Наталья Александрова - Клинок князя Дракулы Страница 2

После того как она побывала в этом доме, ее решимости заметно поубавилось.

Дом был большой и пустой, в нем давно никто не жил. А те, кто жил в нем раньше, не оставили после себя ничего, кроме небольшого количества старой мебели. Ни картинки на стенах, ни детского рисунка, ни отметин о росте на косяке старой рассохшейся двери. Стоял дом на холме уединенно, соседей не было. Дорога была не слишком крутой, но совершенно запущенной, Лиза и прошлые разы с трудом добиралась до ворот, а нынче дорогу наверняка размыло.

Снова накатило раздражение. Для чего она все это делает? Для чего гробит свою новую машину, когда еще и кредит за нее не выплачен? Для чего отпрашивается с работы, хотя начальник глядит косо и заставит потом отработать эти часы в двойном размере?

Но, в конце концов, это неважно. Машина – это всего лишь бездушная жестянка, как утверждал Никита, хотя ей казалось, что ее синенький «Пежо» – одушевленная личность, все понимает и даже умеет разговаривать – то тихонько сыто урчит, то шумит негромко, когда едут по ровной дороге, то возмущенно взрыкивает, когда Лиза заставляет его взбираться на скользкий холм, будь он неладен.

И все же это не главное. Главное – что очень изменился сам Никита. Он стал удивительно желчным и неприятным в общении, хотя утверждал, что ему хорошо и спокойно в этом пустом доме в полном одиночестве, что наконец-то у него есть время подумать и, как он выражался, осмыслить свою жизнь.

Но она-то знала его очень хорошо, за то время, что они встречались – больше года все-таки, – она прекрасно его изучила. И теперь видела, что он растерян и совершенно деморализован. И понятия не имеет, что ему делать дальше. Но вместо того чтобы взять себя в руки и начать наконец искать выход из создавшегося положения, Никита обиделся на весь мир и ушел в себя. То есть он ведет себя, как избалованный капризный ребенок, который руководствуется единственным правилом: «Назло моей маме, отморожу уши!»

Капризный ребенок без малого сорока лет. Круто…

Он удалился в эту глушь, как король в изгнание. С той только разницей, что он был совсем не король. Однако упорно делал вид, что ему здесь хорошо. И добавлял, что никто ему не нужен, он вполне способен справиться самостоятельно. Это уже было открытым хамством, потому что навещала его одна Лиза, и он мог бы найти для нее хоть несколько слов благодарности.

В первый раз ей стало его ужасно жалко. Он спал с лица, и если еще не опустился, то такое было не за горами.

Когда она приехала во второй раз, то констатировала изменения к худшему почти спокойно. Он заметно похудел, глаза ввалились, волосы отросли, и видно было, что брился он только сегодня, перед ее приездом. В кладовке она нашла кучу грязного белья, на кухне кисла в раковине грязная посуда.

В доме имелся отопительный котел, но он не работал – что-то там сломалось, что неудивительно, поскольку дом долгое время был нежилой. В доме стоял жуткий холод, существовать можно было только в комнате, где Никита устроил спальню. Там стояли старая скрипучая кровать с деревянной спинкой, изъеденной жучком, и платяной шкаф с треснутым зеркалом.

Воду приходилось вручную доставать из колодца во дворе, потому что насос тоже не работал. Электричество в доме, как ни странно, было. На ее робкие попытки предложить ему починить насос или хотя бы поискать по окрестностям мастера, который смог бы это сделать, Никита ответил решительным отказом. Он ничего не хотел делать в чужом доме. Он вообще ничего не хотел делать.

Лиза с трудом отогнала от себя картину, как он валяется целыми днями в комнате, обогреваемой масляным радиатором, и шарит в Интернете. Этак можно и вовсе с катушек сойти.

Хоть он и утверждал, что ему ничего не нужно, тем не менее жадно съел всю еду, которую она привезла. Голод не тетка. Сам он питался консервами и черствым хлебом, который раз в неделю привозили в магазинчик в соседней деревне. Летом с продуктами было получше, но зимой деревни пустели, все жители перебирались в город.

Лизе все не нравилось в этом доме, он наводил на нее страх. С любовью тоже все вышло плохо. Так противно ложиться в эту старую кровать с мятыми несвежими простынями, ей было неуютно и скучно, ничего не хотелось. Никита же, казалось, ничего не замечал, он совсем не думал о ней.

Нужно было проститься еще в тот раз. Сказать, что она больше не сможет приезжать, с работы не отпускают, а выходные у нее заняты. И поскорее уехать.

