Наталья Андреева - Достаточно одной таблетки Страница 2

– Ну, как дела, Леха! – хлопнул его по плечу Барышев.

– Нормально.

– А чего такой смурной?

– Жена болеет.

– Тогда лечи!

– Знать бы еще, что с ней...

– Да, старость... – могучая Серегина грудь обозначила вздох. Вырвавшийся при этом из похожих на кузнечные меха легких воздух мог бы раздуть угли в костре, погасшем дня три назад. Леонидов чуть не поперхнулся:

– Кто бы говорил...

– А помнишь, какой я был лет десять назад, когда мы только познакомились? – мечтательно сказал Серега. – Я в день пробегал по восемь километров. А сейчас некогда. Только на спортзал и хватает времени.

– Да что вас всех сегодня на ностальгию потянуло?!

– Так... Еще один год прошел! И какой тяжелый год... А, говорят, следующий будет еще хуже...

– Шел бы ты, Серега... Фейерверк запускать.

– Ты ж сам сказал: после полуночи. Давай лучше выпьем... Водочки.

– Водочки выпьем, – согласился Леонидов.

– Тебе когда на дежурство? – спросил Серега, разливая водку.

– Четвертого.

– А мне второго. Повезло!

– Повезло, что не первого?

– Ага... Ну, давай! С наступающим! – Они выпили. – Есть что интересное? – спросил Серега, жуя соленый огурец. – Или одна бытовуха?

– Она. Преступник пошел какой-то мелкий. Перестали убивать красиво. Ни одного стоящего маньяка за последний год!

– Радуйся.

– И все из-за денег. Все преступления – из-за денег.

– Время такое.

– Да. Время денег. Когда его полно, а денег нет. А они как раз и нужны, когда времени полно. Есть время, чтобы тратить деньги, а тратить нечего. Наступает конфликт. Между избытком свободного времени и недостатком наличности. И люди начинают тратить время на поиски денег. Растет преступность. Потому что разжиться деньгами быстрее всего криминальным способом, к примеру, ограбить банк. Или просто ограбить.

– На философию потянуло? Тебе, Леша, пить нельзя. Ты начинаешь грузить людей своими якобы умными мыслями.

– Я просто готовлюсь к дежурству.

– Думаешь, будет труп?

– Пари?

– Грешно на это пари заключать, – покачал головой Серега.

– Мы все равно ничего не изменим. Аннушка уже разлила масло.

– Чего-о?

– Булгакова ты не читал, понятно. А у меня жена – преподаватель русского языка и литературы. Вынужден поддерживать уровень начитанности, чтобы сохранить брак. А то она уйдет к какомунибудь критику или филологу. Знаешь главную причину разводов?

– Не сошлись характерами.

– Вот именно. «Мне с ним даже поговорить не о чем». О моей работе говорить противно, находим точки соприкосновения в области литературы. Я «Мастера и Маргариту» три раза читал, – похвастался Леонидов.

– А я кино смотрел... Помню, как чувак на рельсах поскользнулся и ему голову трамваем отрезало. А все из-за растяпы, которая масло разлила. А кого убьют?

– Того, у кого много денег.

– А кто?

– Тот, у кого их мало.

– Тогда работа у тебя будет плевая.

– И хорошо. Мне еще надо придумать, как жену лечить.

– Без пяти двенадцать, – напомнил Серега.

– А где шампанское? И где наши женщины? Барышев – бросок к холодильнику! Шампанское – на стол! Саша! Аня! Дети! Бенгальские огни! Все сюда!

– Главнокомандующий, – усмехнулся Серега, идя за шампанским. – Не гляди, что маленького роста...

– Уже?! – закричали появившиеся в дверях женщины. – Ксюша! Даша! Сережа! Все сюда! До Нового года пять минут!

– Тихо! Дайте послушать президента!

– Открываю!!! – взревел Серега, поднимая над головой бутылку шампанского.

– Бокалы! Бокалы давайте!

– Бенгальские огни где?!!

– Да тихо вы! Ничего же не слышно!

– Раз, два, три, четыре, пять...

Ба-бах!!! Завизжали женщины и дети, пена пролилась на стол, Серега, как всегда, не смог правильно открыть шампанское, вспыхнули бенгальские огни.

И, как всегда в последнюю минуту уходящего года, Алексей загадал желание. Глядя на измученное Сашино лицо, он подумал: «Здоровья тебе, любимая. Тебе и детям. А я уж как-нибудь...»

Травмы, несовместимые с жизнью

– На Алексеевской старушку задушили...

– Тьфу! И это называется «дело»?

– Алексей Алексеевич, вы едете старшим опергруппы.

– А точно старуху? Не напутала дежурная? То есть, сколько лет потерпевшей?

– Семьдесят два года, – ехидно сказал полковник Матвеев. – Я понимаю, Леша, что ты больше по девочкам специалист, но, извини, ничего другого для тебя сегодня нет.

