем. Приемная мать с интересом наблюдает, как он ест.

— Куда же все это девается? — удивляется она.

Лето проходит. Наступает учебный год. Маури пытается держаться в тени, но находятся дети, которые за милю чуют подходящую жертву.

Его засовывают головой в унитаз и спускают воду. Он никому об этом не рассказывает, но каким-то образом дома все равно становится известно.

— Ты должен научиться давать сдачи, — говорит ему Йокке. Не потому, что ему есть дело до Маури. Приемному брату просто нравится, когда что-то происходит.

У Йокке созрел план. Маури пытается отказаться. Он не особо боится побоев. Побои от ровесников — это ерунда. Просто неприятно. А неприятностей он изо всех сил старается избегать. Но сейчас у него нет выбора.

— Тогда тебя отлуплю я, понятно? — рычит Йокке. — Я тут устрою такое, что тебя живенько отправят обратно к твоей мамаше.

И тогда Маури вынужден согласиться.

Его самые страшные мучители — трое мальчишек из параллельного класса. Они находят Маури в коридоре возле рекреации и начинают толкать. Йокке, который все время держался где-то рядом, теперь появляется в сопровождении двух дружков и говорит, что пора разобраться. Йокке и его дружки в седьмом классе. Возможно, мучители кажутся Маури большими и страшными, но рядом с Йокке и его друзьями они выглядят как детсадовцы.

Вожак мучителей говорит:

— Хорошо. Давайте!

Он старается делать вид, что ему наплевать, но у всех троих бегают глаза. Это древнейший рефлекс — поиск путей к отступлению.

Йокке уводит их от рекреации, где есть дежурные и учителя, в раздевалку возле столярных мастерских. Заводит Маури и вожака в коридор с металлическими шкафчиками, который кончается тупиком.

Двое приятелей вожака думают, что они пойдут туда же, но Йокке останавливает их. Решается вопрос между Маури и вожаком.

Матч начинается. Вожак толкает Маури кулаком в грудь — тот падает, ударяясь спиной и головой о шкаф. Страх наваливается на него.

— Ну, давай же, Маури! Покажи ему! — кричат дружки Йокке.

Йокке не кричит. Его взгляд ленив, лишен выражения. Двое других мучителей не решаются кричать, но их спины распрямились. Они начинают думать, что достанется только Маури, а против этого они ничего не имеют.

И тут происходит нечто непостижимое. Словно другая система включается в голове у Маури. Не та, которая заставляет его отступать, сгибаться и закрывать голову руками. В мозгу полная пустота, тело движется само, Маури как бы видит себя со стороны.

Откуда-то берется все, чему научил его перед битвой Йокке. И многое другое.

Одним движением: ноги пружинят, неся его вперед, рука опирается на один из шкафов и помогает придать удару ногой высоту и силу. Как удар копытом у лошади — прямо в ухо противнику, и тут же новый удар ногой в живот и кулаком в лицо. И осознание — вот так надо драться: дистанция, сближение — удар, снова дистанция. Бороться и толкаться с теми, кто больше тебя, бессмысленно. Маури снова стал самим собой, но теперь он включился в игру, оглядывается, ища подходящее орудие. Им становится отломанная дверца шкафчика, которую завхоз все не соберется приладить на место — у него ведь есть своя дача, ею тоже надо заниматься, так что он редко бывает в школе.

Маури хватает обеими руками дверцу, сделанную из оранжевого металлического листа, ударяет изо всех сил. Бум! Бум! Теперь уже вожак мучителей поднимает руки. Настал его черед прикрывать голову.

Йокке хватает Маури за рукав и говорит: «Хватит». Маури загнал противника в самый угол. Тот лежит на полу. Маури не пугается при мысли, что убил его, надеется, что убил его, желает убить его. Он неохотно выпускает из рук дверцу.

Затем он поворачивается и уходит прочь. Йокке и его дружки уже смылись в неизвестном направлении. Руки у Маури дрожат от физического напряжения.

Трое парней из параллельного класса ни словом никому не обмолвились о происшедшем. Возможно, они и попытались бы отомстить, не будь Йокке и его дружков. Йокке, скорее всего, и бровью бы не повел, но они думают, что Йокке на стороне Маури.

