Анна Малышева - Зеркало смерти Страница 2

Наташа же плакала, не скрываясь. Она призналась жениху, что любила Ивана, несмотря на то что в семье его считали неудачником и разгильдяем, да еще и пьяницей к тому же. Он пошел в отца.

– Но Илья, – говорила она, – в сто раз хуже, хотя много зарабатывает и не пьет. Почему, ты думаешь, он в свои тридцать лет до сих пор не женат? От скупости! Держит сестру впроголодь, дом не ремонтирует, ходит круглый год в одних и тех же джинсах… Даже телевизор у них еще родительский – показывает одни тени… И куда он деньги тратит – уму непостижимо! Копит, наверное, но на что?! Зачем?!

Похоронив Ивана, они остались переночевать. На поминках, кроме них, присутствовали только самые ближайшие соседи. Анюта старательно постелила им в дальней комнате, холодной и пахнущей плесенью. Мешали спать незанавешенное окно, низкий шорох метели и полная луна, горевшая высоко над горой. Молодые люди всю ночь ворочались и шептались.

– Теперь они останутся вдвоем, – вздыхала Наташа. – Бедная Анюта, она совсем пропадет…

– Почему она нигде не учится? – спрашивал Павел. – Хотя бы в техникуме?

– Ну что ты, – тихо отвечала та, зябко поежившись под ватным одеялом. – Она школу-то с трудом закончила.

– Отсталая?

Наташа обиделась. Она резко повернулась в постели и, лежа спиной к жениху, ответила, что Анюта совершенно нормальна. Ни о каком отставании в развитии и речи быть не может. Девушка очень любит читать, и хотя у нее никогда нет лишнего гроша, чтобы купить книжку, она постоянно приносит книги из библиотеки, расположенной неподалеку, в зеленом деревянном бараке.

– Просто Анюта робкая. Она могла хорошо знать урок, но когда ее вызывали к доске, бедняжка совсем терялась… Тогда и впрямь стояла, как дурочка… До слез доходило. Не знаю, что с ней такое! У нее замечательная память, а вот продемонстрировать ее она не может… Боится. Я даже представить не могу, как бы она сдавала какие-то вступительные экзамены! Она бы со страху умерла!

– Тогда почему не выйдет замуж? – настаивал Павел. – Симпатичная девушка!

– О, замуж, – проворчала Наташа, уходя под одеяло с головой. Ее голос прозвучал глухо и как бы нехотя. – Скажешь тоже! Парней она боится еще больше, чем экзаменов!

На другой день они уехали в Москву. Наташу ждали уроки в школе, Павла – обычный прием в больнице. Ни тот, ни другая не могли себе позволить отпуска за свой счет, хотя у Наташи было тяжело на сердце, когда она думала о младшей сестре, покинутой в заснеженном доме на горе. Та часто ночевала в одиночестве, потому что Илья предпочитал заниматься ночным извозом, дающим большую прибыль.

Через месяц они поженились официально. Свадьбу сыграли скромную, ограничившись несколькими гостями и, конечно, родителями Павла. Те благосклонно отнеслись к невестке, несмотря на то что она не была москвичкой. Более подозрительные родители могли бы предположить, что девушка зарится на московскую квартиру. Однако Наташа втайне гордилась тем, что ее доля в подмосковном доме стоит намного больше, чем скромная двухкомнатная квартирка родителей мужа. Она как-то обронила об этом пару слов. Ее, казалось, не поняли или просто не услышали. Но девушке было приятно, что она все-таки это сказала, хотя мужу она твердила, что ни на какое наследство не рассчитывает.

– Какое наследство? – говорила она иногда. – Пустой звук! Там остались Илья и Анюта. Что – продавать дом и делить деньги на троих? Такой подлости я не сделаю. Хотя другая бы на моем месте…

Никаких денег от нее никто и не требовал. Молодая пара уютно устроилась в большой комнате, родители – в меньшей. С утра Наташа уходила в школу, возвращалась довольно поздно. Свекровь кормила ее ужином. Потом усаживались смотреть телевизор – Наташа умудрялась одновременно проверять тетрадки и жаловаться на распущенные нравы учеников. Павел дремал, свекровь решала кроссворд, свекор рассказывал какие-то длинные, и, как правило, скучные истории, которые никого не интересовали, но и никого не раздражали. И порой, когда Наталья поднимала голову от тетради и вслушивалась в этот ровный, домашний шумок – похрапывание мужа, голос свекра, скрип карандаша и шорох резинки над кроссвордом, бормотание телевизора – ей казалось, что она вообще не уезжала в Москву с Акуловой горы, что стоит выглянуть в окно – и она увидит знакомый, идиллический пейзаж – дорогу над обрывом, рослые березы, увитые плющом заборы, болото, где сизые утки учат летать подрастающих утят…

Так прошло пять лет. Наталья перешла в другую школу, где платили больше и можно было заниматься репетиторством с учениками старших классов.

