Анатолий Безуглов - Прокурор Страница 19

Так Степан Герасимович потерял двух любимых людей. Теперь у него на руках осталась внучка (жену он похоронил несколько лет назад)…

— Вы вчера приехали из Зорянска? — спросил облпрокурор, когда Измайлов присел на стул.

— Да, — ответил Захар Петрович.

— Ночевали в гостинице?

— Нет.

— Нет? — переспросил Зарубин так, словно он ждал совершенно противоположного ответа. — Вам же был забронирован номер в гостинице «Центральная».

— Я приехал очень поздно. Поезд задержался. Оползень… — стал сбивчиво объяснять Захар Петрович. И замолчал, поймав себя на мысли, что оправдывается, как нашкодивший мальчишка.

— И где же вы остановились?

— У одной знакомой, — ответил Измайлов уже спокойней. И добавил: Старой знакомой.

— Простите, как фамилия этой знакомой?

— Сейчас — не знаю…

Захар Петрович вдруг почувствовал, что такой ответ не понравился Зарубину. Тот нахмурился.

— Девичья фамилия — Хижняк, — поправился Захар Петрович. — Знаете, интересоваться теперешней было как-то неудобно… Я знаю ее как Хижняк…

Степан Герасимович некоторое время раздумывал, постукивая пальцами по столу.

— И все прошло спокойно, без эксцессов? — спросил наконец он.

— Да какая-то глупая сцена… — начал было Измайлов.

— Глупая? — сердито перебил его Зарубин.

И, сдержавшись, протянул бумагу, написанную от руки.

Это было заявление в обком партии от некоего Белоуса Д. Ф. Написано корявым почерком и с грамматическими ошибками. Белоус писал:

«Моя жена, Марина Антоновна Белоус, возвращалась от родственников из Зорянска. Я не знаю, как у них произошло в поезде, но она уверяет меня, что компания мужчин в ее купе вела себя по-культурному. А может быть, они притворялись. Особенно зорянский прокурор З. П. Измайлов. Когда они приехали в Рдянск, вышеназванный прокурор города Зорянска напросился в дом моей жены под видом поздравить ее с днем рождения. Моя жена сказала, что с ними увязался другой мужчина. Звать его Альберт, а фамилию он скрыл. Но никакого Альберта в моей квартире не было, когда я утром пришел с дежурства. И не знаю, обманывают меня насчет Альберта или они договорились так с прокурором, чтобы отвести мне глаза. Что сам видел, то и сообщаю. Кроме моей жены и Измайлова, я никого в квартире не застал. Зато налицо были следы пьянки.

То, что прокурор Измайлов провел ночь в моем доме и с моей женой, вам подтвердит мой сосед Заикин Афанасий Семенович. Он видел, как Измайлов рано утром уходил из нашей квартиры, после того как я его выгнал.

Убедительно прошу партийные органы разобраться в поступке гр. Измайлова и наказать. Он разрушил мою семью, воспользовавшись положением прокурора. Государство дало ему эту должность и звание не для того, чтобы приходить в чужие дома с подлыми и низкими намерениями. Если таким доверять власть, то честным и трудовым людям деваться будет некуда…»

Измайлов читал заявление и мучительно соображал, когда Зарубин получил этот документ.

…Выходит, Белоус сразу же утром, после ухода Захара Петровича из квартиры Марины, отправился в обком. Да, скорее всего, это было именно так, иначе заявление не попало бы так скоро к Зарубину. Измайлов припомнил, что облпрокурор исчезал во время утреннего заседания.

Измайлов кончил читать и вернул заявление Зарубину. Тот положил перед Захаром Петровичем пуговицу.

— Ваша? — коротко спросил Зарубин.

Это была обыкновенная пуговица, металлическая, с гербом, какие пришиваются на обшлага. Измайлов невольно посмотрел на рукава своего форменного пиджака.

На левом одной пуговицы не хватало…

— Возможно, моя… — растерянно сказал он.

А ведь вчера она была. И Галя никогда не допустила бы такой неряшливости в костюме мужа.

И вот эта безделица, в другое время — пустяк, явилась последней точкой.

«Ну и дурак же этот Белоус! — подумал со злостью Захар Петрович. Выставлять на позор жену…»

— Все было не так, — глухо сказал он.

— Когда мне передали это, — брезгливо кивнул на заявление Зарубин, я подумал: клевета… Скажите, вы действительно ночевали у этой Хижняк-Белоус?

— Ночевал.

— Мужа дома не было?

— Не было.

— Значит, вы были с ней только вдвоем?

— Почему! Ночевать остался и этот самый Альберт Ростиславович.

