Михаил Март - Перевертыши: Дикий глаз — альтернатива Страница 2

Взглянув на Розу, Константин лишь усмехнулся и повел брата на балкон, с которого открывался прекрасный вид на Кремль. Там он тихо сказал:

— Коля, мне нужен твой паспорт.

Брат нахмурил брови.

— Паспорт?

— Готовил сюрприз, но потом решил, что лучше сказать. Меньше мороки будет. Я хочу сделать тебе подарок на пятидесятилетие. Выбрал отличный внедорожник, через любые болота пройдет. Такая машина пригодится на ферме. Покупать не стал, чтобы потом не переоформлять, уж лучше сразу приобрести на твое имя. Домой будешь возвращаться на собственном джипе.

— Да у меня есть старенький «козлик». Работает пока.

— Не обижай, Коля! Забудем наши распри. Я хочу сделать подарок, будь любезен, прими в честь примирения.

Николай помолчал, потом кивнул.

— Ладно. Бумажник с моими документами в бушлате. Бери. Но я такие подарки делать не могу.

— Ты приехал, считай это подарком.

— Ева уговорила. Ты ведь ее специально ко мне прислал?

— Она очень любит своего родного дядю. За последние десять лет не раз ездила к тебе. Ей у тебя нравится. Признаюсь, идея была моя, но она ее встретила с радостью. Я рад, что ей удалось тебя уговорить.

— Умная девочка, — согласился Николай. — Где она?

— Приедет в ресторан прямо из больницы. Каждый день для матери может стать последним, ты должен понять.

— Да. Понимаю. Сам потерял жену. Сыновья до сих пор Розу не принимают. Никите уже тридцать, а Розе сорок. Характерами не сошлись. Чего с нее взять, она же бывшая ресторанная буфетчица, сельское хозяйство ей чуждо. Просто я не мог вынести одиночества в то время. Боялся спиться. Да ладно, чего уж там, что сделано, то сделано.

— Идеальной жизнь не бывает, Коля. От судьбы не увернешься. Все еще наладиться, какие наши годочки. На ноги мы встали и стоим крепко. Теперь держим жизнь под уздцы. Сами себе хозяева. Ну, поехали. Я отвезу вас в ресторан, метрдотель вас усадит, а я быстренько смотаюсь в автосалон и вернусь на твоем джипе.

За полтора часа до взрыва

Ева, высокая, красивая блондинка с длинными пышными волосами и необычным цветом глаз, похожим на распустившуюся листву или травку в предрассветный час, вышла из ванной, и тут раздался телефонный звонок. Она сняла трубку и услышала голос дяди. Он очень походил на голос отца, но был с налетом хрипотцы, как у заядлого курильщика.

— Евочка, это ты?

— Я, дядя Коля.

— Почему ты еще не здесь? И отец куда-то пропал. Мы чувствуем себя идиотами.

— Сейчас приеду. Напомни мне адрес, я куда-то бумажку подевала.

— Это клуб «Боливар». Адреса не знаю, Костя нас на такси привез. Оставил мне свой мобильный, и я не знаю теперь, как мне ему позвонить.

— Не беспокойся, дядя Коля. Сейчас приеду, и отец скоро объявится. Он всегда опаздывает, у него работа бешеная.

— Он уехал в автосалон с моим паспортом, машину мне покупает.

— Понятно. Там всегда волокита. Страховка, номера и прочее. Жди, уже еду.

Ева быстро оделась и выскочила из дома.

Она остановила три машины, но только один из частников знал адрес ресторана. Денег шофер с нее не взял, его интересовал телефон красавицы, и она ему продиктовала выдуманный на ходу номер.

При входе в клуб ее проверили металлоискателем, будто она пришла в спецучреждение.

Дядя Коля с семьей сидел в дальнем углу ресторана. Это было очень удобно. Столики в зале располагались так близко друг к другу, что места в центре из-за тесноты и шума, создаваемого темпераментными кавказцами с их бесконечными тостами, могли подойти только отчаянным любителям экзотики.

Дядя встретил племянницу объятиями. На его лице читалась радость, которой не было при встрече с братом на вокзале. Подошел солидный дяденька во фраке, в отличие от официантов, одетых в национальные одежды.

— Всего самого вкусного и хорошего красного вина, — сказала девушка.

Человек во фраке не стал вдаваться в детали. Ему нередко доверяли выбор меню.

Ева была веселой и остроумной, умела поддерживать разговор в любой компании. Через десять минут все уже громко смеялись и забыли об исчезнувшем Константине. Дядя Коля тоже рассказал пару смешных, но похабных анекдотов. Ева не переносила мат и грубость, но смеялась вместе со всеми.