– Тьфу, – повторил Леонидов. – В таком почтенном возрасте самим помирать надо, а не милицию этим беспокоить.

– Я посмотрю, как ты сам запоешь в семьдесят лет. Жить, Леша, в любом возрасте охота.

– Хотел бы я посмотреть на вас, когда вы посмотрите на меня в мои семьдесят.

– Ты на что намекаешь?! На то, что мне уже на пенсию пора в моем почтенном возрасте?! Мальчишка! – взревел Матвеев. – А ну, кругом! На задание – марш!

«Мальчишка» в сорок лет! Вот если бы он не уходил из органов, не искал счастья в коммерческих структурах и службах безопасности олигархов, то был бы сейчас... Да никем бы он не был! Характер такой.

– Ну, не начальник я, – вслух сказал Леонидов, засовывая во внутренний карман куртки табельное оружие. Как-никак убийство. А вдруг придется преследовать вооруженного маньяка, лишающего жизни безобидных старушек путем удушения?

– На Алексеевскую!

Только в машине он сообразил: Алексей Алексеевич едет на Алексеевскую. Каламбурчик получился. Не к добру это. Ох, не любит он эти «знаковые» убийства! Да еще в «мертвый сезон»! Рядом клевали носом судмедэксперт и двое оперов с помятыми лицами.

– Позавчера поросенка доели... – поделился самым сокровенным с товарищами по оружию старлей Кислицкий.

– Какого поросенка? – смачно зевнул судмедэксперт, показав золотые коронки.

– Жареного... Зинка запекла в духовке... Три дня ели... С хреном...

– С хреном...

– А ну, собраться! – сурово сказал Леонидов. – Работать едем! Хрен отставить!

– Да куда ж его оставить... – пробурчал Кислицкий. – У меня, к примеру, жена молодая...

– А я бабу склеил, – оживился лейтенант Бурундуков. – Прям под Новый год!

– Сейчас бы поспать, – вновь зевнул судмедэксперт. – А они старушек душат. Покоя людям нет...

– И где тут парковаться? – хмуро спросил полусонный водитель.

Тесный московский дворик зарос машинами так густо, что найти свободное местечко не было никакой возможности. Большинство из них завалило снегом, люди в эти январские дни сидели по домам, ели и пили, да смотрели телевизор, пережидая затянувшиеся каникулы. И по привычке ворчали: «Эти бы выходные денечки да на май...»

– Зато все дома, – сказал Леонидов. – Свидетелей много, это нам на руку. Какой подъезд?

– Второй.

– Напротив и становись.

– А если запрем кого?

– Мы власть, нам можно. Мы обязаны получить доступ к мертвому телу. – Водитель кивнул и мстительно поставил милицейскую машину прямо перед «кенгурятником» навороченного джипа размером с сарай. – Все, мужики, пошли!

Мужики нехотя стали вылезать из машины. Леонидов первым подошел к массивной железной двери и внимательно прочитал инструкцию. Сначала – крупные буквы:

– Консьерж – 72.

– Семьдесят два года консьержу? – удивился лейтенант Бурундуков. – Интересное совпадение! Может, это знак?

– Не тупи. Это код. – И Леонидов набрал цифру семь, потом двойку.

– Я с похмелья туго соображаю, – пожаловался лейтенант.

– Да ты, парень, похоже, каждый день с похмелья!

– Алексей Алексеевич! Зачем вы меня обижаете?

– Кто там? – раздалось в динамике.

– Милиция.

– Какая милиция?

– Родная.

– А что случилось?

– Это мы хотели узнать: что у вас случилось? Вы ж милицию вызвали!

– Мы вызывали милицию? – удивился домофон.

– Гражданка, откройте дверь! У вас труп на пятом этаже!

– Бабу Аню убили! – радостно закричала консьержка и нажала на кнопку.

Дверь открылась. Прямо перед Леонидовым была лестница, упирающаяся в стену, густо облепленную гнездами почтовых ящиков, а по левую руку – будочка консьержки. Из окошка по пояс высунулась женщина на вид лет пятидесяти, в очках с плюсовыми стеклами.

– А почему вы сразу подумали, что убили Анну Павловну? – строго спросил у нее Леонидов. – Может, и не ее вовсе?

– А кого ж еще? – и консьержка тут же нырнула в окошко, как улитка в раковину. И даже попыталась закрыть створку-окошко.

– Одну минуту, гражданочка! – Леонидов легко взбежал по ступенькам. – Дверь откройте!

И костяшками пальцев правой руки деликатно, но требовательно постучал в дверь. После небольшой паузы лязгнула щеколда. За открывшейся дверью стояла перепуганная консьержка. Подбородок у нее, как заметил Алексей, дрожал.

– Вы сегодня дежурите? С какого времени?