Наталья Андреева - Звезда в хвосте Льва Страница 2

– Как вы говорите, вас зовут?

– Лев Ромашов.

– Как-как?

– Лев…

– Я поняла. Это плохо, – она слегка нахмурилась. На лбу образовалась горизонтальная складка. Он вдруг понял, что Раре за тридцать, а вовсе не двадцать пять, как он подумал, когда ее увидел. – Вы слышите? Лев… пауза… Ромашов. Словно обрыв. Между «В» и «Р» много пустого места. Так не должно быть. Имя должно произноситься легко, без пауз, тогда оно запоминается. Речь – это музыка. Вам, часом, не медведь на ухо наступил?

– Я окончил музыкальную школу по классу фортепиано.

– Ах, я не о том! Есть музыкальный слух, а есть литературный. Фраза должна звучать, как мелодия. Тогда люди ее повторяют раз за разом. Если мелодия удачная, красивая и приятная на слух, то она привязывается, и постоянно всплывает в памяти. Ваше имя люди с досадой забудут. Это как фальшивый аккорд… Или нет. Слишком мало нот. Лев – Ромашов. Если вы учились в музыкальной школе, вы меня поймете. Есть такой интервал: терция. – Он кивнул. – Есть кварта. Очень чисто звучит, как и само слово: кварта. Вслушайтесь… – она взяла его за руку. – Слышите ведь? – он кивнул. – А ваше имя напоминает мне музыкальный интервал, который называется секунда. Звучит он ужасно. Хотя, фамилия хорошая. Литературная. – Рара отпустила его руку. Он почувствовал, что падает с обрыва в глубокий, заросший крапивой овраг, откуда ему уже не выбраться никогда, и отчаянно спросил:

– Вы читали Куприна?

– Разумеется, молодой человек. Я ведь редактор. А мой муж журналист. Если мы и говорим часами о чем-нибудь, то это литература.

– Поэтому вы – Рара? Кстати, как это переводится на русский язык с вашего литературного?

Она впервые посмотрела на него с интересом:

– А вы милый. Да, вы правы. Я Раиса Райская. Райская, само собой, журналистский псевдоним. Настоящую фамилию называть не буду, она не слишком благозвучная. Скажу только, что я Раиса Гавриловна, – она тихонько рассмеялась. – С моим абсолютным литературным слухом это досадно. Мой муж Раевич, так что я могла бы стать Рарой вполне официально, если бы сначала вышла замуж, а потом стала делать карьеру. Но получилось наоборот, поэтому мы сочли, что я останусь Райской, а он Раевичем.

– У нас много общего. Любовницу Ромашова из повести Куприна тоже звали Раисой, – намекнул он.

– Надеюсь, я ничем не похожа на эту вульгарную безграмотную женщину? Держу пари, вы никогда не думали о псевдониме, потому что до сих пор были Лёвой. Лёва Ромашов звучит неплохо, но вы ведь собираетесь стать большим актером? – насмешливо спросила она. Цвет ее глаз неуловимо изменился, теперь он удивился их блеску и яркости. – Поэтому вам нужно настоящее мужское имя.

– И что вы предлагаете?

– Фамилию оставьте, а имя поменяйте.

– На что?

– Ну, я не знаю. Алексей или Андрей… – она на секунду задумалась. – Хотя, Андрей будет лучше. Вам необходимо второе «Р». А то какой-то вы мягкий, – она протянула руку и потрогала его за плечо. – Ну, я же говорила! Лёва Ромашов! Извините, мне надо бежать, у меня много дел.

– Мы еще увидимся? – с отчаянием спросил он.

– Не знаю…

– Пожалуйста, Рара! – попытался он ее обаять.

– Хорошо, – сказала она уже на бегу, – я посмотрю пробы…

Так он стал Андреем.

«Уголовная ответственность за невиновное причинение вреда не допускается…»

– Аркадий!

– А? Что?

– Аркаша, что с тобой? Я не могу до тебя докричаться! О чем ты думаешь?

Он все никак не мог избавиться от этой привычки: оценивать любые неурядицы в своей жизни, даже досадные бытовые мелочи с точки зрения Уголовного кодекса. Похоже, в юности перезубрил.

Вот и сейчас, глядя на испорченную женой рубашку, он подумал: уголовная ответственность за невиновное причинение вреда не допускается. Галя ведь не нарочно засунула две его дорогие белоснежные сорочки в стиральную машинку вместе со своей красной блузкой. Сама расстроилась, когда увидела результат.

– Я же не знала, что она китайская! Написано «мэйд ин Итали», – растерянно сказала жена. – Надо же! Полиняла!

