Лучшие истории о невероятных преступлениях - Эллери Куин Страница 19

– Вы не видите альтернативы?

– Нет, сэр, – вздохнул Пейдж.

– А я надеялся, что видите. Разве нет?

– Есть предположение, что Уайт кого-то прикрывает. Например, в кабинете мог находиться кто-то еще, вооруженный «Браунингом». Уайт выстрелил и промахнулся. Некто X., неизвестный, выстрелил и попал в цель. После чего – ведь около дверей стоял полицейский – X. выпрыгнул из окна западной стены, а Уайт после этого запер окна и ставни.

Пейдж поднял голову, и полковник кивнул.

– Да, – произнес он. – Предположим, что судью убил все-таки не Уайт. Расскажите мне о его окружении. Кто-нибудь еще был заинтересован в его смерти? Что насчет домочадцев или друзей?

– Семья у судьи небольшая. Он вдовец, женился довольно поздно, и жена умерла пять лет назад. У него остались две дочери – старшая Кэролайн, ей двадцать восемь, и младшая Ида – ей двадцать пять. Помимо слуг еще одним домочадцем является лишь старик Пенни. Много лет он проработал у Мортлейка судебным клерком, а когда судья вышел на пенсию, то пригласил Пенни жить в его доме, чтобы помочь написать книгу «Пятьдесят лет в судьях и адвокатах» или что-то в этом роде.

– Книга была неизбежна, – заметил полковник. – А как насчет друзей?

– У него есть только один близкий друг. Помните, я упомянул, что приятель судьи должен был прийти вчера к чаю и судья сказал сторожу, чтобы проводил его в павильон? Это мужчина, намного моложе Мортлейка. Полагаю, вам будет интересно узнать, что это сэр Эндрю Трэверс, известный адвокат по уголовным делам. Он сейчас в растрепанных – как тома наших лучших дел – чувствах.

Помощник комиссара уставился на Пейджа:

– Да, любопытно… Я не знаю его лично, но много слышал о нем. Итак, вчера Трэверса пригласили на чай в поместье Мортлейка. Он там появился?

– Нет. Трэверс задержался, а потом позвонил, как я понимаю.

Полковник Маркуис задумался.

– А как насчет домочадцев? Вряд ли у вас была возможность всех опросить, но одна зацепка так и просится в руки. Вы сказали, что младшая дочь Ида связалась с вами и сообщила, будто Гэбриэл Уайт собирается убить ее отца; вы также считаете, что она знала Уайта лично?

– Да, сэр. Я видел мисс Иду Мортлейк. Только ее из домочадцев я и видел, потому что и мисс Кэролайн Мортлейк, и Пенни вчера отсутствовали. Вы хотите знать мое мнение о ней? Ну, она великолепна! – воскликнул Пейдж с такой внезапной пылкостью, что Маркуис моргнул.

– Вы имеете в виду, что у нее великолепные манеры, или, как я подозреваю, нечто иное?

– Манеры? Я про другое. Я имею в виду, что поддержал бы ее в любом бою. – Пейдж не скрывал, как сильно был впечатлен ею. Он вспомнил большой дом в парке – просторный и богато украшенный павильон – и бледную Иду Мортлейк, спускавшуюся к нему по лестнице. – Что бы ни случилось в павильоне, – продолжил Пейдж, – совершенно очевидно, что она не имеет к этому отношения. В ней нет ничего подозрительного или настораживающего, она милая.

– Ясно. Во всяком случае, полагаю, вы ее допросили? Вы узнали о ее связи с Уайтом, если связь вообще была?

– Дело в том, сэр, что я не слишком подробно расспрашивал ее. Она была расстроена, как вы понимаете, и пообещала рассказать мне всю историю сегодня. Призналась, что знакома с Уайтом, но не слишком близко, и добавила, что он ей не особо нравится. Судя по всему, он проявлял к ней внимание. Они встретились на вечеринке в Челси. Вечеринки – увлечение старшей дочери, которая, кажется, любит все модное. В общем, Ида Мортлейк пошла туда и…

Всякий раз, когда на губах полковника Маркуиса появлялась едкая ухмылка, вот как сейчас, казалось, она растягивает его лицо, как кожицу жареного поросенка. Полковник по-прежнему сидел прямо, мрачно глядя на Пейджа.

– Инспектор, – сказал он, – у вас хороший послужной список, и я воздержусь от комментариев. Я ничего не имею против молодой леди. Все, что я хотел бы узнать, почему вы уверены, что она никак не причастна к этому делу? Вы сами допустили возможность того, что Уайт мог кого-то прикрывать. Признали, что, не исключено, в комнате находился кто-то еще, и этот кто-то выпрыгнул из окна после второго выстрела, а Уайт затем запер окно.

– Разве? – удивился Пейдж, радуясь возможности осадить старого сыча. – Вряд ли я сказал так, полковник. Я все обдумал. И позднее решил, что это неубедительно.

– Почему?

– До и после выстрелов у меня перед глазами были два южных окна. Никто из них не выпрыгивал. Борден наблюдал за дверью. Единственно возможным выходом оставалось одно из западных окон. Но привратник Робинсон сообщил нам, что их не открывали более года. Вроде бы два этих окна плохо держались в раме и пропускали сквозняки. Судья находился в этом павильоне, как правило, только вечером, и он боялся сквозняков. Так что окна всегда были закрыты, и снаружи запирались ставни. Понимаете, когда мы с Борденом пришли их осмотреть, замки оказались настолько ржавыми, что только совместными усилиями мы сумели сдвинуть их с места. Ставни же так проржавели от непогоды, что мы вообще не смогли их даже шевельнуть. В общем, это исключено.

Полковник Маркуис тихо выругался, а потом произнес:

– Значит, мы снова ходим по кругу?

– Боюсь, что да, сэр. Комната действительно была запечатанной. Одна стена без окон, вторая неприступна из-за ржавых болтов, а две другие оставались под наблюдением. Мы должны принять версию, что Гэбриэл Уайт сделал оба выстрела, – или сойти с ума.

На столе помощника комиссара громко зазвонил телефон.

Полковник Маркуис, очевидно собиравшийся сообщить о своем нежелании сходить с ума, ответил на звонок с досадой, но тут же изменился в лице. Он прикрыл трубку рукой и обратился к Пейджу:

– Где сейчас Уайт? Вы его, конечно же, задержали?

– Естественно, сэр. Он внизу. Я подумал, что вы можете захотеть с ним побеседовать.

– Пришлите их обоих, – распорядился Маркуис по телефону и повесил трубку с выражением удовлетворения. – Думаю, – он посмотрел на Пейджа, – неплохо было бы сейчас столкнуть всех со всеми. А еще мне интересно составить собственное мнение об этом «святом мученике» или развратнике-убийце – мистере Гэбриэле Уайте. Но пока у нас гости. Нет, не вставайте. Сюда идут мисс Ида Мортлейк и сэр Эндрю Трэверс.

Пейдж опасался, что чересчур восторженно описал Иду Мортлейк, но ее внешний