Спящие секреты - Евгений Прядеев Страница 19

Даниил чувствовал, что безумно устал держать в себе эту тайну. С одной стороны, осознание какой-то избранности, самого факта, что ты не такой, как все, помогало преодолевать любые трудности и препятствия, так часто возникающие на пути мальчика и подростка.

А с другой... Тридцать лет. Друзей нет, любимую не нашёл, а из семьи лишь Санька да старая бабка...

Самое интересное, что первый раз Данька оказался в чужом сне абсолютно случайно. Причём, что характерно, не чьём-то ещё, а именно в бабкином. Накануне днём он залез в буфет и незаметно для себя съел все шоколадные конфеты, закупленные женщиной к празднику Щедреца. Даниил отчётливо помнил, как всю неделю до этого ходил за бабулей и клянчил хотя бы одну штучку, а заодно удивлялся, почему она называет Новый год абсолютно непроизносимым словом.

— Научись терпеть и ждать, охламон! — грозила ему бабка длинным старческим пальцем. — Во взрослой жизни это умение тебе ой как пригодится. Щедрец придёт, тогда и сладкого поешь. Вон Санька, наверное, тоже хочет, но не канючит же.

Саньке в тот момент едва исполнилось два года, и она вообще не признавала другой еды, кроме молока и овсяного печенья, но старуху подобные мелочи не смущали.

— Бабуля, ну так Новый год же! — продолжал выпрашивать шоколадное лакомство Данька, но этот аргумент и вовсе оказался провальным.

— Тьфу на тебя, малахольный, — выругалась бабка. — Напридумывали всякой ереси, истоки свои хоронить пытаетесь! Боги ушли, но земля помнит все ваши глупости и непременно напомнит их кому следует! Время придёт!

Если бы эту картину увидел кто-то посторонний, то наверняка испугался бы за мальчика, перед которым потрясала сжатыми кулаками абсолютно седая старуха с безумно горящими глазами. Однако сам Даниил даже не собирался пугаться. Он точно знал, что бабушка не желает ему зла и никогда не причинит боли, по крайней мере, просто так.

Потомственная ведьма Мария Васильевна разменяла на этом свете не одну сотню лет, но вряд ли любила сейчас кого-то больше, чем Саньку и Даньку.

— Нет такого праздника Новый год, и никогда не было! — выплеснув злобу, уже гораздо более спокойным тоном продолжала поучать Даньку ведьма. — Всю жизнь честные люди праздновали Щедрец! В этот день соседи ходили друг к другу, дарили угощения и сами собирали подарки. Щедрый вечер! Так говорили, входя в чужой дом или встречая на улице знакомых. Люди славили щедрых хозяев и ругали жадных. Понимаешь, Данька? В празднике смысл был! А Новый год ваш что? Тьфу!

— Ага, — кивал Данька, не понимая, почему нет смысла в смене одного года другим. — Баба, дай конфетку! Ну одну, пожалуйста!

Но сердце бабули не растаяло. Тогда Данька улучил момент и, пододвинув табурет, забрался в буфет самостоятельно. Разноцветные обёртки поразили его воображение, и он с трепетом развернул первую конфету.

Сладкое перепадало детям нечасто. Мария Васильевна была женщиной самых строгих принципов и наотрез отказывалась брать деньги за свои услуги, но с благодарностью принимала молоко, яйца и прочие продукты питания. Пенсию женщине перестали платить, наверное, ещё при Иване Грозном, так что если в старой избе и водилась какая-то наличность, то её с трудом хватало на детские вещи с рынка.

Так что и конфет в кульке было буквально с пару десятков. В первые минуты Даня обалдел от ощущений нереальной сладости и впал в какое-то состояние прострации. Очнулся он только тогда, когда понял, что сжимает в руке последнюю конфету.

Пару минут мальчик терзался в сомнениях, как будет поступить правильнее. Положить на место или всё-таки доесть до конца? Но потом поступил ещё более нелогично. Даня отдал эту конфету сестре.

Девочка пока не разговаривала, но по довольному мурлыканию и так было понятно, что ей понравилось. Даниил сложил обёртки в пакет, положил его на видное место и, отодвинув от буфета табурет, залез на него сам в ожидании наказания. Оно виделось неизбежным, но мальчик понимал, что всё равно не смог бы остановиться. Шоколад, попав в рот, напрочь отключил мозг и рецепторы осторожности в том числе.

Бабка вернулась достаточно поздно, но, к удивлению Даниила, дальше всё пошло не по плану. Ни наказания, ни ругательств. Только горький вздох и ещё более горькое восклицание.

— Эх ты… — протянула Мария Васильевна, и мальчику стало стыдно, так стыдно, как не было ещё никогда в жизни. Он бросился к бабушке, начал обнимать её за ноги, просить прощения, но женщина хранила молчание и никак не реагировала на его извинения.

Так они и легли спать. Молчащая бабка и весь в раздёрганных чувствах Даниил. А провалившись в сон, он снова начал извиняться за своё поведение. Он шёл по улице, а бабушка шла впереди. Вот он догнал её, обнял, начал что-то говорить, а она ему не отвечала и здесь! И вот тут оказалось, что не всё так просто…

— Проснись! Даниил! Открой глаза! — С удивлением мальчик понял, что бабушка рядом, на часах ночь, а сам он не посреди улицы, а в одних трусах в кровати под одеялом.

Именно тогда впервые в жизни Даня увидел страх в глазах своей воспитательницы. Ему всегда казалось, что эта женщина создана из железа, но тогда ночью он видел дикий ужас в её глазах.

— Никогда! Слышишь меня, Даня! Никогда и никому не говори про своё умение! — шептала бабка, крепко прижимая его к себе. — Ты вырастешь и проживёшь долгую жизнь! Я обещаю тебе! Но ты никогда не должен ходить в чужие сны!

Он тогда мало что понял из сказанного, но старая ведьма наотрез отказалась делиться подробностями. О развитии способностей дело не шло и вовсе. Если с Санькой Мария Васильевна делилась знаниями о природе оборотней и как лучше использовать способности, то Даниилу в этом плане доставались лишь рассказы о том, как быстро он умрёт в случае нарушения запрета.

Первое время Даниил всё равно попадал в чужие сны, но, осознав это, немедленно просыпался, сбегая в реальность, а потом долго прятал взгляд от бабули, полагая, что она всё поймёт и в очередной раз будет ругаться.

Самое главное, Мария Васильевна так и не объяснила внуку, чем же именно так плохо быть ходящим по снам. Всё, что он понял из её рассказов, так это лишь то, что люди с его способностями долго не