Маури не становится королем класса. Его не начинают уважать. Его статус не повышается ни на миллиметр. Но мальчика больше не трогают. Теперь он может сидеть на школьном дворе, поджидая автобус, и думать о своем. Больше не надо постоянно оглядываться по сторонам, готовясь в любой момент спрятаться.

Однако ночью ему снится, что он убил свою мать. Ударил ее по голове металлической трубой. Маури просыпается и прислушивается — ему кажется, что он кричал во сне. Или это она кричала в его сне? Мальчик сидит на краю кровати и боится снова заснуть.

Дидди стоит в комнате Маури в общежитии с мокрыми волосами, разъяренный и требует денег. Своих денег, как он утверждает. Маури отвечает дружелюбным тоном своего приемного отца, что он сожалеет — однако они заключили сделку, и ее условия неизменны.

Дидди выкрикивает что-то презрительное, затем толкает Маури кулаком в грудь.

— Прекрати! — предупреждает его Маури.

Дидди толкает его еще раз. Наверное, он хочет, чтобы Маури тоже его толкнул, и они немного потолкались, а потом можно будет пойти домой и проспаться.

Но удар следует мгновенно. В игру вступает приемный брат Йокке, которому не нужен разгон и разогрев. Прямо по носу. Дидди раньше не получал по морде, он не успевает поднести руку к лицу, кровь еще не хлынула из разбитого носа, когда следует другой удар. В следующую секунду рука Дидди уже выкручена за спиной и Маури ведет его по коридору, вниз по лестнице и выталкивает на улицу, в снег.

В задумчивости Маури поднимается обратно и думает о своих деньгах. Он может обналичить их хоть завтра, если захочет. Почти два миллиона. Но зачем они ему?

Его охватывает странное чувство свободы. Теперь ему незачем сидеть и ждать, пока позвонит Дидди.

Инспектор полиции Томми Рантакюрё заглянул в зал заседаний.

— Прибыл господин Каллис в сопровождении.

Анна-Мария Мелла выключила компьютер и вместе с коллегами Томми Рантакюрё и Свеном-Эриком Стольнакке спустилась вниз к администратору.

Маури Каллис привел с собой Дидди Ваттранга и начальника службы безопасности Микаэля Вика. Трое мужчин в длинных черных пальто. Они выделялись уже одним этим. В Кируне мужчины носят куртки.

Дидди все время перетаптывался с ноги на ногу, глаза у него бегали. Здороваясь с Анной-Марией, он крепко схватил ее руку.

— Я так нервничаю, — проговорил он. — Когда дело доходит до серьезных вещей, я всего лишь пигмей.

Анна-Мари почувствовала, что его искренность обезоружила ее. Она совершенно не привыкла иметь дело с мужчинами, которые признаются в своей слабости. Ее охватило желание сказать ему что-нибудь хорошее, но, в конце концов, она лишь пробормотала что-то типа «понимаю, как вам тяжело».

Маури Каллис оказался куда ниже ростом, чем ей представлялось. Конечно, не такой низенький, как она сама, но все же. Увидев его в реальности, она была поражена тем, каким невыразительным оказались его лицо и жесты. Это особенно бросалось в глаза на фоне нервного, дергающегося Дидди. Маури говорил спокойно и довольно тихо. В его речи не осталось и следа от местного произношения.

— Мы хотим увидеть ее, — сказал он.

— Разумеется, — ответила Анна-Мария Мелла. — А затем мне хотелось бы задать несколько вопросов — если не возражаете. «Если не возражаете! — подумала она про себя. — Прекрати заискивать перед ним!»

Начальник службы безопасности тоже поздоровался с полицейскими. Скоро выяснилось, что он сам в прошлом служил в полиции. Мужчина дал им свои визитные карточки. Томми Рантакюрё положил ее в бумажник. Анна-Мария подавила желание выкинуть ее прямо в мусорную корзину.

Ассистент судмедэксперта Анна Гранлунд выкатила каталку с телом Инны Ваттранг в часовню, поскольку на тело приехали посмотреть близкие. Никаких религиозных атрибутов в часовне не было. Лишь несколько стульев и пустой алтарь.