Мертвые хризантемы - Марина Крамер Страница 19

целый день. Это был тот случай, разобраться в котором оказалось несложно, а вот помочь практически невозможно, и это очень раздражало и расстраивало. Молодой, симпатичный, высокий и производящий впечатление очень уверенного в себе человека Владислав на деле оказался маленьким мальчиком, которого за малейшую провинность наказывает строгая и жестокая мамаша. А он принимает все молча и покорно, боясь потерять дочь. Веками складывавшиеся стереотипы о канонах поведения «настоящего мужика» не давали ему возможности попросить о помощи открыто, не прибегая к уловкам и ухищрениям. Он не мог представить себе, что громко заявит: жена ежедневно унижает его морально, бьет, шантажирует и всячески издевается, а он терпит это и даже оправдывает поведение супруги.

– Ты понимаешь, ее с самого детства избивали – сперва отчим, потом сожитель. Я очень хотел показать ей, что бывают другие мужчины – нежные, внимательные, заботливые. Которые никогда не позволят себе поднять руку на женщину. Я хотел, чтобы она снова начала верить людям.

И бесполезно было объяснять ему, что жена вымещает на нем свои прошлые обиды на мужчин, а допускать этого просто нельзя – Влад собственными руками сделал из жертвы агрессора, когда впервые спустил ей данную в машине пощечину.

– А что мне было делать? – оправдывался он. – Ударить в ответ?

– Нет. Взять за руку, развернуть к себе и, глядя в глаза, жестко сказать: «Ты никогда больше не позволишь себе подобного, иначе останешься одна». Поверь – если она тобой дорожила, то запомнила бы это на всю жизнь. Если же нет – надо было расходиться, а не рожать ребенка.

– Ты не понимаешь… она хорошая. Она замечательная хозяйка, заботливая мать…

– И это не оправдывает того, что она позволяет себе в отношении тебя.

Такие разговоры обычно заканчивались тем, что Влад бросал трубку. Но проходило несколько дней – и он звонил снова.

Хотелось помочь ему, но выхода, кажется, не было…

Мэр

Вечер пятницы Анита провела в бассейне, плавая туда-сюда вдоль бортика и сбрасывая таким образом накопившиеся за неделю раздражение и усталость. На краю бассейна стоял поднос, на нем – бокал вина и нарезка фруктов и сыра, и Анита, почувствовав усталость, подплывала туда, чтобы сделать глоток и сунуть в рот кусочек бри или виноградину. Она давно взяла себе за правило ни о чем не думать пятничным вечером, выбрасывать из головы все рабочие вопросы, все неприятности, произошедшие за неделю, все, что способно отвлечь и лишить полноценного отдыха. В субботу мог позвонить Натан, если были срочные дела, а в воскресенье, как правило, ее совсем не трогали, если только не происходило что-то из ряда вон выходящее, требовавшее ее непременного присутствия. Если не отдохнуть как следует в выходной, вся неделя пойдет наперекосяк, Анита верила в это свято, а потому придерживалась правила, заведенного еще во время первого срока на посту мэра.

Послышались шаги, гулко отдающиеся в просторном помещении бассейна, и Анита обернулась ко входу. Ну так и есть – Кику. Подошла к краю, изящно опустилась на колени и, тронув воду рукой, спросила:

– Не возражаете, матушка, если я тоже окунусь?

«Можно подумать, если я скажу, что возражаю, ты откажешься от желания поплавать и уйдешь к себе!» – с сарказмом подумала Анита, а вслух произнесла:

– Давай, я уже собиралась выбираться.

Кику скинула свое кимоно и, оставшись в купальнике, бесшумно нырнула в воду. У нее были хорошие легкие, позволявшие надолго задерживать дыхание, потому под водой Кику пробыла довольно продолжительное время, вынырнула у противоположного края бассейна и, убрав назад намокшие волосы, спросила:

– У вас все в порядке?

– Ты же знаешь, что нет, к чему вопросы?

– Не ершитесь, матушка, я спросила без задней мысли. Сегодня в кафе слышала, что будет какой-то опрос по поводу реконструкции бульваров? – Кику снова окунулась и быстро преодолела расстояние до Аниты, оперлась о бортик и взяла с подноса виноградину. – Это правда?

– Да. И что еще слышно по этому поводу?

– Я сидела рядом с компанией студентов, они очень оживленно об этом спорили. Но большинство, как я поняла, за то, чтобы бульвары остались в первозданном виде. – Она взяла еще виноградину, повертела в пальцах и забросила в рот. – А в чем там вообще суть?

Анита посмотрела на падчерицу с подозрением – такие задушевные разговоры в последнее время они вели редко, но сегодня Кику казалась нормальной и даже заинтересованной.

– Нашелся инвестор, хочет вложить большую сумму и все там переделать. Если честно, я тоже против.

– Да? Почему же? – прищурилась Кику, и Анита поняла, что сейчас получит, как в боксе, раз открылась. – Или мало отката предложил?

«Ну вот оно, конечно. Было странно надеяться, что Кику интересуют мои проблемы. Ей бы только уколоть побольнее, поиздеваться».

– Я взяток не беру.

Хохот падчерицы неприятно резанул слух, эхо бассейна разнесло его с утроенной силой, и Анита непроизвольно зажала уши руками.

– Вы это серьезно, матушка? – отсмеявшись, спросила Кику, вытирая покатившиеся от хохота слезы. – Вы действительно думаете, что я в это поверю?

– Мне все равно, поверишь ты или нет.

– Да? А напрасно… я ведь могу помочь вашим конкурентам – такая мысль не приходила вам в голову?

– Что ты имеешь в виду? – стараясь говорить спокойно, спросила Анита, надеясь, что Кику не заметит в неярком свете того, как наверняка побледнело ее лицо.

– Только то, что могу согласиться на весьма заманчивое предложение, поступившее мне на днях.

– Кому нужны твои голословные обвинения?

– Ну не такие уж голословные. – Кику повертела в пальцах ломтик сыра, вернула его на поднос. – Не такие уж они голословные, матушка… есть пара документов, которые все подтвердят. А ведь больше-то избирателям и не требуется, верно? – Она подмигнула и опустилась под воду, а Анита поймала себя на желании наброситься сверху и держать ее там до тех пор, пока Кику не перестанет сопротивляться, обмякнет и уйдет на дно навсегда. Но – нельзя, нельзя, к сожалению…

Кику вынырнула на поверхность, снова откинула назад волосы и рассмеялась тем своим смехом, что неизменно вызывал у Аниты какой-то животный страх – в такие моменты ей казалось, что Кику действительно нездорова психически.

– Как жаль, что вы не можете видеть своего лица, матушка! Что же вы так побледнели? Значит, есть что скрывать? А я знаю, что есть. И на вашем месте я бы подумала хорошенько, прежде чем со мной ссориться и пытаться выжить меня из дома. Я имею право жить здесь, и оно ровно такое же, как у вас – половина дома моя по завещанию папы. Попробуйте это оспорить.

– Тебя никто не выживает, – процедила Анита. – Живи, но не нарушай правил. Они установлены твоим отцом, а не мной, если уж на то пошло. А я стараюсь придерживаться их в память об Александре.

– Ну хоть сейчас-то отца не впутывайте, –