Чарлз Тодд - Доказательство виновности Страница 19

— И тем не менее мне хочется разослать фотографию, — не сдавался Ратлидж, понимая, что проигрывает, и ведя арьергардные бои. — Ведь наш мертвец — жертва преступления, независимо от того, связан он с исчезновением Луиса Френча или нет. И если мы сумеем установить его связь с мисс Уитмен, мы докажем справедливость вашей версии. Его наняли для убийства, но собственная алчность погубила его самого.

— Да, да. Я вас понял. Привлеките в помощь сержанта Гибсона или констебля Грэма. Пусть сортируют ответы на наши запросы. Как только у нас появятся фамилия и место, с которого можно начинать поиски, мы пошлем кого-нибудь допросить друзей и родственников погибшего. Пока непонятно, что случилось с Френчем и при чем здесь наша молодая красавица.

Ратлидж не особенно обрадовался, узнав, что кто-то другой будет искать связь Френча с жертвой… или жертвы с мисс Уитмен. Рутинные допросы свидетелей — да, против помощи в таком деле он бы не возражал. Но выводы всегда предпочитал делать сам. Понять, что было сказано, как и почему.

Маркем взял со стола папку и снова положил ее на место, словно не зная, можно отпускать Ратлиджа или нет.

— Дописали рапорт по тому девонскому делу?

— Он у сержанта Гриффина.

— Отлично. Значит, в Лондоне вас сейчас ничто не держит.

Ратлидж вернулся к себе, распаковал дорожный саквояж и отложил его в сторону.

Старший суперинтендент Боулс мастерски умел убирать Ратлиджа с пути, если следствие по важному делу нужно было вести в Лондоне. Поскольку он любил приписывать себе все заслуги по раскрытию преступлений, он предпочитал, чтобы Ратлиджа рядом не было. А если Ратлиджу случалось раскрыть какое-нибудь громкое дело, Боулс с трудом, нехотя и коротко поздравлял его.

До сих пор Маркем не давал повода думать, будто он идет по стопам своего предшественника. Но последний разговор с ним встревожил Ратлиджа. Сначала Маркем поинтересовался, почему Ратлидж предпочитает повсюду ездить в своем автомобиле, а не поездом. Теперь проявляет повышенный интерес к мисс Уитмен. Трудно понять, что творится у Маркема в голове.

Сержант Гибсон много лет знал Боулса до того, как Ратлидж поступил в полицию, да и инспектор Камминс среди прочих тоже имел с ним дело. А Маркема прислали извне. Темная лошадка! Ни до кого не дошли слухи, которые помогли бы понять, что скрывается за невозмутимой внешностью йоркширца.

Что ж, ничего не поделаешь. Даже если бы Маркема можно было читать так же легко, как газету через увеличительное стекло, суть дела не менялась. Желание начальника — закон, с ним не поспоришь.

Оставалась еще ниточка, если она, конечно, существовала, между Белфордом и мертвецом. Почему Белфорд, хоть он и служил в военной полиции, предложил свою точку зрения на смерть жертвы? Никто не спрашивал его мнения; делом занимался Скотленд-Ярд. Может быть, сказалась привычка — вторая натура? Или он хотел убедиться, что представители Скотленд-Ярда видят обстоятельства в нужном свете?

Оставив саквояж на месте, Ратлидж поехал в Челси.

Ему сообщили, что Белфорд дома. Через несколько минут хозяин вышел в гостиную со словами:

— Добрый день, инспектор!

Такого начала Ратлидж и ожидал. Хозяин дома выжидательно молчал, предоставляя гостю первому начать беседу.

— Я хочу задать вам еще несколько вопросов о трупе, найденном на вашей улице.

Белфорд жестом указал ему на стул у открытого окна; и оба сели. Белфорд, казалось, держался непринужденно; он вежливо ждал, когда Ратлидж продолжит.

Улыбнувшись про себя, Ратлидж сказал:

— После нашего знакомства мне стало любопытно, почему вы так профессионально описали нам место преступления. Вариантов могло быть три: необычайная наблюдательность, опыт службы в полиции или попытка сбить нас со следа. Я навел о вас справки и выяснил, что во время войны вы служили в пешей военной полиции…

Белфорд выдал себя тем, что плотно сжал губы. Во всех остальных отношениях лицо его оставалось бесстрастным. Через миг, возможно желая убедиться, что полностью владеет собой, хозяин дома сказал:

— Мне неприятно, что такие дела творятся на нашей улице. Я уже давно здесь живу; никогда у нас не было никаких происшествий. Очень не хочется, чтобы это изменилось.

Судя по всему, у мистера Белфорда есть враги. И он так подробно рассказал представителям Скотленд-Ярда свою версию, чтобы защитить себя. По той же причине он согласился взглянуть на мертвеца.

