Табор уходит в землю - Алов Константин Страница 19

— Я видел как все было! — раздался голос Папы.

— И что же это было? — сварливо спросил полковник.

— Мы с друзьями немного опоздали, — принялся объяснять Папа, — поэтому не знаем, из-за чего именно началась ссора. Но внезапно все эти люди вскочили с места и принялись стрелять друг в друга из автоматов. Я упал на пол и больше ничего, к сожалению, не видел.

Рассказ Папы вслед за ним слово в слово повторили его быки. Они тоже упали на пол, когда началась стрельба, и тоже больше ничего не видели. И о причине возникшей ссоры тоже ничего не знают.

Крюков с нетерпением ждал, когда полковник в фашистской фуражке расхохочется и отправит всех бандитов, вместе с их предводителем, в камеру. Но, к своему удивлению, услышал от него неожиданное.

— Спасибо за помощь следствию. Сейчас ваши показания запишут и можете быть свободны. Если есть раненые, им окажут медицинскую помощь.

Раненых среди убийц не оказалось. Разве что одному-двоим осколками посуды немного оцарапало физиономии.

В дверь кабинета постучали. Затем в нее осторожно заглянул администратор.

— Вам будет лучше уйти отсюда. Здесь все уберут, о вашем визите никто не должен знать. Узнают — убьют. И возможно не только вас. А у меня, между прочим, дети. Служебный выход в конце этого коридора.

Крюков согласился с его аргументами и двинулся к черному ходу. Он спустился по лестнице и распахнув дверь на улицу. Здесь его ждал сюрприз в лице старого знакомого, гиганта-сержанта. Здоровяк с маленьким, не по размеру, автоматом был удивлен встрече не меньше, чем Крюков. Вроде бы даже обрадовался. И напрасно.

— Ну что, попрыгал? Легче стало? — поинтересовался Крюков и снова врезал ему ногой в промежность.

Здоровяк опять уцепился пальцами-сардельками за отбитый орган и сделал страдальческое лицо. Крюков не мог не посочувствовать такому горю. Он участливо хлопнул сержанта-гиганта по могучему плечу.

— Ты прыгай, прыгай на пятках. Сейчас будет легче. А если мы с тобой еще пару раз так встретимся, то у тебя вообще иммунитет против удара по яйцам выработается, — обнадежил он.

За спиной раздался шум и мимо капитана, едва не сбив его с ног, пронесся человек с окровавленным ухом. Капитану показалось, что это был жених, сын Керимбая, которого звали Умаром. За ним мчался молодой и очень высокий цыган со шрамом на щеке и со "стечкиным" в руке, из которого палил по беглецу, но все никак не мог в него попасть.

Крюков сыграл на неожиданности. Преследователь чувствовал себя хозяином положения и никак не ожидал нападения. Поэтому он не успел ни защититься от таранящего удара ногой в живот, ни напрячь пресс, даже если бы тот у него и был.

От удара Крюкова он согнулся пополам и выронил свой большой пистолет. В погоне он наверняка участвовал не один, следовало ожидать вражеского пополнения, поэтому Крюков последовал за беглецом до ближайшего угла, а там свернул в прямо противоположную сторону. Он быстро отыскал свою машину, отъехал на безопасное расстояние и снова позвонил другу.

— Ты что, уже поел? — удивился Олег. — И как прошел обед?

— Потрясающе, — признался Крюков.

Высокий цыган с порезанной щекой трясся от страха. Он сидел в темном сводчатом подвале на прибитой к полу табуретке. Напротив него, в принесенном сверху кресле вальяжно развалился седой человек, которого называли Папой. За спиной Папы тускло отсвечивала бритая голова Ибрагима. Справа и слева от сидевшего на табурете цыгана угадывались в полумраке фигуры Жоры и Артура.

— Что скажешь, Вася? — спросил Папа. — Почему Умар сумел уйти живым?

— Клянусь, я не виноват! — сидевший на табурете привстал было, но Жора с Артуром удержали его. — Я его сначала за мертвого принял, у него вся башка в крови была. А оказалось — только ухо отстрелено. А потом он подобрался и рванул. Я за ним. Я его, суку, почти догнал. Но тут на меня какой-то козел из-за угла налетел. Так ногой саданул, чуть не загасил с концами. Ногами машет как Брюс Ли.

— Кто такой? — рявкнул Папа.

