Энн Грэнджер - В дурном обществе Страница 19

Я волновалась за Алби. Куда он пошел после того, как мы расстались? Придет ли он вовремя завтра утром? А еще по здравом размышлении у меня возникли некоторые сомнения насчет безумного арт-проекта Ангуса. Одно хорошо: что я не успела рассказать об этом Ганешу. Помимо всего прочего, в голову то и дело лезли мысли о крысах. В голове у меня все перепуталось. Похоже, у меня начиналась самая настоящая паническая атака.

— Прекрати, Фран! — приказала я себе вслух.

Расставшись с Алби, мы с Ганешем отправились в пиццерию, поэтому голодной я не была. Зато мне хотелось пить, но заваривать чай оказалось выше моих сил. Я с трудом заставила себя подняться, приковыляла в кухоньку и выпила два стакана воды. Потом я пошла в подземную спальню, сняла с кровати одеяло и подушку, притащила их в гостиную и бросила на диван. Короткий поход в ванную, чтобы почистить зубы, — и я рухнула на свое ложе, до ушей накрывшись одеялом.

Как я ни устала, все же какое-то время пролежала тихо, гадая, не вернется ли мой вчерашний ночной гость. Сначала я вздрагивала, заслышав шаги, а в ту ночь, как нарочно, все как будто сговорились ходить через нашу улицу. Шло время, поток пешеходов иссяк. Стало только хуже. Теперь каждый раз это мог быть он. Все, кто шел медленно, играли у меня на нервах. Я всякий раз подскакивала, садилась, готовая… сама не знаю к чему.

Но никто не останавливался и даже не замедлял шагов у дома. Позже всего на машине приехали соседи; их фары осветили наш фасад, словно лучи прожекторов. Они — судя по звукам, их приехала целая куча, может, у них были гости — с трудом высыпали на тротуар. Послышались голоса: визгливые, пьяные женские, хриплые мужские. Они были исполнены пьяного добродушия, которое позже сменится чем-то другим. Они хихикали, хохотали и ругались, пока кто-то, спотыкаясь, долго тыкался ключом в замок. Наконец они тоже ушли в дом, хлопнув напоследок дверью. Я осталась наедине с собой, своими фантазиями и вездесущим далеким гулом лондонского транспорта.

Я начала злиться на ночного гостя. Как он посмел лишить меня заслуженного сна? «Если уж собираешься прийти, приди!» — мысленно воззвала я к нему. Но он не оказал мне такой любезности. Наконец я приказала себе забыть о странном госте, отложить его в сторону, как недочитанную книгу, и спать. По крайней мере, внушала я себе, я сейчас не в спальне, похожей на гроб. Здесь, в гостиной, я в большей безопасности. Конечно, ни в какой безопасности я не была, но мне так казалось.

Когда я наконец заснула, то вырубилась полностью. Спала я без сновидений, несмотря ни на какие обстоятельства. Для снов я слишком устала. Просто чудо, что мой старый будильник все же разбудил меня в семь. Думая о том, что я, наверное, спятила, раз назначила так рано свидание Алби, я кое-как ковыляла по квартире, собираясь на встречу, оделась и отправилась на вокзал Марилебон.

Я вскочила в автобус, который довез меня до места без пробок, и в десять минут девятого уже стояла у кофейного лотка. Если Алби оказался точнее меня, он уже на месте. Но я не думала, что он меня опередил.

Оглядевшись, я поняла, что совсем забыла, как много народу бывает на вокзалах в такое время. В зал то и дело заваливали толпы с перронов — жители пригородов, работавшие в столице, выходили из электричек и пробегали мимо. Я вглядывалась в море хмурых, насупленных лиц. Зал ожидания казался растревоженным муравейником. Пассажиры спешили к главному выходу или к пересадке на метро. Разглядеть кого-то в такой толпе, пусть даже и Алби, обладателя довольно приметной внешности, будет трудно. Я купила себе кофе и села, как в прошлый раз, на металлическое сиденье. У меня возникло стойкое чувство дежавю.

Со своего места я могла наблюдать за выходом из метро слева; прямо передо мной стоял кофейный лоток. Через турникеты проходили офисные служащие. На стене висело объявление, что эскалатор сломан и предстоит спускаться на 121 ступеньку. То-то они, наверное, радуются! Подобные зрелища способны излечить от тоски по постоянной работе — поверьте, иногда она охватывает даже меня.

Из метро поднимался поток поменьше; они проходили через турникет в здание вокзала, и никто из них даже отдаленно не напоминал Алби. Я начала гадать, послушал ли он моего совета убраться подальше от церкви Святой Агаты. Скорее всего, он меня не послушал. Они с Джонти сразу приступили к виски, а когда выпили пол-литра, им было уже все равно, стоять или лежать.