А если по-умному, то следовало расстаться еще тогда, когда она узнала, что Никиту уволили с работы. Но ничто не предвещало крупных неприятностей. Ну, кризис, у всех проблемы, и все как-то их решают. Рано или поздно, с большим или меньшим успехом. И сначала она хотела дать ему время для того, чтобы прийти в себя.

А через две недели он огорошил ее известием: расстался с женой и уезжает за город, к друзьям.

Будь это в начале их романа, Лиза упала бы в обморок от счастья. Он наконец-то расстался с женой! Сам так решил, она, Лиза, нисколько на него не давила. Но к тому времени она уже прекрасно знала, что сам Никита решать ничего не может. Точнее сказать, не хочет. Ему и так хорошо. Что ж, она с этим давно смирилась. В конце концов, у нее тоже непреодолимые обстоятельства. Поэтому не нужно ничего менять.

Так они встречались от случая к случаю больше года. А потом вмешался кризис. Теперь волей-неволей приходилось что-то решать. И Никита выбрал путь наименьшего сопротивления, просто спрятал голову в песок, как страус.

Лиза не была знакома с его женой и не имела никакого желания с ней знакомиться. И никогда не спрашивала о ней у Никиты. Но все же какие-то сведения прорывались. Вскоре она поняла, что Никита не сам ушел, жена его просто вытурила. Тогда она возмущалась – как можно, человек и так в бедственном положении. Теперь же она думает, что все там было не так просто. И если бы она после второго приезда нашла в себе силы сказать твердое «Нет», всем было бы только лучше. Ей не нужно было бы тащиться сюда по ужасной дороге, а Никите не перед кем было бы притворяться, и он уехал бы в город и занялся поисками работы. Но тогда, неделю назад, она дала слабину, внезапно накатили воспоминания о первых неделях и месяцах их знакомства.

Как он ей нравился! Как приятно было смотреть на него – красивого, раскованного, улыбающегося открытой улыбкой! Еще приятнее было проводить с ним время и слушать его умные речи. Говорить он умел, это точно.

Они познакомились на корпоративной вечеринке, их фирма тогда удачно сдала большой проект, и на корпоративе присутствовали сотрудники рекламного агентства, которое занималось продвижением проекта. Было много народу, Лиза хорошо знала едва ли половину, с некоторыми просто здоровалась.

Никиту она увидела тогда впервые. Интересный, хорошо одетый мужчина сидел в углу за роялем и наигрывал что-то спокойное и удивительно подходящее к Лизиному настроению. Она не удержалась и подошла ближе. Он улыбнулся ей, как старой знакомой, затем поглядел внимательно и заиграл что-то совсем другое.

– Это я вас так вижу! – сказал он. – Музыкой можно очень многое выразить.

– А каким вы видите себя? – спросила она, но он ответил, что самому себя трудно оценить.

Они поговорили, выпили по бокалу вина, познакомились.

– Я буду звать вас Бета, – сказал он, – так вам больше идет.

Она не возражала. Так получилось, что никто не тревожил их в этом уголке за роялем, они проболтали почти час. Впрочем, говорил больше он, а Лиза слушала. Говорил он замечательно, любая самая простая история у него выходила веселой и занимательной. В процессе разговора он наигрывал какие-то музыкальные фразы, сыпал стихами, один раз нарисовал что-то на листке бумаги.

Она знала, что он – сотрудник рекламного агентства, но не спросила, чем он занимается. Ей не нравилось, когда все с ходу начинают выяснять, что за должность человек занимает, как будто важнее этого ничего нет на свете. Еще бы про зарплату спросили!

Тогда, в первую встречу, Никита ее просто очаровал. Ей нравилось смотреть, как он склоняет голову к роялю, как его длинные музыкальные пальцы перебирают клавиши, словно лаская их, как он улыбается, и в глазах появляются веселые искорки. Ей нравилось слушать его голос, нравилась его манера непринужденно перескакивать с одной темы на другую без всякого перерыва. Он показался ей разносторонней личностью, его внутренний мир был огромен. И он готов был делиться своим богатством, от этого оно не уменьшалось.

Вечеринка незаметно окончилась, кто-то отвлек Лизу, а когда она обернулась, за роялем уже никого не было. А ведь он так и не спросил номер ее телефона.

Следующая неделя была ужасной. Лиза не находила себе места, ночами ей снился Никита в виде прекрасного принца, она сама себя ненавидела за эти сны. Вроде бы не девочка, двадцать восемь лет, а вот, поди ж ты, угораздило так влюбиться. И ведь она совершенно не знает этого человека!