Николай Андреев - Убейте прохожего! Страница 19

Малявин спросил: где это.

– В южной части города. Я шел от Правобережной по Чкалова и вот дошел до Коммунаров, тринадцать.

– Это где охранное агентство «Легион»?

– Да, – подтвердил Романов. – Только оно кварталом ниже, на Интернациональной, а я стою почти рядом с кинотеатром «Водник».

– С чем ты стоишь?! – взорвался телефон истошным криком Малявина. – Быстро уходи оттуда, Вася, слышишь меня?! Быстро!

– Что случилось?

– Ты что, опять ничего не знаешь?! Сегодня Пират сбил однопалубный корабль Демиурга на поле Г9! А это как раз район кинотеатра «Водник»! Так что живо поворачивай направо и дуй ко мне! Живо, я тебе говорю!

Романов еще раз удивленно обернулся по сторонам. Посмотрел на стоящий рядом жилой дом и, увидев, что практически из каждого окна за ним наблюдают жильцы, подумал о том, что на самом-то деле его всё это время удивляло не отсутствие людей в городе, к чему он уже привык, а отсутствие тривиальных прохожих на тротуарах.

Он широко улыбнулся и, протянув к дому руку, крикнул во весь голос:

– Надеюсь, дамы и господа, представление, свидетелями которого вы только что стали, вам понравилось? Но на этом, извините, всё! До следующих, так сказать, встреч! Да! И пожалуйста, не расстраивайтесь из-за того, что вам не довелось увидеть, как меня убивают! Может быть, вам повезет с кем-то другим?

Стоя на месте, Романов дурашливо подпрыгнул и, приземлившись на одну ногу, сделал глубокий книксен. После чего развернулся вправо, вжал голову в плечи и побежал прочь от этого места.

«Ну почему? – спрашивал он себя. – Почему мне выпало жить именно в это время и именно в этом городе?»

Увидев направляющийся к нему очередной милицейский патруль, он резко остановился. Повернул лицо в сторону длинного девятиэтажного здания и еще раз прокричал, тряся кулаком:

– Демиург-собака, слышишь меня! Ты опять прав! Мухосранск – вот настоящее название нашего города!

Выбросив в сердцах пакет с конфетами, Романов засунул руку во внутренний карман пиджака. Вынул паспорт и решительно направился навстречу вооруженным милиционерам.

– Ну почему, Никита? Почему мы с тобой не живем где-нибудь в цивилизованном Питере, не в Москве, не в каком-нибудь там Париже, наконец?

Малявин налил себе в чашку кипятка из чайника и отрицательно замотал головой. Сказал, что поскольку в Европе русских не любят, то жить в каком-нибудь там Париже он категорически отказывается.

– Да, – немного подумав, согласился Романов. – В Европе никого, кроме себя, действительно не любят. А где тогда жить? В Америке?

– А вот в Америке можно! – ожил Малявин. – Там мы с тобой стали бы американцами, и европейцы после этого не любили бы нас только за глаза! А в глаза смотрели бы снизу вверх, как на человека, с которыми лишний раз лучше не связываться.

– Ты считаешь, это приятно, когда на тебя смотрят снизу вверх?

Малявин сказал, что большинству людей это нравится.

– Да, но какому большинству! – Романов хлопнул раскрытой ладонью по столу. – И каким людям! Таким, какие у нас выходят на улицы, когда должны убивать их начальников, и прячутся в свои норы, когда должны убивать им подобных? Ты таких имеешь в виду?

Никита сказал, что не видит, чем эти люди принципиально отличаются от остальных. И спросил: не думает ли он, Василий, что случись нечто подобное где-нибудь в другом месте – в Европе или в Америке – люди и вели бы себя по-другому.

– Думаешь, они остались бы дома, когда им пообещали бесплатно показать убийство биг босса, и вышли бы на улицы, когда опасность стала грозить им самим? Черта с два! Люди везде одинаковы! И наши, скажу я тебе, в этом отношении еще не самые плохие. Иные бы Демиургу с Пиратом записочки слали с подробной инструкцией: где, когда и в каком месте сподручнее замочить какого-нибудь трехпалубного шерифа, а наши – нет! Наши, сердобольные, при случае еще пожалеют, что убили начальника.

Малявин замолчал и, после небольшой паузы, добавил задумчивым голосом, что пожалеют-то они, конечно, пожалеют, что убили начальника, но и в то же время посожалеют, что убили не того, какого хотелось бы.

– Ну, вот видишь! – сказал Романов.

Сказал, а сам подумал о том, что Малявин, в сущности, прав. Наверное, действительно нельзя требовать от людей то, что противно их природе. А поскольку природе противно всё, что мешает homo sapiens жить и размножаться, то глупо даже обижаться на то, что большинство homo sapiens заботятся о собственной безопасности больше, чем о безопасности своих классовых антагонистов – начальников.

