Охотник - Тана Френч Страница 19

— Что ж, — говорит он, — чего б и нет, может. Ты уж больше не малявка, ты большая девочка, сумеешь папке подсобить. Справишься?

— Ну, — говорит Трей. Она понятия не имеет, чего он от нее хочет.

— А помалкивать о том, что услышишь, сможешь? Это важно, а. Я знаю, что мистер Хупер с тобой хорошо обходится, но сегодня вечером тут будут чисто дела Арднакелти. Он к этому отношения не имеет. Можешь слово дать, что ничего ему не расскажешь?

Трей смотрит на него. Ничего такого, в чем он способен уделать Кела, не идет Трей на ум.

— Я и не собиралась, — говорит она.

— Ай, да я понимаю. Но это серьезное дело же — взрослое. Дай слово.

— Ну, — говорит Трей. — Даю.

— Вот умничка девочка, — говорит Джонни. Опирается на спинку стула, чтоб обратить на Трей все свое внимание. — Эти ребята, которых сюда позвали, — говорит он, — это Франси Ганнон, Сенан Магуайр, Бобби Фини, Март Лавин, Десси Дугган… этого я бы не брал, при языке-то у его хозяйки, но без него никак. Кто там еще? — Задумывается. — Пи-Джей Фаллон. Сонни Макхью и Кон тоже, если его хозяйка евойная с поводка спустит. Славная банда махровых негодяев, верно?

Трей пожимает плечами.

— Ты с кем-нибудь из них дела имела? Починяла кому переплет оконный, столик-другой, может, сколачивала?

— Да многим, — отвечает Трей. — Кроме Бобби.

— Кроме Бобби? Он ничего против тебя не имеет?

— Не. Просто сам все свое чинит. — Руки у него из задницы. Когда Бобби пособляет кому из соседей, Кела и Трей вызывают устранять ущерб.

— Ай, ну да, шик, — говорит Джонни, взмахом руки сбрасывая Бобби со счетов. — Бобби в итоге станет делать все так же, как Сенан. Вот тебе на сегодня задание. Когда эта компашка славных ребяток начнет прибывать, впускай их в дом. Веди сюда, вся такая милая и вежливая… — Джонни изображает, как приглашает людей в гостиную, — и обязательно спрашивай, все ли в порядке с тем, что ты им делала. Если будут какие жалобы, извинись и пообещай, что все исправишь.

— Нет у них жалоб, — без выражения говорит Трей. Выполнять заказы людей из Арднакелти ей не нравится. У заказов этих всегда есть привкус покровительства, будто заказчики похлопывают себя по спине за то, какие они благородные и подбрасывают ей работенку. Кел велит в любом случае заказы выполнять. Трей показывает этим людям средний палец, делая все так, чтобы никакого изъяна, хоть ты упрись, в ее работе не находилось.

Джонни отшатывается, похохатывает и, вскинув руки, изображает мольбу о пощаде.

— Ай ты боже, беру свои слова назад, не бей меня! Про твою работу дурного не скажу — ну сам я, что ли, не видел ее, я ж разве не знаю, что лучше ее во всей округе не найдешь? Да чего там, к северу от экватора. Так годится?

Трей пожимает плечами.

— Как все они сюда придут, ты садись вон там в углу, в сторонке. Лимонаду себе налей попить или еще чего. Помалкивай, пока я у тебя сам чего-нибудь не спрошу, — ну, тебе такое запросто, у тебя на это дело талант. — Улыбается ей, у глаз собираются морщинки. — А если спрошу, просто соглашайся со мной, да и все. Что там зачем, голову себе не морочь. Справишься?

— Ну, — отвечает Трей.

— Умничка девочка, — говорит Джонни. Трей кажется, что он ее похлопает по плечу, но Джонни передумывает и вместо этого подмигивает ей. — А теперь давай-ка поддадим блеска. Куколок вон тех отнеси к Аланне в комнату или к Мэв, чьи они там. А под стулом чьи кроссовки?

Трей собирает кукольные одежки, игрушечные машинки, пакеты из-под чипсов, носки. Тень горы уже скользит по двору, приближаясь к дому. Лиам и Аланна добыли ведро воды и плещут ее на землю, чтоб стала помягче и вилы втыкались получше. Шила кричит на них из кухни, чтобы шли мыться. Дети не обращают на нее внимания.

Джонни хлопочет в комнате, изящным движеньем кисти расставляет вместо пепельниц блюдца, кухонной тряпкой сметает со всех поверхностей пыль, отпрыгивает оценить свои успехи, а затем возвращается прыжком обратно, чтоб обустроить все еще точнее, а сам насвистывает сквозь зубы. В свисте слышится напряженное дребезжание, и Джонни двигается безостановочно. До Трей доходит, что отец-то не взбудоражен, он нервничает: а ну как не получится. Даже больше того: он боится.

Трей настраивается вежливо спрашивать у Макхью, как им нравятся их новые лавки для веранды. Хочет быть нужной отцу во всем этом. Второе, что она собиралась спросить у Кела, если он считает, что отцова затея может оказаться не фуфлом, — как ее потопить.

Мужчин в комнату постепенно набивается столько, что в ней, кажется, не осталось воздуха. И дело не в их размерах, в широких плечах и толстых ляжках, от которых потрескивают стулья, когда на них садятся, — дело в жаре, каким гости пышут, в дыме трубок и сигарет, в духе земли, пота и животных, какой исходит от их одежды, ширь полей в их низких голосах. Трей втиснута в угол у дивана, коленки подтянуты — подальше от здоровенных стоп. Банджо она оставила в кухне с матерью. Ему бы тут не понравилось.

Собрались они, когда длинный летний вечер уже утекал, креня тень горы далеко по полям и проталкивая путаницу света сквозь кроны деревьев. Все появлялись по отдельности, словно сборище было случайным. Сонни и Кон Макхью ввалились на волне гомона — спорили о решении, которое судья принял на матче по хёрлингу в прошлые выходные; Франси Ганнон проник в дом молча и устроился на стуле в углу. Десси Дугган развел крак насчет того, что не в силах определить, девочка Трей или мальчик, что ему показалось таким смешным, что он повторил это все для Джонни — в тех же самых словах и с тем же самым хихиканьем. Пи-Джей Фаллон дважды вытер ноги о коврик при входе и справился о Банджо. Март Лавин вручил Трей свою громадную соломенную шляпу и велел держать ее подальше от Сенана Магуайра. Сенан, пользуясь возможностью, громогласно сообщил Трей, что они с Келом ух как славно поработали, устранив разруху, какую Бобби Фини устроил из прогнившей оконной рамы у Магуайров, а Бобби у него за плечом надулся от обиды. На лицах у них вечная мина подспудного беспокойства — как у всех фермеров летом, — но сегодня вечером лица эти проясняются: хоть несколько часов думать они могут о чем-то помимо засухи. Их машины, поставленные под каким попало углом друг к другу, запруживают голый двор.

Трей наблюдает этих мужчин с тех пор, как была младенцем, но видела только, как они бросают на нее краткий невыразительный взгляд на дороге, или в лавке, или — в последние пару лет — обсуждая с Келом поверх ее головы всякую починку мебели. Такими она их не видела раньше никогда — расслабленными, в одной компании, чуть во хмелю. Она никогда не видела их здесь. Друзья отца до его отъезда были шустрыми мужчинами, впрягавшимися в мелкую подработку там и сям, на фермах или фабриках у других мужчин, или же не работавшими вообще. Эти же крепкие дядьки, фермеры,