Розовые сорочки осталось только выбросить. Аркадий Журавушкин прекрасно понимал, что любой нормальный мужик в такой ситуации ограничился бы одним только словом: «Б…!» Или другим, не менее выразительным, но тоже матерным. Выплеснуть злость, одним плевком, и успокоиться. Он же мгновенно принялся выстраивать для жены презумпцию невиновности, размазывая свою злость, словно жидкую манную кашу по тарелке, чтобы успокоиться. Ну не бред? Что это? Профессионализм или подтверждение того факта, что главной в его жизни является работа? Что он уже больше робот, чем человек. Не особь мужского пола, именуемая Аркадий Журавушкин, а адвокат по уголовным делам Аркадий Валентинович Журавушкин. Когда они с женой последний раз занимались любовью? Именно это он сейчас и пытался припомнить. Пытался найти в себе и в ней хоть что-нибудь человеческое. Кроме желания есть и спать.

Она работала в Пенсионном фонде, он в адвокатской конторе, работа у обоих была довольно скучная, нудная, связанная с бесконечным перечитыванием и составлением нормативных документов и справок, говорить об этом было невыносимо скучно. Стоило Журавушкину начать рассказывать о деле, которым он занимается, жена демонстративно зажимала уши:

– Ой, только не надо! Мне своей рутины хватает!

Точно так же, едва Галина принималась за разъяснение новой сложной формулы, по которой теперь будет рассчитываться пенсия, как он тут же ее обрывал:

– Галя, мне до пенсии еще далеко! К тому же я на нее не рассчитываю.

Жена с обидой умолкала. Зато во всем остальном они были согласны: на что потратить премию, куда поехать отдыхать, сколько денег в месяц выделить дочери, которая жила отдельно. Маша снимала квартиру пополам с подругой, тоже студенткой, мотивируя это тем, что не хочет тратить полтора часа на дорогу от дома до Университета. Но Журавушкин подозревал, что дочь просто не хочет стать такой же занудой, как и ее родители. Чья жизнь расписана на много лет вперед. Впрочем, «уголовная ответственность за невиновное…»

О, черт!!!

– Дай мне, наконец, пульт! – услышал он. – Иначе мой мозг разобьет паралич!

– А что случилось? – спросил он, протягивая жене пульт от телевизора.

– Я понимаю, что актерам необходимо пиариться, но надо же и меру знать! Я слышу это имя из каждого утюга: Стейси Стюарт! Мне уже в туалет страшно зайти. Кажется, нажми я на кнопку сливного бачка, вместо шума воды услышу «Стейси Стюарт»!

– Успокойся: закончатся деньги в рекламном бюджете, и ты о ней больше не услышишь.

– Сомневаюсь. Девица весьма предприимчивая. Я уже проверила: стоит три часа кряду посмотреть какой-нибудь телевизионный канал, как там обязательно появится Стейси Стюарт. В вечернем ток-шоу на Первом – сюжет про нее. Она в центре внимания. Такое же шоу на Втором опять посвящено Стейси Стюарт. На Домашнем она же рассказывает о своих непростых отношениях с Андреем Ромашовым. Канал, специализирующийся исключительно на мистике, пригласил на шоу экстрасенсов все ту же Стейси Стюарт, чтобы маги сняли с нее порчу.

– А что с ней такое случилось?

– Как? Ты не слышал?!

– Имя, конечно, слышал. Но суть…

– Она сражается за любимого мужчину, – усмехнулась Галина. – Никак не может поделить Ромашова с бывшей его любовницей. Девица утверждает, что Раиса Райская ей угрожает. Скажи мне, как адвокат по уголовным делам: есть у Стейси шанс упрятать эту Райскую в тюрьму и таким образом от нее избавиться?

Жена впервые за много лет спросила у него совета по делу, касающемуся его профессии! Журавушкин даже ушам своим не поверил. А потом подумал: «Говорят, что реклама уже не действует. Любая, в любой форме. А вот ничего подобного! Эту Стейси Стюарт моя жена уже ненавидит, но ей все равно интересно, чем все закончится? Галя о ней говорит, об этой Стейси, пусть с ненавистью, но имя запомнила, и наверняка посмотрит хотя бы одну серию из того „мыла“, которое скоро выйдет на телеэкран. Со Стейси Стюарт в главной женской роли. Хотя Галя его и терпеть не может, это мелодраматическое „мыло“, и всячески ругает. Но обязательно посмотрит, хоть одним глазком. А они этого и добиваются».

– Я полагаю, что все это выдумки, – размеренно сказал он. – Тщательно продуманная пиар-кампания. Возможно, что Райская с ними в сговоре. И потом: есть доказательства, у этой Стейси?… Как ты сказала? Стюарт?

– Она говорит, что есть. Диктофонная запись их ссоры с Рарой.

– С кем?!

– Так ее зовут, бывшую любовницу Ромашова: Рара.

– Зверинец какой-то! – поморщился он. – Стейси, Рара…

– Что ты хочешь? – пожала плечами Галина. – Богема!

– В общем, я понял: банальнейший любовный треугольник. Юная невеста, брошенная возрастная любовница и брутальный красавец-мужчина. Хотя бы он того стоит?