Сиденье казалось все тверже, как будто у меня на ягодицах не осталось мяса и я сидела на металле голыми костями. Я выпила стаканчик кофе, потом купила еще один. Толпа приезжих из пригородов поредела. Наконец скрылись и последние. Чуть позже жителей пригорода, спешащих на работу, сменили совсем другие пассажиры. Не рабочие, а покупатели и те, кто по каким-то причинам приехал в столицу на целый день. Им не нужно было давиться в ранних электричках, они могли воспользоваться более дешевыми билетами. Шел уже одиннадцатый час. Просидев на вокзале два с половиной часа, я поняла, что Алби не придет. Наверное, я с самого начала это подозревала. Я встала и размяла затекшие ноги.

Черт побери! Скорее всего, он даже и не вспомнил, о чем мы с ним договорились! Где-то отсыпается… Я гнала прочь опасения, что его задержало что-то другое. Что я была за дура! Как можно о чем-то договариваться с человеком вроде Алкаша Алби Смита! Придется нам сегодня снова поискать его. Представляю, в какой восторг придет Ганеш!

Я пошла домой. Мне нечем было заесть кофе, а время уже близилось к обеду. Я решила поджарить себе тост на своей кухоньке и прикидывала, стоит ли приготовить омлет из двух яиц, что для меня равносильно приобщению к высокой кулинарии, как вдруг мысли мои нарушил звонок в дверь. Потом кто-то замолотил в парадную дверь кулаками.

Снаружи послышались торопливые шаги; когда я вышла из кухоньки в гостиную, в окошке показалось лицо, и по стеклу постучала рука. Я услышала, как меня окликнули по имени. Это был Парри.

— Убирайтесь! — закричала я.

— Пустите… меня! — произнес он одними губами.

— Покажите ордер!

— Мне… нужно… с вами… поговорить!

Я отперла дверь, и он вошел без приглашения.

— Я как раз готовлю обед, — буркнула я.

В подтверждение из кухни донесся запах пригорелого тоста. Я поспешила в кухню и достала из тостера два горелых квадратика хлеба. Чертыхаясь, я выкинула их в мусор.

Парри вышел в кухню следом за мной.

— Давайте я лучше сам займусь тостами, — предложил он. — А вы пока сварите нам кофе.

Его предложение помочь, а также вежливое обращение на «вы» больше чем что-либо другое убедило меня в том, что он принес плохую новость. Он мог явиться ко мне только из-за двух человек. Из-за Ганеша или Алби.

Я спросила:

— Что-то случилось с Ганом? — потому что в конечном счете Ган значил для меня гораздо больше. Мне стало холодно, и сердце екнуло от страха.

— Нет, — ответил Парри, не поворачиваясь ко мне. — Насколько мне известно, ваш приятель-индус по-прежнему торгует в магазинчике шоколадками и журналами для девочек. Что вам сделать к тосту?

Очевидно, он не собирался сразу огорошивать меня. Но раз с Ганешем ничего не случилось, плохая новость могла и подождать пять минут. Мне очень нужны были эти пять минут. Из-за чего бы ни пришел Парри, я хотела заранее подготовиться.

— Яйца всмятку, — заказала я. Если мужчина любит готовить — что ж, я только за.

Поваром Парри оказался никудышным, но кто я такая, чтобы осуждать его? Я села за стол и перекусила, а он снова расположился у меня на диване, как у себя дома. Он пил кофе и курил, причем даже не спросил у меня разрешения. Доев тост с яйцами, я взяла кружку и развернулась на стуле к нему лицом.

— Ну ладно, — сказала я, — выкладывайте.

Он смял окурок в блюдце, которое нашел в кухне и использовал в качестве пепельницы. Он слишком уж по-хозяйски вел себя в моей квартире, но я так волновалась, что даже не стала делать ему выговор.

— Мне очень жаль, Фран, — сказал он. — Речь о вашем приятеле Алби Смите. Сегодня утром, в половине седьмого, труп старика выудили из канала. Какой-то любитель бега трусцой заметил его с берега.

Можно, оказывается, испытать шок, даже не удивившись. Страх, изводивший меня с тех пор, как Алби не появился на вокзале Марилебон, никуда не исчез. И вот оказалось, что мои опасения подтвердились. Но даже то, что я была до некоторой степени готова к такому исходу, не защитило меня от ужаса и смятения. Я молча воззрилась на Парри, не в силах подобрать нужные слова. Думать я могла только об одном: пока я ждала старика, сидя на вокзале, труп Алби доставали из воды, укладывали на бечевник…[5] Его обступили полицейские, которых он так не любил…

Я знала: не будь Парри уверен в своих словах, он бы ничего мне не сказал, и все же я выждала несколько секунд, чтобы свыкнуться с ужасной вестью. С большим трудом я спросила: