Анна Данилова - Пленница чужих иллюзий Страница 2

Новые ощущения, которые охватили ее тело и которым, казалось, не было конца, доставляли ей и наслаждение, и боль, и какую-то сладкую тоску. А еще она была напугана, потому что понимала – в ее жизни произошло что-то очень важное, и что ей теперь делать с этой новой женской жизнью, она пока еще не знала. Современная, неглупая девушка, теоретически знакомая с миром мужчин и женщин и тех отношений, которые существовали между полами со времен Адама и Евы, Надя, в полном недоумении от самой себя, предположила, что Виталий заколдовал ее – настолько велика была теперь ее зависимость от него. И эмоциональная, и сердечная, и физическая. В какой-то момент она почувствовала себя его рабыней, но бежать от этого рабства ей не хотелось. Она, словно утоляя жажду, глотала каждое мгновение, проведенное с Виталием, хотя и чувствовала, что мгновения эти полны отравы. И что все то, чем они занимались в заснеженном доме, в тиши белого леса и высоких сугробов, есть самое настоящее преступление, что Виталий повел ее за собой в самый настоящий ад, который он же, на только ему одному известное время, разукрасил розовыми и зелеными райскими красками.

В доме было тепло, даже жарко, но Надя мерзла, словно была маленьким зверьком, с которого быстро и безболезненно содрали шкурку. Не могла она вот так быстро привыкнуть к собственной наготе и наготе своего взрослого любовника, спрятавшего ее одежду.

А еще он заставил ее выключить мобильный телефон. «Чтобы не доставали».

Значит, Лера ищет ее, беспокоится. Она женщина неглупая, сразу поймет, с кем ее внучка, тем более что знает о появлении в ее жизни Виталия. Хоть бы в милицию не обращалась. Вот тогда стыдно будет. Очень. Перед всем поселком.

В перерывах между тем, что Виталий называл любовью, Надя уединялась в ванной комнате, чтобы по совету Леры гигиеническим способом обезопасить себя от нежелательной беременности. В один из таких моментов, прихватив телефон, Надя все же отправила бабушке сообщение: «Со мной все в порядке. Скоро вернусь домой. Целую».

Ночью Надя проснулась от каких-то непонятных звуков и обнаружила, что в постели одна. Виталия не было. Она быстро вскочила, набросила на себя одеяло и подошла к окну, которое привлекло к себе ее внимание голубоватым и совсем не ночным свечением. Была ночь, и все вокруг должно было быть погружено в зимнюю сонную темноту.

Внизу, возле крыльца она увидела машину с зажженными фарами, которые и являлись источником света, и Виталия, вытаскивающего из багажника какие-то вещи. Ящики, коробки.

Она успокоилась. Главное, что он здесь, рядом с ней. Может, ездил куда-то по делам.

Надя быстро оделась и спустилась вниз, в кухню, включила свет как раз в тот момент, когда Виталий вносил туда большую картонную коробку. Увидев ее, сонную, щурившуюся от яркого света, он застыл на мгновение с растерянным лицом, потом вдруг широко улыбнулся:

– А ты чего не спишь?

– От шума проснулась. А ты где был?

– Да мне тут должок вернули, позвонили, сказали, чтобы срочно приехал. Здесь вино, продукты, сигареты, консервы.

– Запасы, что ли, делаешь? – рассмеялась она.

– Ну да.

– Но не хочешь же ты сказать, что мы здесь надолго?

– Нет-нет! Как только захочешь вернуться домой, ты только скажи, и я тебя отвезу. Могу прямо сейчас.

Она испугалась. Нет, ей вовсе не хотелось домой. Ей было хорошо здесь, в этом большом доме, с Виталием.

– Нет-нет, все в порядке, – поспешила она уверить его.

– Ну, тогда завари чайку, а то я замерз.

И он продолжил вносить в дом коробки и ящики.

К чаю на столе появились шоколад, печенье, конфеты.

Надя, для которой происходящее являлось продолжением сна, с удовольствием ломала шоколад, разворачивала конфеты и, чувствуя вкус сладости, не отрываясь смотрела на своего возлюбленного.

– Ты счастлива со мной? – спрашивал он ее, обнимая и целуя. Его волосы пахли морозом, снегом, свежестью. Черный кашемировый свитер облегал мускулистые широкие плечи, Надя время от времени поглаживала его, чтобы убедиться, что он реальный, что этот прекрасный мужчина – не призрак, не результат ее ночных фантазий.

– Да, очень.

– Ты не представляешь себе, как я тебя люблю, – он наматывал на пальцы ее золотые локоны, целовал их, играл ими, запускал руки под ее одежду, словно тоже проверяя, все ли на месте. От его взгляда Надю пробивал слабый, но ощутимый разряд тока, который разгонял кровь по ее венам, заставляя сердце биться сильнее.

