Илья Рясной - Вирус смерти Страница 19

Ближайшие дни подтвердили, насколько я был прав...

- Объект вышел из дома, - послышался из рации голос Горыныча. - Подходит к газетному киоску. Говорит о чем-то с продавцом газет. Идет к машине... Трогается.

Вести наружное наблюдение в Риме еще труднее, чем в Москве. Пробки не меньше, а порой и больше. Но это неважно. Если мы вцепились в кого-то, не выпустим.

- Веди ее, - приказал я. - Перехвачу за вокзалом.

* * *

Целый день мы водили Кармен на длинном поводке. Обычный день обычной деловой женщины. Работа. После работы бокальчик вина в одном из бесчисленных римских уличных кафе. Там она неторопливо просмотрела журнал, поболтала с официантом и отправилась домой.

"Хвоста" мы за Кармен не обнаружили. Но если филеры не таскаются за ней по городу, это не значит, что контроля вообще нет. Он может осуществляться в местах, где она постоянно бывает. Дом может быть напичкан записывающей аппаратурой и микрофонами. Такая же ситуация возможна и на работе. Подкатить к ней невзначай, с обворожительной улыбкой, в супермаркете. "Мадам, вы меня не помните? Мы вместе работали во внешней разведке КГБ". Крик, слезы, обморок. Драматический эффект достигнут.

Нет, все будет выглядеть иначе. Я подойду к ней где-нибудь, тоже с обаятельной улыбкой, произнесу пароль, что-нибудь вроде: "Здесь продается славянский шкаф?" Или: "Здесь посылают на Луну?" Изобретению этому тысячи лет, а до сих пор действует безотказно. В левой руке у меня будет журнал опознавательная метка, мол, свой я, из "коммунистов". Потом я нашепчу ей инструкции, как нам пересечься и при этом уберечься от лишних глаз и ушей. А потом придет сладостный миг свидания. И я вытрясу из нее все, что она знает о Фаусте...

Утро. Рим просыпается. Автобусы, фыркая, подползают к остановкам, с шипением распахивают двери. Автомобили запруживают улицы великого города. Одетые в строгие костюмы мужчины и женщины спешат в свои фирмы, учреждения. Утренний Рим - это город пиджаков.

Старая улица, на которой живет Кармен, похожа на тысячи таких улиц где-нибудь в Париже, Рио или Ленинграде. Массивная дверь с привычным домофоном, маленький магазинчик внизу. Квартиры в доме для людей с достатком выше среднего, но не особенно большим. Улица не слишком людная, спокойная. Я сижу в машине. Из нее хороший обзор.

Вот и Кармен. Высокая, худая, с порывистыми движениями. Одета в темный строгий костюм. Покупает газету, улыбается продавцу. Для нее начинается очередной день, похожий на тысячи других. Как отлаженные часы - ничего не собьется, не заскрипит. Все повторяется и повторяется - год за годом.

Она сует под мышку газету и, стуча каблуками, направляется к зеленому "фиату". Истинная римлянка. Деловая, самостоятельная, привлекательная.

И тут привычный порядок вещей нарушается. Часы дают сбой. Кармен про это пока не знает. Она не чувствует надвигающейся опасности. Я чувствую. И Горыныч чувствует. Поэтому я слышу из динамика его голос:

- Сигнал.

Это означает появление неидентифицированной угрозы. Я осматриваю улицу. Стада автомобилей. Толпы людей. Кто из них? Вот, нашел!

- Зеленый "форд"-фургончик с затемненными стеклами, - сообщаю я. - Там, кажется, "прилипалы".

- Видим.

Конечно, видят. Глаз у них, как и у меня, острый - не упустит ничего.

- Около объекта двое провожатых, - говорю я. - Один - в кожаной куртке, с длинными волосами, перетянутыми сзади. Другой - в синем пиджаке.

- Видим.

"Пиджак" приближается к Кармен вплотную, "куртка" заслоняет их от любопытных глаз. Не беспокойтесь, спешащие на службу синьоры и синьориты, ничего особенного не происходит. Просто встретились старые знакомые, хотят перекинуться парой словечек. Это совсем не ваше дело. "Пиджак", радушно улыбаясь, что-то нашептывает на ухо Кармен. Та, похоже, не может поверить, что встретила старого знакомого, и сильно меняется в лице. Но я думаю, "пиджак" убедит ее в своих лучших намерениях. А поможет ему нож или пистолет, который он незаметно прижимает к ее боку.

- Сзади них еще один провожатый, в кепке с плексигласовым козырьком, молодой.

- Поняли.

- Может, проводим их? - слышен голос Горыныча.

- Не могу рисковать объектом, - отвечаю я. - Третий и Четвертый, отвадьте провожатых. Не до заземления.

- Ясно.

- Второй, присмотри за "тойотой" рядом с фруктовым ларьком. Там еще один клиент.

- Понятно.

Я выхожу из машины. Занять нужную позицию... Теперь ждать развития событий. Ждать уже недолго.

