Алоиз Качановский - Три трупа и фиолетовый кот, или роскошный денек Страница 19

После того, как он через балкон попал в канцелярию, Нусьо принялся за сейф, но черная вспугнула его, он спрятался за портьеру… а дальше не знаю, как там было, убила его сама черная или убийца черной.

— Предположим, что убийца. В таком случае, когда он убил его, до черной или уже после нее?

— Не имею представления! Но могло все пойти и так: Нусьо сидел за портьерой и слышал, как тот тип уговаривал черную, чтобы она поднялась с ним в квартиру. Разговор заинтриговал Нусьо, и он через балкон и лестницу добрался до окна моей квартиры и таким образом подсмотрел всю сцену убийства. А может быть, и не увидел, и вернулся сюда обратно. Но и убийца вернулся, хоть и другой дорогой. По главной лестнице, чтобы забрать в канцелярии этот пресловутый депозит. Здесь он встретился с Нусьо и прихлопнул его. Логично? А?

Честно говоря, все это не кажется мне ни логичным, ни убедительным, но Пумс смотрит на меня с восхищением. Открывает двери ключом, который я подал ей перед этим через окно, возвращает ключ мне, и мы через приемную направляемся к кабинету.

10

Мы входим и застываем в недоумении. Пумс издает тихий писк, как кролик в агонии. Действительно, ситуация отвратительна.

Посреди комнаты стоит тип в плаще и шляпе, с лицом, затянутым по самые глаза какой-то тряпкой. В руке он держит револьвер, нацеленный в нашем направлении.

Немая сцена. Неожиданно вся тройка подскакивает, словно о г удара током. Это я роняю из ослабевшей руки молоток. Машинально наклоняюсь, чтобы поднять его.

— Стоять, — сдавленным голосом командует пришелец. Замираю по стойке смирно. Бандит красноречивым движением руки с револьвером гонит нас по направлению к письменному столу. На деревянных ногах двигаемся туда. Бандит обходит нас, не опуская револьвера, и располагается у двери, отрезая нам путь к бегству.

— Открыть сейф, — приказывает он.

Пумс бросает на меня вопрошающий взгляд. Пожимаю плечами.

— Сейф открыть невозможно, — заявляю я.

— Открывайте или буду стрелять, — бормочет бандит чуть слышно, но движение ствола револьвера выглядит достаточно убедительно.

— Не знаю комбинации, — говорю я с обреченным спокойствием. — Сейф не открывался уже много лет.

Бандит издает неопределенный звук типа «болтай больше». Естественно, он не верит мне. Поднимает револьвер чуть выше.

Убьет нас. Тут уж ничем не поможешь. Я не открыл бы сейф, даже если бы очень захотел сделать это. Мысленно прощаюсь с жизнью. Мне даже не очень жаль ее. Особенно принимая во внимание существование фиолетового чудища: надеюсь он не последует за мною на тот свет. Жаль только Пумс…

Бросаю взгляд на нее. Она в шоке, но в общем-то держится молодцом. Неожиданно Пумс поворачивается и идет к сейфу. Начинает происходить нечто достойное удивления. Пумс кладет руку на диск замка и прижимается ухом к двери сейфа, словно врач исследующий здоровье пациента. Блефует, желая выиграть время? А может быть, не блефует? Потихоньку вращает диск, не отрывая ухо от дверцы. Выражение лица у нее сосредоточенное, и впервые с тех пор, как я познакомился с нею — осмысленное. Поворачивает диск то в одну, то в другую сторону, внимательно вслушиваясь.

— Быстрее, — бормочет бандит. Пумс рукой дает ему знак, чтобы не мешал ей. Продолжает манипулировать диском.

Раздается едва слышный скрип. Пумс краснеет от напряжения и не отрывает руку от диска. Раздается второй скрип, третий… наконец скрип более слышный — и дверцы раскрываются.

Пумс поворачивается к нам лицом. В глазах у нее блеск триумфа. Бандит приказывает ей жестом открыть дверцы полностью. В это мгновение я шевелюсь, бандит с грозным ворчанием вновь направляет на меня ствол револьвера.

Смотрю в роковое отверстие, но вижу и еще кое-что. Что-то происходящее за спиной бандита. Двери приемной беззвучно раскрываются. Показываются седые космы и вся фигура Гильдегарды. Хочу жестом предостеречь ее, но Гильдегарда наклоняется, приподнимается… и секунду спустя бандит в маске валится на пол, как будто сраженный громом, переворачивая попутно кресло, стоявшее у столика с пишущей машинкой.

Одним прыжком достигаю его и пинком ноги выбиваю револьвер из его руки. Нагибаюсь, чтобы сорвать маску с его лица. В это время за моими плечами раздается грохот. Оборачиваюсь и вижу, что Пумс лежит на полу с закрытыми глазами: обморок.

Хватаю револьвер, прячу его в карман и спешу оказать помощь Пумс. Гильдегарда машет у нее перед лицом какой-то книжкой, чуть похлопывает по лицу.