— Я пришел спросить, к каким выводам вы пришли, кроме тех, что изложили нам тогда.

Его слова явно удивили Белфорда.

— Значит, вы не установили личность того человека, не узнали, откуда он приехал, как попал сюда и где умер?

— Мы выяснили, кем он не является. Я заметил у него некоторое внешнее сходство с членом одной солидной семьи коммерсантов. Но он оказался не тем, на кого мы подумали. Хотя в кармане у него нашлись часы того человека.

— А! Часы! Да, я тоже подумал, что часы должны навести вас на след.

— Семейная реликвия; по часам мы легко установили владельцев.

— Может быть, кто-то хотел, чтобы вы подумали, что покойник и есть владелец часов. Чтобы выиграть время.

— С какой целью?

— Убедиться, что оставшиеся улики, способные указать на личность покойного, успешно уничтожены.

— Возможно. Но как злоумышленник раздобыл часы? Ведь вначале мы не сомневались в том, что он — их законный владелец!

— Раздобыть часы — пара пустяков для ловкого карманника.

Да, в самом деле! Но карманных воров целое море. Невозможно допросить даже четверть их.

— На карту поставлена честь молодой женщины?

Вопрос застал Ратлиджа врасплох.

— Почему вы спрашиваете?

Белфорд пожал плечами:

— Даже сто лет назад отвергнутый кавалер мог окончить свои дни в реке. Сейчас полиция действует методично. Поэтому преступнику надо тщательнее скрывать нежелательные улики. Помимо всего прочего, преступнику выгоднее исчезнуть, чем погибнуть. Ему не хочется отвечать на неприятные вопросы, подвергаться всеобщему осуждению и так далее.

Учитывая обстоятельства, Ратлидж совсем не обрадовался такой версии, хотя и понимал, что она тоже имеет право на существование.

— Человек, которого, как предполагается, должен был изображать покойник, пропал без вести. А вместе с ним и его машина.

— Вот как? — нахмурился Белфорд. — Тогда часы приобретают совершенно иной аспект.

— В каком смысле?

— Я и сам не знаю.

— Может быть, того человека убили по ошибке?

— Любопытное предположение! — Белфорд вдруг оживился. Он предлагал разные версии и тут же сам опровергал их.

— Преступление в состоянии аффекта… — предположил Ратлидж.

— Да, конечно, все могло быть и так, верно? А остыв, преступник понял, что ему надо что-то делать с трупом. Но часы… по-прежнему непонятно, откуда они у убийцы?

— Он член семьи. В данном случае — сестра… — Подумав, Ратлидж покачал головой. — Разумеется, целью всех приготовлений могло стать возведение подозрений на упомянутую сестру; тогда убийца избавился бы и от нее, и от ее брата.

— Такое наверняка случается не впервые.

Ратлидж встал.

— Благодарю вас за интересную беседу. Правда, это не означает, что вы вычеркнуты из списка подозреваемых. Вы настолько умны, что могли бы убить человека, представляющего для вас угрозу.

Белфорд тоже встал.

— Как и вы, я повидал на своем веку много страшного, но это не означает, что увиденное нас испортило. До свидания, мистер Ратлидж!

Он не стал провожать Ратлиджа к выходу.

По пути в Эссекс Ратлидж размышлял над словами Белфорда.

Разумеется, все их рассуждения — лишь домыслы. Некоторые мысли приходили ему в голову, когда он возвращался из Дедхэма в Лондон, чтобы доложить начальству. Но где доказательства? Как связать улики с пропавшим Луисом Френчем или лондонским покойником?

«А ты уверен, что сестра не ошиблась? — спросил Хэмиш. — Ведь на опознании она была сама не своя».

— Вот и я так подумал, — вслух ответил Ратлидж, не успев ничего сообразить, — когда велел разослать фотографию мертвеца по всем полицейским участкам. Кто-нибудь наверняка его узнает.

«Остается еще Норфолк», — напомнил Хэмиш.

— Знаю. Туда-то я первым делом и отправлюсь. В Норфолк! А если понадобится, после Норфолка заглянем и в Корнуолл. Как там его фамилия? Фултон.

Небольшая, ничем не примечательная деревня Морсли находилась посередине графства. Единственной ее достопримечательностью были искореженные останки дерева, еще стоящего на узкой лужайке. Под этим деревом якобы сидел Нельсон, когда ехал на юг, чтобы впервые возглавить войска. Неизвестно, так ли это на самом деле, но местные жители обнесли старое дерево плетеной оградой, которая защищала его от коров и овец. Констебль был один на две соседствующие деревни, и Ратлиджу повезло, что он застал его в Морсли поздно вечером, когда повернул на главную улицу.