Екатерина Черкасова - Магия возмездия Страница 2

Не уснула она и в последующие несколько ночей. Рудольфу

нужно было срочно уехать в Рим, чтобы принять участие в аукционе,

и Эвелина попросила оставить ее в Венеции:

- Милый, мне хотелось бы провести несколько дней

в Лидо ди Езоло, поваляться на пляже, никого не видеть. Ведь в Москве уже дожди. Ты же знаешь, как я люблю море!

Рудольф согласился, но ей показалось, что он все понял.

Три дня превратились в одну длинную полную страсти ночь. Эвелина поняла, что впервые влюбилась.

Разлука с Мохаммедом переживалась ею, как ломка у наркомана,

хотя они довольно часто говорили по телефону. Мохаммед был весел,

остроумен и обаятелен, Эвелина - печальна, раздражена, недоверчива.

Она понимала, что так не могло продолжаться, но ничего не могла с собой поделать. Ее личный психотерапевт давал ей самые разные советы, но все было бесполезно.

Тогда-то Эвелина и увлеклась парапсихологией. Мистические знания придавали ей уверенности в себе. Она верила, что все ее желания исполнимы, люди с их проблемами понятны. Следовательно, людьми возможно манипулировать. Эвелина много путешествовала, изучала древнееврейскую кабалу, тайны магрибских колдунов, страшную, порой смертельную магию Вуду. Во всех поездках она имела при себе хрустальный шар, колоду карт Таро, набор магических порошков, которые следовало бросать в огонь, чтобы подчинить своей воле человека. Правда, в реальной жизни Эвелина использовала свои знания крайне редко. Для этого ей было достаточно простого понимания человеческой психологии.

Мохаммед никогда не забывал ее и часто звонил из разных уголков мира. Когда Эвелина пришла в себя после бурного романа и приобрела прежнюю легкость и ироничность, она как будто поменялась с ним местами. Он звонил ей рано утром и поздно вечером, непостижимым образом находил ее в самых дальних поездках, в самых крошечных гостиницах, был недоверчив и, не скрывая ревности, подробно расспрашивал ее обо всем, чем она занималась в его отсутствие. Она понимала, что теперь он боится потерять ее, и ей это было приятно.

ШАРМ-ЭЛЬ-ШЕЙХ, 1996 ГОД

Рудольф часто болел, и постепенно заботы по поддержанию его бизнеса Эвелине пришлось взять на себя. Прекрасный знаток импрессионизма, она могла часами рассматривать картины, говорить о них, но превращать художественные произведения в деньги ей казалось слишком скучным. Поэтому почти всеми делами занимался управляющий, а она лишь изредка просматривала отчеты, навещала магазин и галерею и подробно сообщала обо всем Рудольфу. Кроме того, она открыла салон магии, который приносил ей немалый доход. Однако, несмотря на заботы, конец осени она всегда посвящала путешествиям. Египет был страстью Эвелины. Несколько лет назад она впервые посетила эту страну, была очарована ею и впоследствии, неоднократно бывая там, старалась не посещать слишком много мест сразу, чтобы экономить впечатления и избежать пресыщения. В этот раз она выбрала Шарм-эль-Шейх, удивительной красоты место на Синайском полуострове.

Эвелина терпеть не могла физических упражнений, но этим ранним утром, собственно еще ночью, она мужественно карабкалась наверх по бесконечным высоким скользким ступеням. На горе Моисея, Джебель Муса, находился один из первых христианских монастырей - монастырь Святой Екатерины. Вместе с Эвелиной тяжелый путь преодолевали люди разного

цвета кожи и разных национальностей. Для мусульман это место тоже

было священным: Муса был почитаем и в исламской религии. После изнурительного подъема под пронизывающим ледяным ветром - в горах было холодно - она наконец-то оказалась наверху. Поднимавшееся солнце окрашивало лежащие внизу скальные массивы в неестественно яркие розовые цвета. Казалось, с этой точки можно было увидеть Египет, Израиль, Иорданию и Саудовскую Аравию одновременно. Эвелина восхищенно замерла, наблюдая, как алый шар солнца становился сначала золотым, затем ослепительно желтым, а в конце почти белым и таким ярким, что на восход больше невозможно было смотреть. В этот момент, согласно преданию, отпускались все грехи, и действительно Эвелина внезапно почувствовала себя такой легкой, свободной, беззаботной, что казалось, если она раскинет руки и прыгнет с вершины, то будет парить как птица.

Эвелина в раздумьях стояла у куста неопалимой купины.

Ей захотелось отломить побег и попробовать вырастить такой дома. Ее

размышления прервал приятный баритон, произнесший на неплохом английском:

- Даже и не думайте об этом, у вас все равно ничего

не выйдет. Этот кустарник растет только здесь.