— Понятия не имею, — развел руками Василий. — Может кто из керимбаевых псов, кого мы не знаем? Он и мента возле черного хода положил.

Артур переглянулся с Жорой, но оба промолчали. Папа насупился.

— Ладно, с этим Робин Гудом мы еще разберемся. А вот с тобой что прикажешь делать? Я задумываю сложнейшую операцию, подбираю день, когда всех моих врагов можно собрать в одном месте. Я нарушаю законы гостеприимства и теряю свое лицо, лишь бы обезвредить их всех. Я, наконец, веду себя как зверь, убивая детей и женщин. При этом я уже не говорю, сколько мне пришлось заплатить ментам. И все идет насмарку только потому, что ты, Вася, упускаешь главного наследника Керимбая — Умара. Чего же ты после этого заслуживаешь?

В подвале воцарилась гнетущая тишина, которую никто не смел нарушить. Помолчав, Папа продолжил обличения.

— Но это еще не все. Ты, Вася, продаешь меня, своего благодетеля, оптом и в розницу. Я не спрашиваю кому именно, мне это без разницы. Меня интересует твое мнение, Вася. Ответь мне, чего заслуживает предатель?

И снова все погрузились в продолжительное молчание. Наконец Папа поднялся с тяжелым вздохом. Ибрагим расценил это как сигнал и шагнул к совершенно поникшему Василию. Но Папа остановил его.

— Не надо, пусть они сами сделают.

И в сопровождении Ибрагима направился к выходу из подвала. Жора проводил их взглядом, потом кивнул Артуру.

— Давай.

Тот вздрогнул.

— А почему я?

Жора нервно дернул плечом.

— Ты же знаешь, Папа не любит, если ром убивает рома. Я не могу братскую кровь проливать. Так что тебе придется.

При этом на Василия, о котором шла речь, не обращали никакого внимания, словно он уже был покойником.

— Ладно, банкуйте, — недовольно ворча Артур взял протянутый ему пистолет и приставил его к затылку Василия.

Тот, казалось, обратился в каменную статую. Он сидел с закрытыми глазами, тихо всхлипывал и что-то шептал — то ли молился, то ли ругался. Выстрел прозвучал оглушительно. Брызги крови и мозга разлетелись во все стороны, в том числе и на самого Артура.

Тело Василия дернулось вперед и тяжелым кулем рухнуло на бетонный пол подвала. Жора грязно выругался и брезгливо отряхнул рукав куртки, на которую также попали несколько капель.

— Поаккуратнее не мог? Нам же теперь все это убирать!

Наверху в одной из комнат Папа следил за происходящим по телевизору.

— Запись сделал? — не оборачиваясь спросил он Ибрагима.

— Заснял в лучшем виде, — ответил тот. — Теперь мэру не отвертеться.

— Это точно, — согласился Папа. — Его кабаненок, Артурчик, у нас теперь в двойной узде гарцует. Но все равно, надо Жоре сказать, чтобы сажал его на иглу по полной программе. Теперь бы еще с Умаром разобраться…

Речь Папы была прервана звонком местного телефона. Звонил охранник с проходной.

— Папа, к вам тут парень с девушкой пришли.

— Кто такие, чего хотят?

— Наши, ромалы. Говорят, за помощью.

Лицо Папы скривилось от недовольной гримасы.

— Опять эти цыгане, мать их…. - едва слышно пробормотал он и добавил уже громче и в трубку.

— Пропусти. Цыган цыгану всегда должен помогать.

Через несколько минут Яшка и Кармен предстали перед Папой. Кармен присела на край широкого дивана, а Яшка переминался с ноги на ногу возле жены.

— Простите, уважаемый, не знаем, как вас называть, — несмело начал он.

— А что тут знать? Зовите как все зовут. Папой меня народ кличет.

При этом он жадно пожирал глазами прекрасную Кармен. Наконец обратился к ней.

— Вот что, красавица, ступай в соседнюю комнату. Там моя жена скучает. Посиди с ней, поболтай, чаю попейте. Мы тебя потом позовем.

Кармен поднялась и вышла в указанную дверь. Тогда Папа обратился к Яшке.

— Теперь рассказывай.

Яшка, путаясь и сбиваясь, начал свою историю. Папа внимательно слушал его, полуприкрыв глаза и время от времени сокрушенно покачивая головой. Наконец он произнес.