Романову эта мысль не понравилась. Она показалась ему слишком мизантропичной, чтобы появиться в голове нормального человека, однако оспаривать ее справедливость даже перед самим собой не решился – не был до конца уверен в том, что не прав.

Он решительно отодвинул от себя пустую чайную чашку и спросил: кого Демиург зарезал на этот раз.

– Какую-то девушку?

– Да, – зевнул Малявин. – И девушку зарезал, и юношу. В смысле, следователя по особо важным делам Петрова из Москвы… Нормальный такой, скажу я тебе, юноша – под два метра ростом. Мы с ним познакомились, когда он приходил ко мне в студию – расспрашивал о человеке, посоветовавшим обратиться к Жихарю… Чай еще будешь?

Романов отрицательно покачал головой. Спросил: как это случилось.

– Как зима в ноябре – внезапно! – ответил Малявин. – Я имею в виду для того, кто отвечал за безопасность Петрова… Демиург, чтобы не светится у входа, прошел в гостиницу через цокольный этаж, где находятся подсобные помещения, вошел вместе со следователем и двумя пьяными бизнесменами из Уфы в лифт, и когда все, кроме следователя и девушки, обитавших на восьмом последнем этаже, вышли, сделал свое черное дело.

– Значит, теперь у следствия есть свидетели?

Малявин согласно кивнул. Сказал, что свидетели есть, а вот свидетельств по-прежнему юк, то есть нет. И тут же, в ответ на недоуменный взгляд Романова, добавил, что, по словам знакомых ребят из УВД, фотороботы, составленные этими, так называемыми свидетелями – пьяными бизнесменами из Уфы – похожи друг на друга в той же степени, в какой башкирский батыр похож на русского богатыря.

– Понятие вроде одно, а физиономии разные.

– Жаль! – Романов забарабанил пальцами по столу. – А сегодня Демиург кого-нибудь уже убил? Новости есть?

Малявин отрицательно покачал головой. Встал и, еще раз протяжно зевнув, предложил идти спать.

– Не хочу! – капризно сжал губы Романов. – Давай поговорим еще о чем-нибудь!

– Давай! – Никита сел обратно на стул. – И о чем ты предлагаешь поговорить? О Людочке Смирягиной и о том, как ты провел с ней ночь?

Романов удивленно поднял голову. Спросил: откуда Никита знает про Люду, если они только вчера вечером случайно встретились на улице и никуда вместе еще не выходили.

– Весь день провели в постели? – захохотал Малявин. – Нет, видимо, все-таки зря я тебя пригласил на передачу. Зря! Ты мне теперь всех моих девок перепортишь!

– Ну, правда, Никита, откуда?

Не переставая смеяться, Малявин ответил, что, во-первых: когда он, Вася, клеил Люду, она была не одна, а с ассистенткой режиссера Танечкой Трофимовой, которая, естественно, не могла не сообщить ему об этом. А во-вторых: сам он, Вася, не далее как несколько часов назад позвонил ему и сказал о том, что идет с улицы Правобережной.

– Говорил? Говорил! Ну, так и я тебе скажу! То, что гримерша Людочка живет на этой улице, хорошо известно не только мне, но и многим мужчинам у нас на телевидении. А некоторые из этих многих, как, например, Сашка Мартынов – мой редактор – не только хорошо знают, но даже регулярно вспоминают об этом.

Романов подумал, что Малявин сегодня особенно невыносим. Его всегдашняя манера говорить – насмешливо, слегка надменно, так, словно он общается с глупцом, над которым не грех посмеяться, а не с человеком, как минимум, не уступающим ему в интеллекте и уме, с каждой секундой раздражала всё больше. Он еще дальше отодвинул от себя пустую чайную чашку и сказал, что, кажется, действительно пришло время спать.

– Ты чего, Вась, обиделся? – удивился Никита.

Словно не слыша вопроса, Романов поднялся из-за стола. Поблагодарив за приют, за угощение, а особенно за чай, пожелал Малявину спокойной ночи и удалился.

Успокаиваясь после беседы с Никитой, или, как считал, того возмутительного тона, каким Никита разговаривал с ним, Романов, лежа в постели, долго смотрел в потолок и думал о том, что если его задели сплетни о Люде, значит, всё прошедшей ночью было действительно очень даже неплохо.

7 марта

Из телевизионных новостей:

Прокуратура города возбудила уголовное дело по факту подкупа избирателей кандидатом в губернаторы Евгением Троицким. Жалобу на кандидата подал мэр города Николай Зингер. Однако пересчета голосов не будет. Председатель областной избирательной комиссии Дмитрий Славнов, выразив озабоченность сложившийся ситуацией, вместе с тем заявил: «Для нас факт возбуждения уголовного дела не является основанием для того, чтобы отменить итоги голосования. Мы руководствуемся только решением суда».