– И я тебя, – отвечала она, промокая свои ставшие шоколадными губы салфеткой.

– Хочешь жить в таком доме? Где-нибудь на море?

– Конечно, хочу!

– Значит, будем! Надо только постараться. Ты не представляешь себе, насколько все это реально!

– Ты что – богатый? Подпольный миллионер?

– Угадала!

– Я знаю одного такого миллионера, он приезжает иногда к нам, на станцию, у него здесь мать живет. Ты не представляешь себе, насколько он богат! У него своя строительная фирма в Москве, кажется. Он и тетю Лену, мать свою, хотел к себе забрать, но она отказалась. У нас никто ее не понял. А она говорит – хочу жить своей жизнью, в своем доме. Так Валера этот, ну, сын ее, прислал денег, и ей отремонтировали дом, он стал прямо как новый. Такую крышу сделали, красную, как черепичную… Ей постоянно какие-то посылки приходят, Валера так о ней заботится. Шубу привез в прошлом году. Норковую. Правда, она повесила ее в шкаф и носит старую дубленку, но все у нас на Сенной знают, что у нее есть шуба, да и вообще полно разных вещей.

– Кротов, что ли? – усмехнулся Виталий.

– Да, а ты что, его знаешь?!

– Да, Андрей рассказывал.

– Между прочим, он не женат, – сказала Надя. – Представляешь, тетя Лена как-то была у нас и сказала, что Валера мной интересовался, хотел даже в гости прийти, ну, когда к матери приезжал…

– И что, пришел? – Виталий больно сжал рукой ее плечо. Надя увидела, как остановился его взгляд и брови, как черные стрелы, сошлись на переносице.

– Нет, не пришел, – она почувствовала, как от страха или стыда за свою глупую болтовню ее бросило в жар. – Я его давно не видела. Виталий, ты чего?

– Ты – моя, поняла? И только моя. Узнаю чего – убью.

Сказал сухо, зло, как отрубил.

Надя после этих слов вдруг поняла, что связь с Виталием, их любовь и все то, что происходит сейчас с ней, может иметь самые неожиданные последствия, среди которых беременность – не самое страшное. Что она теперь как бы привязана к Виталию, и, быть может, не только любовью и страстью, но и какими-то обязанностями, правилами, законами, и что разорвать эти прочные нити можно лишь в одностороннем порядке. Только если он этого захочет. Бросит – значит, бросит. Ему все можно. В то время, как ей это не позволено. И если она совершит ошибку, то может расплатиться чуть ли не жизнью. Странное чувство одновременной защищенности и незащищенности охватило ее, когда она осознала и внутреннюю силу этого парня. И получалось, что вся жизнь, начиная с этой ночи, теперь ей как будто бы и не принадлежит!

От этой ясной, как сверкающий снег под луной, мысли она похолодела.

– Ты выйдешь за меня? – спросил он ее рано утром, когда она варила ему кофе.

Кухня купалась в солнечных лучах, бивших в окна и казавшихся белыми от необъятного снежного покрова, раскинувшегося под тихим декабрьским небом.

Надя, невыспавшаяся, утомленная и напуганная, даже вздрогнула, услышав его слова.

– Замуж? Но ведь я же еще того… Мне надо школу заканчивать… – произнесла она и почувствовала, как голова ее втягивается в плечи, словно в ожидании удара.

– Потом закончишь, – Виталий подошел к ней сзади и обнял, поцеловал в затылок. – Куда она денется-то, школа? Нам надо с тобой жизнь строить, понимаешь? Ты ведь поможешь мне?

– Как?

– Просто будь рядом, и все. Пообещай мне: что бы ни случилось, ты всегда будешь на моей стороне. А я уж позабочусь о тебе. О том, чтобы ты была счастлива. И мы будем с тобой счастливы. Вот поработаю немного, накоплю деньжат, и мы рванем с тобой в Сочи или Лазаревское, купим там дом на море, чтобы и сад был… Ты нарожаешь мне детишек, и будем мы с тобой жить да поживать… У меня там сеструха живет, они с мужем недавно дом купили, коз держат, все для туристов, понимаешь? Развернулись, короче.

– У тебя есть сестра?

– Ну да, Тонька! Она хоть и косит немного, еще с детства, а мужика отхватила себе нормального, с понятием. Вот я и подумал: а мы чем хуже? Ну, как тебе мой план?

Надя бывала в Лазаревском. И живо представила себе большой чистенький домик с верандой, увитой виноградом, сад с разросшимися абрикосовыми и персиковыми деревьями с отяжелевшими от плодов ветвями, розовые кусты, обрамляющие зеленую лужайку с пледом, на котором играют маленькие дети.

– Хороший план, – неуверенно пробормотала она, смутно представляя себе, сколько же времени понадобится Виталию для того, чтобы заработать на такой рай. Спросить его об этом она не осмелилась.