Сладких снов - Андерс Рослунд Страница 19

– Я хотел бы знать, действительно ли она ваша.

Женщина продолжала разглядывать то Гренса, то удостоверение, то распечатку.

– У нас два варианта форменной одежды, зимний и летний. И да, это зимний вариант.

Гренс вздохнул – облегченно и про себя, потому что женщина не должна была это заметить. Очевидно, он был на верном пути и не зря проделал это путешествие.

Он прибыл именно в то место, откуда нужно начинать поиски.

– Сколько у вас сотрудников?

– Не уверена, что могла бы отвечать на подобные вопросы, даже если бы вы были датским полицейским.

Гренс понял намек, но не подал виду. Он не спешил вмешивать в это дело местных коллег.

– С кем я мог бы поговорить в таком случае?

Она показала на комнату совещаний за стеклянной стенкой чуть дальше по коридору, где четверо мужчин, с бумагами и папками, о чем-то увлеченно дискутировали.

– Похоже, им не до нас. Несмотря на выходные.

– Заказов мы получаем больше, чем можем выполнить.

– Тогда, возможно, всем будет проще, если мне поможете вы? Итак, сколько у вас сотрудников?

Она снова перевела взгляд на стеклянную стенку. Там ничего не изменилось. Врываться посреди совещания была не лучшая идея.

– Двадцать два.

– Из них мужчин?

– Один, два… Восемь… Четырнадцать.

– Из них между двадцатью пятью и сорока годами?

– Что?

– Сколько у вас сотрудников старше двадцати пяти и моложе сорока лет?

– Не имею ни малейшего представления. Я работаю здесь не так давно и не настолько хорошо их знаю.

– Полагаю, имеются какие-то списки. Может, мы могли бы в них заглянуть?

Женщина в третий раз бросила взгляд в глубь здания. Похоже, дискуссия за стеклянной стенкой только ужесточилась.

Настырный шведский полицейский по ту сторону стойки, за спиной – агрессивно настроенное начальство. Похоже, дама не без оснований чувствовала себя загнанной в угол.

– Одну минуту.

Ее пальцы забегали по клавиатуре, – такие же уверенные и легкие, как и у Билли из Стокгольма. Как будто компьютер стал частью человеческого тела, незаметно наращенной за одно поколение.

– Четверо. Двадцать шесть, двадцать девять, тридцать и тридцать восемь лет.

Гренс перегнулся через стойку и просмотрел таблицу на мониторе снизу вверх.

– Эй, что вы делаете?

– Мне только интересно, есть ли у вас их фотографии.

– Оставайтесь там, где стоите.

– Мне очень хотелось бы взглянуть на них.

Больше она ни на чем не настаивала. Даже не вздохнула. Просто развернула монитор и подвинула ближе к Гренсу.

– Он, он, он и он… Эти четверо между двадцатью пятью и сорока годами. Вы удовлетворены?

Комиссар улыбнулся, кивнул, стал приглядываться. Но улыбка быстро сошла с его лица, потому что ни один из мужчин не был тем, кто ему нужен.

Один слишком тощий, другой наоборот. У этого недостаточно широкие плечи. У того коротковаты предплечья.

– И это… все?

– Похоже на то. Мы закончили?

Гренс навалился на стойку, опершись на локти. Он не мог позволить всему этому закончиться просто так.

– Нет.

– Нет?

– Мы не закончили. Давайте продолжим с вашими бывшими сотрудниками. Посмотрите тех, кто работал у вас последние пять лет. Больше, наверное, рубашки не выдерживают.

Медленно, позволяя Гренсу заглядывать ей через плечо, женщина прокручивала документ с фотографиями. Здесь были все, кто за последние пять лет ушел с предприятия с высокой текучестью кадров. Они успели просмотреть четырнадцать личных дел, с приказами и фотографиями, когда вдруг Гренс дернулся… Грудь…

– Задержитесь, пожалуйста.

Комиссар поднес распечатанный снимок к экрану. Мужчина был даже в той же самой рубашке.

Плечи, торс, руки – все совпадало.

Цвет кожи, волос – все.

Осанка…

– Вот…

Даже кольцо на мизинце левой руки.

– Кто он?

– Это было еще до меня…

– Можете показать файл?

Когда дама легким нажатием клавиши открыла личное дело бывшего сотрудника, его портрет увеличился. Теперь Гренс смотрел в глаза тому, кого искал, а тот – в глаза Гренсу.

Темно-русые, на скандинавский манер, волосы.

Белоснежная кожа.

Немного полноват, пожалуй, но с мускулами все в порядке.

Круглые щеки, трехдневная щетина и губы – припухлые, хотя он и сжимает их перед камерой.

– Карл Хансен.

Она открыла следующее окошко личного дела.

– Продавец, проработал у нас… ну да, восемь месяцев. Уволился год назад.

Они снова посмотрели друг на друга, Эверт Гренс и мужчина, который стоял за спиной голой девочки. До сего момента безликий.

– Адрес?

– Когда он здесь работал… Лердаль, здесь написано. В паре миль отсюда.

– А если ввести этот адрес в обычный поиск? Он до сих пор там живет?

Она бросила на комиссара взгляд, который мог означать только «а с какой стати я должна это делать?», тем не менее открыла поисковую программу. Как видно, дама поняла, что чем быстрее шведский полицейский получит то, что ему нужно, тем быстрее она от него отделается.

– Да. Он до сих пор живет там.

– Можете записать название улицы и номер дома на обратной стороне?

Гренс перевернул лист с распечатанным снимком, из которого незадолго до того вырезал Карла Хансена, и положил на стойку.

Она все записала. Карандашом, который громко царапал бумагу.

– Хотите знать, кто еще там живет?

– Да, можете посмотреть?

Она приложила палец к экрану, провела под текстом.

– Еще два человека с такой же фамилией и по тому же адресу. Женщина тридцати четырех лет, которую зовут Дорте, и девочка девяти лет, Катрине.

– Отлично, спасибо.

Только она вздохнула с облегчением, оттого что все наконец закончилось, как Гренс продолжил:

– Надеюсь, вы понимаете, что то, о чем мы только что говорили, не для посторонних ушей. Я имею в виду как ваших коллег, так и всех вне этого здания.

Ее взгляд можно было истолковать, пожалуй, как недружелюбный. Женщина повернулась спиной к начальству за стеклянной стенкой.

– Да, но если они спросят, я расскажу все как было.

То есть как неприятный шведский старик ворвался в офисный корпус и стал приставать к ней с вопросами о вещах, к которым не имеет ни малейшего отношения. И как она просила его удалиться, пригрозив вызвать датскую полицию.

Выйдя на проливной дождь, Эверт Гренс забыл раскрыть зонт. Совсем как на скамейке на кладбище. С той только разницей, что на этот раз он не стал ложиться на спину плашмя, позволив каплям разбиваться о лоб и щеки. На подобные удовольствия у Гренса просто не оставалось времени. Он и сам не мог понять, в чем здесь дело, но мысль о том, что надо торопиться, укреплялась все больше с каждым шагом, пока он, петляя между лужами, удалялся от офисного здания. Ведь чертова фотография была послана анонимом