Разоренное гнездо - Алла Холод Страница 19

Глава 3

Больше года назад, когда появились первые сообщения о каком-то новом свирепом вирусе, обнаруженном в Ухане, никто не испугался, даже, я бы сказал, не насторожился. Домочадцы на все лады обсуждали самые разные конспирологические версии: о тайном решении мирового правительства кардинально снизить население планеты в связи с катастрофическим истощением ее ресурсов, о будущем массовом чипировании всего населения Земли (о цели этой операции тоже выдвигались самые разные гипотезы), о международном заговоре фармацевтических монстров. В общем, пока вирус не влез к нам за пазуху, мы говорили о нем довольно легко и свободно. Алиса, уже давно протестующая по любому поводу, независимо от тематики, держалась версии о том, что всех нас хотят сделать роботами. Виталик завалил всех нас ссылками на интервью масонов, иллюминатов и каких-то светил эпидемиологии о том, что вирус должен проредить население Земли. Папа считал, что новую заразу придумали корпорации, которые почувствовали себя тесно в имеющихся экономических условиях и разработали беспрецедентный по своему масштабу план вытягивания мировых финансов на борьбу с вирусом и последующую неизбежную массовую вакцинацию населения всех стран. В общем, мы все это обсуждали, но пока не примеряли к себе и реалиям своей собственной жизни. Потом мы стали дружно осуждать беспечных туристов, не способных терпеливо переждать вирусные завихрения и какое-то время просто отсидеться дома. Но ситуация, вопреки легкомысленным прогнозам любого из нас, стала резко ухудшаться.

– Евген, ты уже слышал, что Чехия закрылась?! – В голосе Риты была такая неподдельная паника, что я впервые по-настоящему если еще и не испугался, то сильно насторожился.

В момент ее звонка я находился в своем новом детище – ресторане русской кухни «Матрешка», изысканном заведении, с которым не мог сравниться ни один из моих «общепитов», так я шутливо их называл. Это было совсем не то же самое, что узбекская харчевня с ее голубыми тарелочками на стенах или украинская забегаловка, пропахшая борщами и чесноком. И даже мой элегантный итальянский ресторан «Траттория» не шел в сравнение с «Матрешкой». Разве что «Крумлов», но это уже было дело вкуса. В моей душе в то самое время было не совсем спокойно, и я вложил в работу над этим рестораном все силы, которые у меня скопились, оказавшись неприменимыми в личной жизни. Впрочем, так у меня было всегда. В тот момент, когда позвонила Рита, я оценивал новый огромный фикус, который великолепно встал перед окном и придал интерьеру невыразимое очарование.

– Я так понимаю, что в Карловы Вары мы не едем, – припечатала она. – Ты слышишь, что я говорю? Евген, отнесись серьезно, если ты в состоянии.

До меня наконец дошла информация, которую выдала моя жена.

– Ну и правильно они сделали, что закрыли границы, – ответил я, – только наши безумцы таскают чемоданами все, что видят. Даже вирусы. Рит, ну что ты так переполошилась? Я думаю, меры адекватные, если сейчас все проявят сдержанность, эту заразу остановят в конце концов.

– Евген, ее не остановят! – затараторила в трубку жена. – Неужели ты не понимаешь, к чему все идет? В мире начинается что-то страшное.

– Так тебя конкретно сейчас что беспокоит: что начинается что-то страшное или что мы не едем в Карловы Вары? – не выдержал я.

Дома неприятный разговор продолжился.

– Ты можешь иронизировать, – холодно заметила Рита, – но меня действительно беспокоит, что мы никуда не едем, я морально настроилась, я готовилась. Я уже дни считала… Но пусть… Мои эмоции – это пустяк, черт с ними, но встали продажи туров. Едут только те, кто купил путевки уже давно, сейчас у нас полный стоп.

– И что, по-твоему, я могу сделать в этой связи? – пожал плечами я. – Остановить вирус или открыть границы? Что лично тебе было бы предпочтительнее?

Рита метнула в меня злобный, полный презрения взгляд.

– Я могу потерять бизнес, – прошипела она.

– Я тоже, – только и осталось заметить мне, – но как я могу остановить этот губительный процесс?

– Ты мужчина, ты должен думать, а не я, – заметила Рита, собираясь на этой высокой ноте покинуть помещение. Еще недавно я бы только усмехнулся про себя, но тогда я не удержался и остановил ее.

– Способность думать дана каждому человеческому существу, независимо от пола, – резюмировал я, – а ты, похоже, решила меня переубедить.

Но не такова моя супруга, чтобы оставить последнее слово не за собой. Последнее слово – это ее святая святых, которую она даст попрать только ценой своей жизни. И Рита, глядя на меня сверху вниз, негромко сказала:

– Ты прав, думать способен каждый человек, но вот качество мыслей у всех разное. Поэтому одни люди в критических ситуациях способны не только отвлеченно размышлять, но и принимать ответственные решения. Другим это, увы, не дано.

Произнеся эту фразу, она исчезла, довольно громко захлопнув дверь комнаты, чего раньше за ней никогда не водилось.

Вскоре после отмены нашего путешествия в Чехию (по любимому маршруту Карловы Вары – Крумлов) началось светопреставление мирового масштаба: закрытие границ, отмены рейсов, банкротства туристических компаний. Одни путешественники застряли в Таиланде, другие в Турции, третье где-то еще. Надвигалась катастрофа, но мы еще совершенно не представляли себе, какие она будет иметь масштабы. Отношения в семье накалялись с каждым днем, причем все мои родственники стали все чаще как-то очень вопросительно на меня поглядывать, и после каждого очередного неутешительного сообщения о распространении эпидемии эти взгляды и сопровождающие их вопросы становились все более настойчивыми.

А потом Путин объявил в стране выходные дни, и все мы даже не сразу поняли, что это означает и какие будет иметь последствия. Выражение «локдаун» тогда еще не вошло в обиход, однако в чем именно будет выражаться временный массовый отгул, стало ясно через день из указа губернатора. Документ предусматривал закрытие всей системы общественного питания, подлежала приостановке деятельность всей сферы услуг. Работала только часть госпредприятий и жизнеобеспечивающие структуры. В общем, без работы оказывались все мы. Закрывая офис, Рита была на грани истерики. Я понимал, что моя супруга хрупкое существо и вряд ли способна непоколебимо выдерживать жизненные удары, но я не ожидал, что она вдруг обособится, замкнется, обозлится так, будто у кризиса есть конкретный виновник, и она даже знает, кто это…

Виталик продолжал работать, но кризис затягивал его все сильнее. Собирать коллектив в офисе он уже не мог, однако его арендодатель наотрез отказался не только приостановить оплату, но даже снизить ставку за аренду помещения. Первое время, до постепенного снятия ограничений, не работали даже