Марина Крамер - Хозяйка жизни, или Вендетта по-русски Страница 2

– Маринка, прости меня… не сумел тебя закрыть, не просчитал, не подумал… но косяк я исправлю, не успокоюсь, пока не накажу этого барана.

Ответа не было, Марина только судорожно вздохнула, и Хохол нежно поцеловал ее куда-то за ухо, поправил рукой сбившуюся косынку.

– Дома все хорошо, – продолжил он шепотом так, словно до этого у них шла оживленная беседа. – Егорка только плачет по ночам, спит со мной в спальне. Потерпи немного, котенок, я все устрою, и мы уедем. Ты поправишься, вот увидишь… все будет хорошо, Егор вырастет, в школу пойдет… И ты опять будешь самой красивой женщиной на свете, Маринка…

Хохол шептал ей это на ухо и чувствовал, как ее сердце бьется чаще. Значит, слышит.

– Господи, Коваль… если бы ты только знала, как мне страшно… Как я боюсь потерять тебя, как боюсь, что никогда уже ты не будешь такой, как была… Хотя это не главное – лишь бы ты была, просто была – и все, мне больше ничего не надо. – Он гладил пальцами ее лицо и едва не плакал от захлестывающих эмоций.

Если бы было можно, он, не задумываясь, отдал бы свою жизнь за нее, только чтобы она не лежала вот так безмолвно и безучастно, чтобы снова улыбалась и орала на всех, наводя ужас на охрану. Он воскрешал в памяти каждый миг, когда был с ней, каждый взгляд, вздох, каждое слово. Если бы вернуть назад тот злополучный день, ту секунду, что разорвала все надвое…

«А горцев я все равно в распыл пущу, – продолжил Хохол свой монолог уже про себя. – Это несложно – надо только выследить Реваза. И тогда… мне даже Вилли не будет нужен».

Он уехал из больницы сразу после обхода – за ночь ему «стало лучше», и Кулик «счел возможным» отпустить его домой. Аскер привез конверт с деньгами, который Хохол опустил в карман халата Валерки. Тот понимающе кивнул.

Сев в машину, Хохол велел ехать к Бесу. Сидящий за рулем Степан удивился:

– Чего мы у него забыли?

– А я не успел тебе отчитаться? – рявкнул Хохол. – Совсем распустились! Думаете, если хозяйки нет, так все можно?! Теперь я вам хозяин!

– Ладно, не ори, Жека, – миролюбиво вмешался Аскер. – К Бесу так к Бесу.

До поселка ехали молча, Хохол постоянно курил, пытаясь представить разговор с Веткой. Как сделать так, чтобы она поверила и не протрепалась никому, даже собственному мужу? По опыту Хохол знал, что из Ветки что угодно можно вытрясти с помощью всего двух ударов кулаком. Правда, по-настоящему влюбленный в Ведьму Бес вряд ли пойдет на такие крайние меры, однако…

К счастью, Беса дома не оказалось, Ветка была одна, сидела на балконе второго этажа и читала что-то. В руке дымилась неизменная коричневая сигарка. Хохол не понимал эту ее манеру курить сигары, было в этом что-то странное, вызывавшее в нем чувство неприязни. Курящие женщины его не раздражали, Коваль вообще в последнее время не выпускала из пальцев сигарету, но Веткины сигары бесили.

Заметив въехавшие во двор машины, Ведьма вскочила из кресла и скрылась в доме, а буквально через несколько минут возникла на крыльце.

– Женя!

На ее кукольном лице читалась непонятная Хохлу радость. Можно подумать, она искренне хотела его видеть и была в восторге! Если бы не Марина, ноги его не было бы в этом доме.

– Где же ты пропал, Женька? – стрекотала меж тем Ветка, схватив его под руку и увлекая за собой в гостиную. – Не звонишь, не заезжаешь… Как Егорка?

– Плачет, – буркнул Хохол, садясь в кресло в прохладной комнате. – Попить налей – жарко.

Ветка метнулась к двери, крикнула домработнице, чтобы принесла минералку, потом развернулась и вперила в лицо Хохла прозрачные голубые глазищи:

– Церемония приветствия закончена. Говори, зачем приехал.

– К тебе.

– Ну, догадалась, что не к мужу моему, – фыркнула она, не трогаясь с места и продолжая вглядываться в наливающиеся кровью глаза Женьки. – Что ты хочешь?

– Помощи. Мне больше не к кому обратиться, и к тебе не пошел бы, но выбора нет, – вздохнул он и замолчал – на пороге показалась молоденькая девушка с подносом, на котором возвышались запотевшая бутылка минералки и стакан.

Домработница опустила поднос на столик возле кресла, в котором сидел Хохол, откупорила бутылку и налила пузырящуюся жидкость в стакан.

– Я нужна еще, Виола Викторовна?

– Нет, Настя. Григорий Андреевич приедет поздно, ужинать мы будем сами. Когда закончишь все свои дела, можешь ехать в город, если хочешь.

Девушка ушла, а Хохол залпом влил в себя минералку и, отставив стакан, попросил:

– Сядь, не отсвечивай. И глаза не пяль – бесполезно. Если не захочу, чтобы ты знала, так и не заставишь.