— Выходит, Белоус врет, что застал только вас?

— Понимаете, и в самом деле, когда Белоус пришел утром, Альберта Ростиславовича уже не было…

— Значит, все-таки не врет…

— Не врет, — сказал Измайлов растерянно.

И эта растерянность не прошла незамеченной.

Зарубин взял заявление, положил в сейф. Посмотрел на часы, на Измайлова.

— Придется вам писать объяснение, — сухо произнес он.

— Объяснение?! — вырвалось у Захара Петровича. — На это… на этот… — Он никак не мог подыскать нужного определения.

— Да, объяснение, — раздраженно сказал облпрокурор. — Мы должны выслушать и другую сторону.

Он положил в сейф и пуговицу.

«Я уже — другая сторона», — с горечью и недоумением подумал Измайлов.

— Не знаю, поверите ли вы мне, — глухо сказал он.

Степан Герасимович чуть усмехнулся.

— Презумпция невиновности распространяется и на прокуроров…

— Когда представить? — спросил Захар Петрович.

— Чем скорее, тем лучше. — Он подумал и закончил: — Разобраться в этой истории я поручу Авдееву. Считайте это служебной проверкой…

Ольга Павловна Ракитова, помощник прокурора Зорянска, пошла на машиностроительный завод в воскресенье. Это было 30 июня. Вчера «самсоновские» трудились, так сказать, по закону: последняя суббота месяца всегда была рабочей на предприятии. А вот сегодня…

День стоял жаркий. На небе выплеснулись редкие перья облаков. Легкий ветерок колыхал кроны деревьев, гонял по дорогам и тротуарам тополиный пух. Лето наливалось солнцем.

Уже подходя к воротам завода, Ольга Павловна заметила, что стоянка личного транспорта, огороженная железной сеткой, заставлена машинами, мотоциклами, велосипедами.

На проходной ее встретили без всякого удивления. Словно в простые будни.

— Какие цеха работают? — спросила она у охранника, предъявляя свое удостоверение.

— Да почитай все, — ответил тот, скользнув профессиональным взглядом по книжечке.

Ракитова прошла на территорию и в нерешительности остановилась, размышляя, отправиться ли в административный корпус, чтобы поговорить с кем-нибудь из начальства, или же прямо в цех.

Она вспомнила наказ Измайлова: «Побеседуйте с людьми…»

Главный, сборочный цех находился далеко. Дорога, залитая гладким асфальтом и обсаженная молодыми яблонями, казалась бесконечной оттого, что была пуста. Где-то впереди, возле громады бетонной коробки, двигались автопогрузчики.

Ольга Павловна зашагала вперед. Территория сверкала чистотой. Недавно прошла поливальная машина. От асфальта парило.

«Даже поливалка сегодня работает, — отметила про себя Ольга Павловна. — Хозяйственный мужик Самсонов…»

Сзади зашумел мотор. Ракитова оглянулась. Из боковой аллеи выехал пустой автокар. Молоденькая девушка в комбинезоне, со сбившейся косынкой на голове, остановила свой транспорт возле Ольги Павловны.

— Куда вам?

— В сборочный, — ответила Ракитова.

— Давайте подвезу, — сверкнула белым рядом крепких зубов хозяйка автокара.

Ольга Павловна колебалась. Удобно ли? Все-таки представитель прокуратуры… Но предложение было таким сердечным и бесхитростным, что она решилась ступить на железную платформу.

— Держитесь, — посоветовала девушка.

Ольга Павловна взялась за металлическую доску сзади водителя.

Когда они таким образом подкатили к главному корпусу, кар лихо развернулся около огромных дверей и стал. Кто-то окликнул девушку. Возле красного щита с противопожарным инструментом стояла группа парней, куривших возле бочки с песком.

Ольга Павловна даже не успела поблагодарить — водительница соскочила со своего места и пошла к парням. А Ракитова — в цех.

Да, работа шла вовсю.

По воздуху, поддерживаемые железными руками, двигались агрегаты. Десятки людей были заняты в различных операциях.

— Вам кого? — перекрикивая шум, спросил у помпрокурора молодой парнишка. На шее у него, как праздничная гирлянда, висели на проволоке какие-то детали.

— Начальника цеха, — так же громко ответила Ольга Павловна.

— Щукина? Вон он, у себя, — показал куда-то наверх паренек.

Почти под самым потолком виднелось нечто вроде домика, державшегося бог знает на чем.

Ракитова искала глазами, как до него добраться. Молодой рабочий без слов пошел вперед, жестом предложив двигаться за ним.

Шагая вслед, Ольга Павловна отметила про себя, до чего же юн этот внимательный рабочий.