Эвелина обернулась. За ней стоял лысоватый мужчина лет

сорока с небольшим. Его внешность можно было бы назвать непримечательной,

если бы не обаятельная и открытая, как у ребенка, улыбка.

- Вы что, читаете мысли? - рассмеялась она.

- Просто все стоящие здесь думают об одном и том

же.

Эвелине было неприятно причислять себя ко всем, но она была вынуждена признать его правоту.

- Кстати, меня зовут Джон Гершович, - представился мужчина. - Живу в Тель-Авиве. Но египетское побережье Красного моря люблю больше, чем израильское.

- Эвелина Гросс. Я русская.

- Странно, готов был поклясться, что вы немка.

- Мой муж из обрусевших немцев. А мое имя

плод материнской фантазии. Оно никогда мне не нравилось, особенно

его сокращенный вариант - Эля. В детстве я запретила родителям

так себя называть.

- Мы можем говорить и по-русски, - сказал Джон.

Моя жена русская - волей-неволей пришлось научиться.

- Отлично. А где же ваша жена?

- Дома. На каникулы приехала ее дочь, мы должны встретиться

через три дня в Эйлате. В каком отеле вы остановились?

- В "Марриотте". А вы?

- Я всегда останавливаюсь в "Мовенпике".

- Заходите, можем поужинать в японском ресторане.

- С удовольствием. А чем вы занимаетесь?

- Магией, - улыбнулась Эвелина, желая превратить

свои слова в шутку.

Джонни помолчал, а затем серьезно посмотрел на нее:

- Тогда нам есть о чем поговорить.

Оставшиеся до отъезда дни они провели вместе. Им казалось,

что они знакомы целую вечность. Джон был историком и политологом,

но его самым большим увлечением оказалась древнееврейская кабала.

Эвелина впитывала его рассказы как губка. Чтобы не расставаться с

ним, она переехала в "Мовенпик", и ночи напролет они проводили

в беседах.

Джонни рассказывал ей о Сефироте.

- Кабалистическая метафизика рассматривает мир как

совокупность десяти Божественных эманаций, каждая из которых содержит

в себе одно из качеств этого мира, - объяснял он Эвелине.

Это четыре элемента: Божий дух, воздух, вода и огонь, и шесть пространственных направлений: вверх, вниз, вправо, влево, вперед, назад. Считается, что десять Сефирот - это Венец, Мудрость, Распознавание, Милость, Сила или Строгость, Великолепие, Победа или Вечность, Величие или Признание, Основание или Фундамент и Царство.

Эвелина слушала, затаив дыхание. Джон нарисовал сложный

чертеж Дерева Сефирот и стал объяснять отождествление всех символов

с Арканами Таро.

Глубокой ночью Джон и Эвелина сели на пол, взялись за

руки и приготовились к медитации на Дерево Сефирот, которая представляла собой восхождение из сферы материального мира в сферу Чистого Духа. Они одновременно увидели то, что заставило Эвелину отшатнуться и выдернуть руку.

- Нет-нет, это невозможно. - В ее глазах стояли

слезы.

- Нужно смириться, Эвелина. Это случится, но твоей

вины здесь нет. Изменить что-либо нельзя, мы уже встретились, колесо Судьбы набирает обороты...

ИЕРУСАЛИМ, 1997 ГОД

Однажды в Иерусалиме во время ужина со своим старым другом,

любовником и учителем Джоном Гершовичем Эвелина почувствовала тревогу. Несмотря на жаркую погоду, ее знобило, она задыхалась.

- Пожалуйста, Джонни, давай уйдем. Что-то случилось,

я знаю. - Эвелина ледяными пальцами впилась в руку Джона.

В отеле Эвелина зажгла свечи, бросила в пламя щепотку

черного кристаллического порошка, вдохнула сладковатый дым и прикрыла глаза в ожидании эффекта. Затем взяла в руки холодный тяжелый хрустальный шар. В блеске его граней можно было разглядеть разливающееся черное облако, постепенно превращающееся в образ седого пожилого человека.

- Рудольф... - выдохнула Эвелина и, сняв телефонную

трубку, немедленно набрала номер. - Пожалуйста, мисс, могу

ли я вылететь сегодня в Москву?

ШАРМ-ЭЛЬ-ШЕЙХ - АБУ-ДАБИ,<R>

1998 ГОД

Спустя год Эвелина вернулась в Шарм-эль-Шейх, который любила за необыкновенно теплое и ласковое в любое время года море, красоту коралловых садов, спокойную атмосферу респектабельного курорта. Синайский полуостров, защищенный горами от ветра, а полицейскими - от исламских фундаменталистов, представлялся ей идеальным местом отдыха. В это время года в Москве стояла промозглая сырая погода с затяжными дождями и пронзительными ветрами. Эвелина знала и любила Ближний Восток, путешествовала по Израилю, Иордании и Египту, но в конце пути всегда возвращалась