Побледневшую Кармен вежливо ведут к "тойоте", поддерживая заботливо с обеих сторон. "Кепкарь" плетется сзади, держа руки в карманах куртки. Там у него что-то стреляющее. И морда дурная-дурная, как у всех киллеров.

Я не слышу, что говорит Третий, шатающейся походкой подваливая к боевикам и Кармен. Наверное, что-нибудь вроде: "Утро сейчас или вечер?" "Пиджак" сильнее вдавливает какой-то предмет в бок Кармен. "Куртка" отмахивается от назойливого пьяницы и отвечает какой-то грубостью. Третий пошатывается, якобы пытаясь удержаться на ногах, а на деле выбирая позицию поближе к "пиджаку". "Кепкарь" напряжен, рука его чуть высовывается из-за пазухи. Он метрах в пяти позади и может уложить из пистолета нахального типа, если тот окажется не просто праздношатающимся алкашом. Третий вновь качается и подается вперед. Поехало!..

Рывок - "пиджак" отрывается от Кармен. Удар ребром ладони - отдохни, итальянец, подумай о своей жизни. "Куртка" пытается вытащить руку из кармана. Естественно, там не сигареты. Получает каблуком по кисти, носком ботинка по коленной чашечке - месяца три больничной койки, потом кулаком в подбородок. Нокаут.

"Кепкарю" хочется пострелять. Он даже пытается это сделать. Но рядом находится Четвертый. Удар сзади по шее - полежи, дружище. Еще один загорающий на римском солнышке. Скоро улица станет похожа на пляж в Ницце.

Шофера "тойоты" Горыныч тоже угомонил. "Форд" срывается с места. Тем, кто в нем находится, не нравится происходящее. Один даже хватается за автомат. Вон, морда выглядывает из окна. В руках "узи".

Глухое хлопанье выстрелов. Свист пуль...

Пистолет в моих руках дергается... "Форд" забирает вправо и врезается в витрину магазина одежды. На груди у водителя красное пятно. Тот, что с "узи", так и не успел нажать на спусковой крючок. Я всегда опережаю...

- Отход по пятому варианту, - приказываю я.

У нас несколько минут в запасе. Карабинеры в Риме ленивые. Несмотря на все ихние мафии, в Риме перестрелки - большая редкость. Наша акция попадет во все газеты и на все каналы телевидения.

Отход просчитан. Как не попасть в пробку, как обойти Полицейский заслон, где оставить машину, куда двигать потом, куда девать оружие. Если бы мы не просчитывали все, нас бы давно не было на свете. Этот раунд мы выиграли...

Что гонит людей к черту в пасть и заставляет сотрудничать с разведками противника? Конечно, на первом месте жажда денег. Есть идейные агенты. Сегодня их очень немного, но раньше периодически встречались субъекты, которые не переносили порядки у себя в стране, ненавидели коммунистический (или буржуазный) строй и боролись с ним всеми доступными методами. Многие просто попадались на крючки. Компрометирующие материалы, особенно сведения личного характера (о связи с женщинами, а еще хлеще - с молоденькими мальчиками), могут сделать из человека, занимающего видное положение в обществе, послушного агента. Кармен относилась к довольно редкой категории - романтическим авантюристкам с задатками неплохой актрисы. Таким дамам тесен и скучен окружающий размеренный мир. Их хлебом не корми, а дай возможность поводить кого-то за нос, поинтриговать, столкнуть людей лбами. Постепенно им уже недостаточно по мелочам тасовать, как карты, знакомых, родственников и сослуживцев. Душа просит иных масштабов. Хочется настоящего пьянящего риска. Носить маску, с упоением осознавая, что твоего истинного лица не знает почти никто. Лючия Морелли начинала как криминальный репортер. Потом увлеклась войнами. Побывала во Вьетнаме, Анголе. В Никарагуа она была завербована резидентом ЛГУ. Работала с энтузиазмом, с заданиями справлялась блестяще.

Теперь она постарела. Былые страсти и амбиции улеглись. Она становилась степенной дамой. Но... Представьте обычную женщину, побывавшую в передряге, в какой побывала только что Лючия. Сначала тебе тычут пистолетом в бок, пытаются похитить. Потом стрельба, спасители, которые могут оказаться ничем не лучше похитителей. Нормальная женщина билась бы в истерике, потом глотала бы успокоительные лекарства. Нормальная итальянка плюс ко всему сыпала бы угрозами, молитвами и ругательствами. Лючия же держалась спокойно, будто не произошло ничего особенного. В ее глазах горел лихорадочный огонек. Ей было интересно. Она снова жила полноценной жизнью...

С поля боя мы исчезли без осложнений. Были приняты некоторые меры, дабы не попасться на глаза итальянской полиции, которая, кстати, хорошо работает только в телесериале "Спрут". Мы собрались в убежище, оставшемся еще со времен операции "Секта". Надежное, хорошее место в пригороде Рима.