— Какие вы разные с братом, — заметила она.

— Это точно, — кивнул Николай. — В нашем роду испокон века рождались близнецы. Стойкая наследственность. Но братья и сестры всегда получались полной противоположностью. Вот только одна черта объединяла всех — коварство. Не вижу в этом ничего плохого. Вещь полезная.

— Мой дед, ваш отец, тоже был коварным злодеем? Он же герой войны. Попал в мясорубку сталинских репрессий.

— Про деда я как-нибудь расскажу любопытную историю. Она длинная и скучная. Тебе будет интересно, но другие заснут.

— Кажется, на нашем поколении цепочка близнецов оборвалась. У тебя два сына, но они не близнецы, а я — единственный ребенок.

— Это не так, моя девочка. Ты близняшка. Но твоя родная сестра родилась с врожденным пороком сердца, и ее родителям не отдали. Она умерла в роддоме, не прожив и двух недель.

Ева была изумлена.

— Почему я ничего не знала?

— Спроси об этом у отца. Но особо сожалеть не о чем. Если ты родилась ангелом и им остаешься, значит, сестра твоя стала бы монстром. Полной твоей противоположностью. Как мы с Костей.

— Ну, вряд ли моего отца можно считать монстром. Он такой же трудяга, как ты. Каждый из вас выбрал свой путь, но вы оба многого достигли.

— Это точно. Если не вникать, какими способами шли к успеху. В нашей стране судят по результатам…

Чтобы сменить тему, Ева рассказала очередную смешную историю, и вновь раздался громкий смех.

Даже у нее самой потекла тушь от слез, вызванных заразительным хохотом.

— Извините, мне нужно в туалет, — сказала она и, утирая слезы платком, направилась к выходу.

Туалетные комнаты располагались по правую сторону узкого коридора, между залом ресторана и входными дверьми. Когда прогремели взрывы, Ева находилась в дамской комнате за капитальной стеной. С потолка посыпалась штукатурка, рухнули раковины и зеркала, но стена устояла. Ева бросилась к двери. К счастью, она открывалась вовнутрь. Коридор был забит людьми настолько, что открыть ее наружу было бы невозможно. Плотный людской поток подхватил девушку и понес к выходу. Ее ноги не доставали пола, туфли свалились. Воздух проник через разбитые окна, зал полыхал. На выскочивших оттуда горели одежда и волосы. Когда толпа вынесла Еву на улицу, на ней уже горело платье из тонкого шелка. Она видела, как люди превращались в факелы, и вдруг почувствовала жжение на запястье, потом жар охватил все тело. Ее спасло чудо. Она увидела молодого человека, бегущего к ней с огнетушителем в руках. Ева качнулась и упала, потеряв сознание.

Спустя час после взрыва

Со стороны может показаться, а практика знает такие случаи, когда силовые органы работают, не замечая друг друга, над одним и тем же случаем. Если им так удобней, то ради бога, вот только свидетелям приходится давать свои показания по три, а то и по четыре раза. И дело тут не во вражде или неприязни одних силовых структур к другим, а в том, что цели у них разные. Следователей ФСБ интересовал политический аспект теракта в ресторане, пожарных — причины возникновения пожара, милиция должна найти виноватых и задержать их. Прокуратуру беспокоил вопрос, как и в каком свете преподнести случившееся и какой резонанс может получить трагедия у обывателя и международных наблюдателей. Задачи разные и решаются по-разному. Результаты скоординируют на самом верху и дадут общественности нужный ответ. Что касается прессы и телевизионщиков, то они свою работу уже сделали. Им важны горячие факты, а главное — вывалить их в эфир первыми и ярко. Они не делают выводов.

Полковник милиции Кулешов стоял в сторонке возле своей машины и, прищурившись, разглядывал дымящийся остов здания бывшего клуба. Казалось, он приехал сюда убедиться, что все сгорело дотла, а не разбираться в происшествии. Рядом с ним стоял капитан с блокнотом в руках. Когда в голову приходила новая мысль, он ее озвучивал, а капитан записывал.

— Сколько человек уцелело? — спросил Кулешов, не отводя взгляда от суетившихся возле руин сотрудников разных ведомств.

— Мы застали двенадцать карет «скорой помощи». До нашего прибытия уехало больше двадцати. К утру из больницы получим полный список пострадавших. Многие уцелели и разбежались. Как их искать будем?

Капитан не знал ответа на этот вопрос, а полковник не ждал ответа, похоже, он задал его сам себе.

— Мне не нужны свидетели, которых я не могу допросить.

Капитан записал и это изречение.