– Слава богу, вступительные сочинения еще нигде не отменили, – говаривала она. – А Илья когда-то смеялся, что я поступаю в педагогический… Говорил, что умру с голоду!

Впрочем, Илья, убедившись, что сестра сумела устроиться в жизни, проникся к ней некоторым уважением. Постоянно курсируя между Пушкино и Москвой, он иногда заглядывал в гости – конечно, если привозил седоков в этот район. Наташа была уверена, что брат не истратит ни капли бензина лишь для того, чтобы с ней повидаться.

Эти визиты были ей в тягость. Илья вваливался без предупреждения, как будто был уверен – тут ему всегда рады. То, что полагалось выпить чаю, само собой подразумевалось. Он умудрялся оставаться еще и на ужин. Родители Павла против этого не возражали, несмотря на то что семья жила скромно, а родственник никогда не приносил с собой гостинцев – даже пачки печенья. Наташа говорила с братом сквозь зубы, в основном расспрашивала об Анюте. Она уже всерьез переживала за будущее сестры. Анюте грозило остаться старой девой. Ей было почти двадцать восемь – и ни единого романа, даже самого невинного.

Брат же гордился тем, что Анюта ни дня в жизни нигде не работала и целиком находилась на его содержании. Наташа, напротив, этим возмущалась.

– Что ее ждет? – говорила она. – Кто она – прислуга, что ли? Как она выглядит? Прямо оборванка! Почему нигде не бывает?

– А я ее дома не держу, – возражал Илья. – Пусть гуляет, развлекается.

– На это нужны деньги! Хотя бы одеться…

Тот твердил, что у сестры есть все необходимое. А если Наташа так за нее переживает – пусть сама подкидывает сестре рубль-другой. Наташе каждый раз приходилось отступаться. Средств на это у нее не было. Муж продолжал работать в городской поликлинике, они все еще жили вчетвером в двух комнатах. Женщина нерешительно мечтала об одной роскоши – о ребенке… Но никак не могла на это решиться. Каждый раз, когда она начинала строить туманные планы, воображая себя матерью семейства, ее мысли неизбежно возвращались к деревенскому дому.

– Если его продать и разделить деньги на три части, – говорила она мужу, – то мы могли бы разменять твою квартиру на большую… Или даже на две однокомнатные. Но куда я дену Анюту? Она такая дикарка… И так привязана к дому!

Анюта и впрямь почти нигде не бывала. Москвы она попросту боялась и даже в родном Пушкино не ходила дальше рынка. Как-то она призналась сестре, что чувствует себя спокойно только на Акуловой горе, на самой окраине города. В любом другом месте ей мерещатся какие-то опасности.

– Ей бы нужно показаться психиатру, – заявил Павел. – Это ненормально!

Наташа снова и снова заступалась за сестру. Та просто тихая девушка, с детства привыкшая кого-то слушаться – сперва отца, потом брата.

– У нее просто покладистая натура, – утверждала она. – Анюту все соседи любят, но ей не везет с парнями… На дискотеку она не пойдет, знакомиться на улице не будет… А вокруг живут сплошные алкоголики. Лучше без мужа, чем с таким…

Наташа готовилась отметить свой тридцатилетний юбилей, когда до нее дошла ошеломляющая новость – брат решил жениться! Ему недавно исполнилось тридцать пять и она привыкла считать его закоренелым холостяком. И вдруг… Она познакомилась с будущей невесткой и была потрясена еще больше. То была тощая, высокая, какая-то иссохшая женщина с птичьим носом и таким скрипучим голосом, что от него сводило скулы, как от кислятины. Приехавшая в гости Людмила высокомерно оглядывала скромную обстановку московской квартиры, говорила о ценах на жилье и новостях светской жизни – тех, которые можно было почерпнуть из бульварной прессы. Но она сплетничала о знаменитостях с таким азартом, что казалось, лично знает всех поп-певцов, политиков и артистов. Все были оглушены и как будто отравлены этой пустой, недоброй болтовней, которую никто не решился оборвать.

– Он сошел с ума! – кричала Наташа, когда гости церемонно удалились. – Что это за чудище?! Наверняка женится на ней из-за денег! Наверняка!

Через минуту ей пришла в голову другая мысль, и она даже застонала:

– Что теперь будет с Анютой?!

Вечером она всерьез задумалась о разделе отцовского наследства на три части. Наташа строила дальние планы – она заберет свою долю, Анюта – свою, они объединят деньги, Павел добавит к этому свою долю московской квартиры, они разменяются с родителями… Анюта будет жить с ними.