Наконец Пумс открывает глаза.

— Что это было? — спрашивает она голосом умирающей. Садится на полу, и неожиданно ухватив меня за руку, показывает в направлении двери.

Взлетаю в прыжке, бросаюсь в погоню, но… поздно. Все произошло молниеносно. Пришелец в маске поднял голову, оперся руками на книжку, лежащую рядом с перевернутым креслом, потом моментально вскочил на ноги и исчез за дверью.

Бегу за ним в приемную, но он уже сбегает по лестнице. Упорно преследую его до дверей подъезда… но здесь мой разбег ослабевает. Дежурящий на тротуаре полицейский как раз останавливается перед нашим подъездом. Мгновение стоим с ним лицом к лицу, после чего я разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов с совершенно равнодушным видом и небрежным шагом неторопливо возвращаюсь наверх.

Гильдегарда и Пумс стоят посреди кабинета словно два соляных столпа. Все, что осталось от посетителя в маске — это шляпа, свалившаяся с его головы в момент падения.

Поднимаю ее и присматриваюсь с интересом.

— В детективных романах личность преступника с легкостью устанавливается по его головному убору, — заявляю я. — Всегда можно обнаружить на нем этикетку, несколько волос, железнодорожный билет за лентой, и множество других улик. Однако, боюсь, что на этот раз шляпа преступника нам не поможет. Действительно, головной убор совершенно новый и такой обычный, что наверняка треть жителей нашего города носит такие же.

— Хотя, подождите. Кажется что-то есть! — Шляпа новая, но я замечаю грязный отпечаток сзади над самыми полями.

— Это от молотка, — объясняет Гильдегарда и показывает лежащий поблизости молоток, тот самый, который я уронил, когда пришелец в маске целился в меня из револьвера.

— Так вот чем вы его обработали, — с уважением произношу я. Поднимаю молоток, взвешиваю его на руке, оцениваю взглядом массивную фигуру Гильдегарды.

— Ему еще повезло, что вышел из этой передряги живым, — продолжаю я. — А каким чудом вы оказались тут в самый подходящий момент?

— Я вошла в приемную и услышала, как этот человек вам грозил, — объясняет нам Гильдегарда. — Открыла потихоньку дверь, увидела на полу этот молоток, ну и… наверно ударила его этим молотком по голове, не помню точно, я была страшно взволнована.

— Вы замечательная женщина!! Вынимаю револьвер из кармана и внимательно присматриваюсь к нему. Тем временем Пумс окончательно приходит в себя, пудрит носик, поднимает перевернувшееся кресло и приближается ко мне.

— Это здорово, что вы забрали у него револьвер, — тоном знатока заявляет она. — По револьверу мы легко его выследим. Револьвер это не шляпа.

— Это точно. Если бы только этот револьвер не был моим собственным!

— Тот самый из письменного стола? — удивляется Пумс.

— Не совсем так. В последнее время он был в «Фаусте». Не знаю, почему это со вчерашнего дня все решительно используют для самых различных целей именно этот, мой собственный револьвер.

— А вы спрячьте его подальше, — советует Пумс.

— Не стоит. Все равно его моментально отыщут. Я едва держусь на ногах, идиотское приключение с бандитом в маске окончательно подорвало мои силы.

— Я должен поговорить с тобою, Пумс, — заявляю я. — Но сначала сбегай за четвертинкой, нервы совсем расшалились. — Вручаю ей остатки денег, которые одолжила мне Майка. — Можешь прислушаться к тому, что болтают в баре, но сама — ни-ни! Сечешь?

Пумс делает понимающую мину и исчезает. Вынимаю коробку от «Фауста», чтобы вернуть туда револьвер, но в голову приходит мысль, что теперь нужно использовать для его хранения более надежное убежище: если уж сейф каким-то чудом открыли, пусть он хоть для чего-нибудь послужит. Кстати, не мешало бы наконец посмотреть, что же там такое хранилось.

Дверца все еще приоткрыта, как оставила ее Пумс. Подхожу, раскрываю сейф полностью и бросаю взгляд внутрь.

В это же мгновение ноги мои подкашиваются. Почти теряя сознание, опираюсь на сейф, прикрывая вновь его дверцу. Судорожно цепляюсь за верх сейфа, потому что все вокруг меня начинает вращаться в сумасшедшем темпе. Но если говорить о сумасшествии, то с ума сошел здесь именно я. И на этот раз я отчетливо понимаю — это бесповоротно!

Я мог предполагать, что ничего не найду в сейфе. Или найду какие-нибудь никому уже не нужные квитанции и бумаги. Или (на это, правда, надежда была минимальной) пресловутый депозит черной. Или любовные письма отца. Или не знаю, что еще там! Но ни в коем случае я даже предполагать не мог, что в сейфе, не открывавшемся уже самое малое шесть лет, увижу ЕГО.