Виола коротко хохотнула, но буравить Хохла глазами перестала, села в кресло напротив и закинула ногу на ногу.

– Так я слушаю.

– Словом… Ветка, мне нужна твоя помощь, иначе… иначе Коваль умрет по-настоящему, – выдохнул Женька.

Виола подалась к нему и прошипела:

– Спятил, болезный?! А кого мы похоронили две недели назад, не Коваль твою разве?!

– Т-с-с! Тихо! – Он метнулся вперед и закрыл ее рот ладонью. – Никто этого не знает, только я, доктор и человек, помогавший мне гримировать труп. Ты – четвертая, но если появится кто-то еще – будешь первой, кого я грохну, усекла?!

Зная, что Хохол может шутить чем угодно, кроме обещания убить, Ветка замолчала и кивнула.

– В общем, так. Маринка в коме, под чужим именем, лежит в хирургии у Валерки. Похоронил я проститутку, выпавшую из окна, загримировали ее с Вилли, одели – и порядок. Теперь мне нужно вывезти Коваль из страны, совсем увезти, понимаешь? – Хохол посмотрел на Ветку, и та кивнула. – Но пока я тут все дела переделаю, она у меня умрет в этой больнице, ей уход нужен, а я не могу никому это поручить, и сам не могу туда приезжать – спалю ее и сам спалюсь. Я сегодня там ночевал, так для этого пришлось приступ аппендицита изобразить… чего ты ржешь, дура? А как еще я мог туда попасть?

Ветка хохотала, скорчившись в кресле, и Хохол тоже не выдержал, фыркнул.

– Ох, аферист ты, Женя! – выдохнула наконец Виола, перестав смеяться. – Но как ты одурачил всех, а? Ведь Колька, племянник-то, на похоронах был и Мышка… Да и я ничего не заподозрила, хотя было у меня ощущение, что Маринка не умерла, вот прямо до сегодняшнего дня я чувствовала, что она жива.

– Ну, ты у нас на то и Ведьма, – поддел Хохол.

– Ой, да ладно! – скривилась Ветка. – Значит, сумел все-таки убедить всех, что ее убили… Молодец… а дальше что?

Хохол тяжело вздохнул. У него был план, но на его осуществление нужно было время, а с этим, как всегда, проблемы. Вывезти Марину в Англию, как он планировал, большого труда не составило бы, но потом ему пришлось бы возвращаться сюда, чтобы закончить все дела, связанные с продажей домов, корпорации, фирмы. А это означало – оставить Коваль и ребенка одних в чужой стране, с чужими людьми. Поэтому уезжать нужно только всем вместе.

– Ладно, не хочешь говорить, тянуть не стану, – сказала Ветка, беря сигару и щелкая обрезалкой. – Только не пойму, чем я могу тебе помочь?

– Я прошу тебя побыть с ней в больнице. Я не могу доверить ее чужим людям, Ветка, пойми. Никому, кроме тебя, я не могу позволить прикасаться к ней.

– Хорошо, – без колебаний согласилась она. – Сведешь меня с доктором, я ему все объясню, договорюсь, что и как, узнаю, что нужно.

– Спасибо, Ветка, – прочувствованно сказал Хохол, взяв ее за руку.

– За что спасибо? За то, что единственную подругу не брошу? – усмехнулась она. – Расскажи-ка лучше, как сам-то? Как живешь?

– Да не живу я, Ветка, – вздохнул Хохол, пряча глаза. – Как я могу жить, когда она – такая? И пацаненок извелся… ревет ночи напролет – «мама, мама»… прижмется ко мне и плачет, а у меня внутри все переворачивается… Быстрее бы все прекратилось, я увез бы их, начали бы жить по-другому. Без этих ее вечных разборок, стрелок, всего остального… Захочет работать – купим ресторан, пусть занимается. А не захочет – еще лучше, будет Егора воспитывать, денег полно – еще внукам хватит.

– И я больше никогда вас не увижу? – тихо спросила Ветка, сжимая его руку тонкими пальчиками. – Женя… неужели никогда?

– Почему? Приедешь к нам. Да погоди ты реветь, еще никто ничего не решил, Маринка в больнице… ну, чего ты, дурочка? – Он прижал плачущую Ветку к себе, погладил по плечам. – Все, успокойся.

– Да-да, – пробормотала она, вытирая слезы широким рукавом шелкового халата. – Тогда я прямо сегодня к вечеру в больницу поеду, сейчас только по дому распоряжусь. И к вам приеду на днях, проведаю.

– Да, приезжай.

Машины выехали из ворот и направились в сторону особняка Наковальни, расположенного через четыре улицы. Поселок выглядел пустынным, днем здесь вообще было мало народа, все уезжали в город, только изредка перед каким-то домом во дворе можно было увидеть гуляющих с нянями ребятишек. Вот и своего сына Женька обнаружил в песочнице у дома, сосредоточенно ковыряющего лопаткой песок. Рядом сидели няня Наталья Марковна и охранник Данила.